Авва Дорофей - Душеполезные поучения
Когда же Бог послал Моисея извести их из Египта и рабства фараонова, то фараон еще более обременил их работою и говорил им: праздни есте, сего ради глаголете: да идем и пожрем Господу Богу нашему (Исх. 5, 17). Также и диавол, когда видит, что Бог умилосердился над душою, готов ее помиловать и облегчить ее от бремени страстей словом Своим, или чрез кого-либо из рабов Своих, тогда и диавол более отягощает ее страстями и сильнее борет ее. Но Отцы, зная сие, укрепляют человека своим учением и не допускают его предаваться боязни. Один говорит: «Ты пал? Восстань, и если опять пал, опять восстань» и проч. Другой также говорит: «Крепость желающих стяжать добродетели состоит в том, чтобы не малодушествовать, если падут, и не приходить в отчаяние, но опять бороться». Одним словом, каждый из них различным образом, один так, другой иначе подают руку подвизающимся и оскорбляемым от врага. Ибо и они приняли сие от Божественного Писания, которое говорит: еда падаяй не востает, или отвращаяйся не обратится? (Иер. 8, 4) Возвратитеся ко Мне, сынове возвращающиеся, и исцелю сокрушения ваша, глаголет Господь, и тому под. (Иерем. 3, 22).
Когда же рука Божия отяготела над фараоном и над слугами его, и он решился отпустить сынов Израилевых, то сказал Моисею: идите, послужите Господу Богу вашему: токмо овцы и волы оставите (Исх. 10, 24), чем означаются умственные помышления, которыми фараон хотел обладать, надеясь чрез них опять привлечь к себе сынов Израилевых. Моисей отвечал ему: ни, но и ты нам даси жертвы и всесожжения, яже сотворим Господу Богу нашему; и скот наш пойдет с нами, не оставим и копыта (Исх. 10, 25–26). Когда же Моисей извел сынов Израилевых из земли Египетской, и провел их через Чермное море, то Бог, хотя привести их туда, где было семьдесят финиковых деревьев и двенадцать источников воды, сперва привел их в Мерру, где народ скорбел, не находя, что пить, ибо та вода была горька, и уже через Мерру привел их на место семидесяти финиковых деревьев и двенадцати источников воды. Так и душа, когда перестанет исполнять грехи на самом деле и перейдет мысленное море, сперва должна потрудиться в подвигах и многих скорбях, и так через скорби войти в святый покой; ибо многими скорбми подобает нам внити во Царствие Божие (Деян. 14, 22). Скорби привлекают к душе милость Божию, подобно тому как ветры наносят дождь. И как продолжительный дождь, действуя на нежное растение, производит в нем гниение и портит плод его, а ветры постепенно осушают и укрепляют оное; так бывает и с душою: нерадение, беспечность и покой расслабляют и рассеивают ее, искушения же, напротив, скрепляют и соединяют с Богом, как говорит Пророк: Господи, в скорби помянухом Тя (Исаии 33, 2). Посему-то, как мы сказали, нам не должно ни смущаться, ни унывать в искушениях, но надобно терпеть и благодарить в скорбях, и всегда молиться Богу со смирением, чтобы Он сотворил милость с немощью нашею и покрыл нас от всякого искушения во славу Его. Ибо Ему подобает слава, честь и поклонение во веки. Аминь.
Поучение 14. О созидании и совершении душевного дома
Писание упоминает о повивальных бабках, которые оставляли в живых детей Израильских мужеского пола, что, понеже бояхуся бабы Бога, сотвориша себе жилища (Исх. 1, 21). О чувственных ли жилищах говорится здесь? И какой имеет смысл: созидать себе дома по страху Божию? Мы (делаем) противное: нас учат оставлять ради страха Божия иногда и те дома, которые имеем. Писание говорит (здесь) не о чувственных жилищах, но о доме душевном, который созидает себе человек соблюдением заповедей Божиих. Писание научает нас сим, что страх Божий побуждает душу к хранению заповедей, и посредством заповедей созидается дом душевный. Будем и мы, братия, внимательны к самим себе, убоимся и мы Бога, и созиждем себе дома, чтобы найти защиту во время зимы, во время дождей, молний и громов, потому что великое бедствие терпит зимою не имеющий дома. Как же созидается дом душевный? Из постройки чувственного дома можем в точности научиться сему делу. Ибо кто хочет построить такой дом, тот должен отовсюду укрепить его и с четырех сторон возводить стену, а не об одной только стороне заботиться, другие же оставить в небрежении: потому что иначе он не получит никакой пользы, но понапрасну утратит все: намерение и издержки и труд. Так бывает и относительно души: ибо человек, желающий создать душевный дом, не должен нерадеть ни об одной стороне своего здания, но ровно и согласно возводить оное. Сие-то значит сказанное Аввою Иоанном: «Я хочу, чтобы человек каждый день приобретал понемногу от всякой добродетели», а не так, как делают некоторые, кои, держась одной добродетели и пребывая в ней, только ее одну и исполняют, а о прочих не заботятся. Может быть, что они и по навыку имеют сию добродетель, или по естественному свойству [В слав.: негли же и первенство некое имут в сей добродетели] потому и не тревожит их противоположная страсть: а сверх того они незаметно увлекаются другими страстями и бывают тревожимы ими, но не заботятся о них, а напротив, думают, что обладают чем-то великим. Таковые подобны человеку, который строит одну только стену, и возводит ее сколь возможно выше и, взирая лишь на высоту этой стены, думает, что он совершил нечто великое, а не знает того, что если хотя однажды подует ветер, то он повалит ее, ибо она стоит одна и не имеет связи с другими стенами. Притом же никто не может себе устроить защиты из одной стены, потому что со всех других сторон она открыта. Но поступать так неразумно; а напротив, желающий построить себе дом и сделать себе защиту, должен строить его со всех четырех сторон и утверждать отовсюду. И объясню вам, каким это образом.
