Этери Чаландзия - Человек и Церковь. Путь свободы и любви

Очень заметен, например, рост агрессии в последние годы. Люди огрызаются и грубят друг другу в самых обычных бытовых ситуациях. Поведение водителей на дороге часто просто запредельное. Даже совсем с маленькими детьми многие родители часто разговаривают грубо и на повышенных тонах. Сколько мамаш в исступлении каком-то кричат на своих малышей.

Эти орущие и хамящие люди невыносимы. Они не вызывают никакого желания общаться с ними, разбираться в причинах их поведения, и уж тем более совсем не тянет помогать им. Но ведь, если задуматься, человек совершает агрессивные действия из-за израненности собственной души и судьбы. Необходимо понимать, что его поведение может быть проявлением внутренней незащищенности. Вполне возможно, что человек в какой-то момент своей жизни столкнулся с агрессией, которая поразила его, опустошила, лишила надежды и озлобила.

Очевидно, что каждый из нас в своей жизни испытывал на себе чью-то злую волю, и это не прошло бесследно. Но взрослому и вполне сформировавшемуся человеку важно понимать меру собственной ответственности. Как часто мы слишком чувствительны и настороженны ко всему, что касается нас самих. Когда кто-то бывает с нами резок, недружелюбен, когда мы втянуты в какие-то житейские конфликты, нам все время кажется, что пострадавшая сторона – это мы. Что это нас должны понять, пожалеть, поберечь. Мы мало задумываемся о том, насколько порой мы сами бываем раздражены, невнимательны, агрессивно настроены, жестоки и несправедливы. Самих себя мы склонны оправдывать и прощать, считая виноватыми кого угодно: правительство, окружающих, родных, близких, сослуживцев, соседей.

Мы так часто возмущаемся действиями других. Негодуем, оценивая чужую глупость, жадность, недальновидность и прочее. Но если мы с вами задумаемся об этимологии слова возмущение, то обнаружим, что корень слова – мущ, то есть муть. В минуту гнева что-то мутное поднимается со дна нашей души, затмевает наш рассудок, и вот в этом помутненном состоянии мы произносим слово, которое считаем истинным, совершаем действие, которое нам кажется верным. Мы убеждены, что возмущены по делу, по справедливости, но не отдаем себе отчет в том, что наше собственное состояние в этот момент не совсем нормальное.

Есть такой анекдот из церковной жизни. В революцию большевики распевали «Интернационал», в котором есть такие слова: «Кипит наш разум возмущенный…». Патриарх Тихон однажды пошутил на этот счет и сказал, что у них, и правда, похоже, разум кипит и вот через эту пипочку в буденовке и выходит наружу, весь выкипевший.

Вообще гнев – сильнейшее чувство. Здесь не все так просто, потому что гнев бывает разный. Есть гнев Божий. Чистый, сокрушающий гнев, подобный скальпелю хирурга. Он может работать не на уничтожение, а на исцеление. Есть и человеческий праведный гнев. Зло, ложь, лицемерие не могут не вызывать настоящего праведного гнева. И он может быть очень мощным оружием, но только если он чист. Апостол Павел, наставляя ефесских христиан, говорит в Писании: «Гневаясь, не согрешайте. Пусть солнце не зайдет в вашем гневе».

Очень просто разобраться, когда гнев во благо, а когда во зло. Как только главным становится что-то мое – моя обида, моя правда, мое мнение, мои решения, все переворачивается с ног на голову. В таком случае не будет никакого праведного гнева. Он возможен, только когда я защищаю другого – обиженного, поруганного, бессильного, беззащитного. Только когда источником такого гнева становится любовь, сострадание и желание защитить, человек имеет право в полный голос говорить жесткие и гневные слова.

