Церкви в политике и политика в церквях. Как современное христианство меняет европейское общество - Роман Николаевич Лункин
Наиболее конфессионально ангажированная среди всех партий «Право и справедливость» (ПиС) в Польше позиционирует себя как защитника национальной идентичности и Католической церкви, поддерживает тесные отношения с Польской конференцией епископов. Под влиянием католиков партия Ярослава Качиньского продвигает полный запрет абортов, а также приняла решение об ограничении доступа к экстренной контрацепции («таблетка следующего дня»), хотя согласно общим правилам ЕС такого рода контрацепция должна быть доступна без рецепта[225]. Было приостановлено финансирование процедур искусственного оплодотворения. Лозунги ПиС о моральной революции и оздоровлении государства – это попытка возвести здание общественно-политической системы на заветах Иоанна Павла II и евангельских заповедях. В ноябре 2015 г. Я. Качиньский, выступая на католическом радио «Трвам», заявил: «В Польше не существует системы ценностей, которая соперничала бы с учением церкви. И мы либо поддерживаем это учение, либо впадаем в нигилизм»[226].
Лидер венгерской правой партии ФИДЕС премьер-министр Венгрии Виктор Орбан расценивает миграционный кризис как вызов для христианского характера европейского континента. Орбан считает себя христианским консервативным политиком, его партия сотрудничает с Христианско-демократической народной партией (ХДНП, KereszténydemokrataNéppárt – KDNP). Ультраправая венгерская партия «Йоббик» (Партия за лучшую Венгрию) более прямо, чем «Фидеш», называет себя «патриотической христианской партией». В апреле 2018 г. коалиция ФИДЕС/ХДНП закрепила свой результат 2010 и 2014 гг. и получила конституционное большинство в парламенте. Впервые праворадикальная партия «Йоббик» пришла к финишу избирательной борьбы второй, показав одновременно и лучший в истории партии результат[227].
Католическую идентичность отстаивают партия «Вперед, Италия» и итальянская «Лига Севера» (Лига), в которой католики играют большую роль. Лига выступает в защиту распятий в публичных местах, против экспансии мультикультурализма. В 2017 г. в Италии «Движение 5 звезд» и «Лига Севера» добились успеха в итоге парламентских выборов. Правая коалиция, включающая партию «Вперед, Италия», «Лигу Севера» и «Братья Италии – Национальный Альянс», совместно набрала 37 % голосов[228].
Австрийская партия свободы определяет христианство как духовное основание Европы, отстаивает право на церковный звон против мусульманского азана (громкой молитвы с минарета). Шведская народная партия также выступает против мечетей и минаретов, ее сторонником является консервативная часть Лютеранской церкви. Голоса верующих и неверующих избирателей в Швейцарии привлекает известная своей анти-исламской позицией Швейцарская народная партия. Именно по ее инициативе в 2009 г. в стране было запрещено строительство минаретов[229].
Антииммигрантскую риторику вместе с регулярной отсылкой к христианским ценностям в рамках политических дискуссий используют Национальный фронт Франции, а в Великобритании Английская лига защиты (EDL) и националистическая Британская национальная партия (BNP)[230].
В целом ряде стран партии, выступавшие против истеблишмента и заявлявшие о защите национальной идентичности на фоне «бесконтрольной» иммиграции, имели лишь кратковременный эффект, как, к примеру, в Финляндии, где партия «Истинные финны» набрала значительной количество голосов лишь в начале 2010-х гг.[231]
В Бельгии «правыми» можно назвать три основные партии: во Фландрии это Фламандский интерес и Новый фламандский альянс (умеренные евроскептики), в Валлонии – «Национальная демократия» (с лозунгом: «бельгийцы прежде всего», отказ от мультикультурализма). «Правый популизм» в Люксембурге представлен Альтернативной демократической партией реформ (лозунг: «Меньше Европы, больше Люксембурга») и Социал-демократической народной партией[232].
Однако же есть пример того, как в Западной Европе христианско-демократическая по мировоззрению партия проводит политику, сравнимую с политикой «правых» в Венгрии или Польше. В Австрии занявшая на выборах 2017 г. первое место Австрийская народная партия во главе с С. Курцем стала проводить политику по защите «национальной идентичности»: был принят запрет на ношение паранджи и платка в общественных местах, иммигранты и беженцы стали выдворяться с территории Австрии в случае отказа от предложенной им работы, специальный закон обязывал желающих остаться в Австрии изучать немецкий язык, австрийскую историю и культуру, а также местные законы, в 2018 г. был закрыт целый ряд мечетей и депортированы имамы. С. Курц заявил о том, что государство не будет финансировать детские сады для маленьких мусульман, препятствующие интеграции детей иммигрантов в австрийское общество[233].
В Словакии с лозунгами защиты словацкой идентичности выступила правившая в 2012–2016 гг. социал-демократическая партия «Курс» («Smer») и премьер-министр Роберт Фицо (2012–2018 гг.). Она провозгласила лозунг «Сохраняем Словакию» («Chrdnime Slovensko») и борьбу с мигрантами-мусульманами, чтобы они не создавали мусульманских анклавов: «мы принимаем только христиан». С аналогичной повесткой выступили правые из Словацкой народной партии и партии «Наша Словакия» с лозунгом: «национальная, христианская и социальная Словакия»[234].
В Нидерландах Партия свободы Вима Вилдерса объявила ислам чуждой духовной природе страны религией, потребовала снести минареты, закрыть мечети и запретить распространение Корана на территории страны, при этом партия выступает с общегуманистических позиций, а не с христианских. На выборах 2017 г. в парламенте заняла два места также правоконсервативная партия «Форум за демократию», созданная политическим философом Тьерри Боде, сторонником выхода Нидерландов из ЕС с лозунгами по названиям книг Боде: «Покушение на национальное государство», «За Европу, то есть против ЕС»[235].
Наряду с правыми партиями Восточной и Западной Европы лидеры государств осознают важность обращения к религиозной тематике на новом уровне развития европейской демократии. Помимо того, что секуляризованное общество стало проявлять озабоченность потерей религиозно-культурной идентичности, для правящих элит стало очевидным значение апелляции к идентичности в предвыборной борьбе. Одновременно появилась задача – перехватить «традиционалистскую» повестку дня у «популистов». В связи с этим политики ведущих стран ЕС стали сами заявлять о необходимости религиозной мобилизации, что во второй половине ХХ в. было бы немыслимым.
Действующие политики стали активно обращаться к христианским лидерам с призывами, побуждающими их к большей гражданской активности, – по существу это стало феноменом политической жизни 2010-х гг. Одним из первых таких призывов, вызвавших бурную общественную реакцию, была речь премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона в апреле 2014 г. на пасхальном приеме и его последующая статья в «Church Times»[236]. В то время как даже англиканские иерархи называют свою страну «постхристианской», Кэмерон призвал не стесняться заявлять о том, что Великобритания – христианская страна, быть более уверенными в этом, амбициозными и «более евангельскими». По его мнению, расширение роли околоцерковных организаций поможет изменить общество, а политике не хватает «евангелизма» в осознании значения роли церквей как жизненно важных партнеров государства для улучшения жизни людей и морального состояния общества. Заявление Кэмерона вызвало критику со стороны секулярно настроенной части интеллигенции. Большинство церквей Великобритании (католики, англикане) выступили впоследствии против брекзита, но это не смогло решить исход