Сперва должно быть положено основание, то есть вера: ибо без веры, как говорит Апостол, невозможно угодити Богу (Евр. 11, 6), и потом на сем основании человек должен строить здание равномерно: случилось ли послушание, он должен положить один камень послушания; встретилось ли огорчение от брата, должен положить один камень долготерпения; представился ли случай к воздержанию, должен положить один камень воздержания. Так от всякой добродетели, для которой представляется случай, должно полагать в здание по одному камню, и таким образом возводить оное со всех сторон, (полагая) то камень сострадания, то камень отсечения своей воли, то камень кротости и так далее. И при всем том должно позаботиться о терпении и мужестве; ибо они суть краеугольные камни, ими связывается здание, и соединяется стена со стеною, почему они и не наклоняются, и не отделяются одна от другой. Без терпения и мужества никто не может совершить ни одной добродетели. Ибо если кто не имеет мужества в душе, тот не будет иметь и терпения; а у кого нет терпения, тот решительно ничего не может совершить. Поэтому и сказано: В терпении вашем стяжите души ваша (Лук. 21, 19). Строящий должен также на каждый камень класть известь; ибо если он положит камень на камень без извести, то камни выпадут, и дом обрушится. Известь есть смирение, потому что она берется из земли и находится у всех под ногами. А всякая добродетель, совершаемая без смирения, не есть добродетель. О сем сказано и в Отечнике: «Как корабль нельзя построить без гвоздей, так и спастись нельзя без смиренномудрия».
Итак, каждый должен все, что он ни делает доброго, делать со смирением, чтобы смирением сохранить сделанное. Дом должен иметь и так называемые связи, кои суть рассуждение: оно утверждает строение, соединяет камень с камнем и связывает стены, а вместе с тем придает дому и большую красоту. Кровля же есть любовь, которая составляет совершенство добродетелей так же, как и кровля — верх дома. Потом после кровли перила кругом нее. Что же значат перила кругом кровли? В Законе написано о сем: Если построите дом и сделаете на нем кровлю, то сделайте около кровли перила, чтобы дети ваши не падали с кровли (Второз. 22, 8). Перила [Такие перила устраиваются на Востоке, где крыши делаются вроде террасы] суть смирение, потому что оно ограждает и охраняет все добродетели; и как каждая добродетель должна быть соединена со смирением, подобно тому, как мы сказали, что над каждым камнем полагается известь, так и для совершенства добродетели нужно смирение; ибо и Святые, преуспевая, естественно приходят в смирение, как я всегда говорю вам, что чем более кто приближается к Богу, тем более видит себя грешным. Что же суть дети, о которых сказал Закон, чтобы они не падали с кровли? Дети суть помышления, бывающая в душе, которые должно хранить смирением же, чтобы они не упали с кровли здания.
Вот дом окончен, имеет связи, имеет кровлю, о которой мы сказали, что она есть совершенство добродетелей, вот и окружающие ее перила, и одним словом: дом готов. Но не нужно ли ему еще что-нибудь? Да, мы не упомянули еще об одном. Что же это такое? Чтобы зодчий был искусен; ибо если он неискусен, то он покривит немного стену, и дом когда-нибудь обрушится. Искусен тот, кто разумно совершает (добродетели); ибо случается, что иной и подъемлет труд добродетели, но от того, что неразумно совершает труд сей, он сам губит его, или постоянно портит дело, и не может окончить его; но строит и разрушает, и кладет один камень, и снимает его, иногда же полагает один и снимает два. Например, вот пришел один брат и сказал тебе слово, оскорбляющее или огорчающее тебя; если ты смолчишь и поклонишься ему, то ты положил один камень. Потом ты идешь и говоришь другому брату: «Такой-то мне досадил и сказал мне то-то и то-то, а я не только смолчал, но и поклонился ему». Вот ты один камень положил, и два камня снял. Опять иной поклонится, желая тем заслужить похвалу, и (в нем) оказывается смирение, смешанное с тщеславием: сие значит положить камень и снять его. А кто разумно делает поклон, тот твердо уверен, что он согрешил, и вполне убежден, что он сам виноват: вот что значит разумно сделать поклон. Другой хранит молчание, но неразумно, ибо он думает, что совершает добродетель, между тем как вовсе не совершает ее. А разумно молчащий думает, что он недостоин говорить, как сказали Отцы, и это есть разумное молчание. Опять, иной не считает себя (лучше других) и думает, что он делает нечто великое и что он смиряется; но не знает, что он ничего не имеет, потому что неразумно действует, а кто разумно не считает себя (лучше других), тот думает, что он ничто и что он не достоин быть в числе людей, как говорил о себе и Авва Моисей [Достопамятные сказания. 1845 г. С.157]: «Чернокожий! Ты не человек, зачем же ты являешься между людьми?»