Здесь очень важно осознавать, что в конкретной ситуации зло, а что добро. Отталкиваться от того, что в действительности происходит, а не от того, что нам кажется правильным или неправильным, добрым или злым, вредным или полезным. Это важно, потому что очень часто в своей жизни, поступках и оценках мы склонны заблуждаться. Святой отец Дорофей сказал однажды, что «кривое правило и прямое делает кривым». Правило в переводе с церковнославянского означает линейка. Так вот, если наша внутренняя линейка, которой мы мерим мир, искажена, если наше мерило кривое, то и все остальное становится кривым. И очень часто мы смотрим на этот мир, исходя из этого трагического искривления.

«…Жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол. Раз он был в особенно хорошем расположении духа: он смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, выступало еще ярче, казалось еще хуже. Прелестнейшие ландшафты выглядели в нем вареным шпинатом, а лучшие из людей – уродами, или казалось, что они стоят кверху ногами, а животов у них вовсе нет! Лица искажались до того, что нельзя было и узнать их; случись же у кого на лице веснушка или родинка, она расплывалась во все лицо.

Дьявола все это ужасно потешало. Добрая, благочестивая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой, так что тролль не мог не хохотать, радуясь своей выдумке».

Я часто вспоминаю сказку Андерсена о Снежной королеве и историю злого тролля, который разбил страшное зеркало, которое разлетелось на мелкие кусочки и впилось в сердце Кая. Это очень точная метафора, потому что оно впилось в сердце каждого из нас. Собственно говоря, каждый из нас и есть тот самый Кай, в сердце которого вонзился маленький осколок. И наша обязанность – извлечь его из нашего сердца.

И не надо заблуждаться на свой счет. Никто из нас не может о себе сказать, что он чист до конца, что он светел до конца, что он наполнен исключительно милосердием и любовью, что он совершенен и никогда не ошибался. Если бы мы вдруг нашли такого человека, наверное, мы бы покрутили пальцем у виска. Апостол Павел в одном из своих посланий пишет удивительные вещи. Он, святой, чудотворец, великий проповедник, человек, который оставил нам послания, полные мудрости и любви, вдруг говорит о себе: «О, бедный я человек, носящий это тело смертное. Ведь чего хочу сделать доброго, не могу. А чего не хочу, все само собой получается!» И если бы мы имели смелость, под этими словами подписался бы каждый.

Павел Тарсийский (родился предположительно в 5–10 г.) происходил из богатой семьи, принадлежавшей еврейской диаспоре, был римским гражданином и фарисеем. Еврейское имя Павла – Савл. Получил прекрасное образование. Сам Павел не скрывал, что до обращения был убежденным гонителем христиан. Однако все изменилось, когда по приказу саддукейского первосвященника он отправился в Дамаск, чтобы доставить в Иерусалим христиан для наказания. Книга Деяний повествует, что по дороге в Дамаск он услышал голос: «Савл! Савл! Что ты гонишь меня?» – и ослеп. В Дамаске христианин Анания исцелил его, и Савл крестился. После обращения Павел проповедует христианство среди иудеев Аравии, затем уходит в Иерусалим. Там, преодолев разногласия с местными христианами, поначалу не принимавшими его, Павел сближается с Варнавой, а затем с Петром и Марком. 14 лет Павел проповедует в Сирии и Киликии. Здесь он испытывает давление со стороны иудеохристиан из-за разногласия в вопросе обрезания: Павел не считал его обязательным, предлагал отделять христианство от иудейства, противопоставляя Закону свободу христианина под благодатной властью Веры. Споры между сторонниками и противниками Павла привели к созыву Апостольского собора. Павел продолжает проповедовать в Европе, на Балканах и в Италии. Одно из самых значительных наследий Павла – «Послание к Римлянам», написанное в 58 г. в Коринфе и адресованное христианам Рима. За распространение христианской веры Павел перенес много страданий, два года провел в тюрьме, по праву римского гражданина настоял на суде перед императором. Предположительно в 64 г. при Нероне Павел был казнен. На месте казни его ученики оставили памятный знак, что впоследствии помогло императору Константину найти могилу и возвести на ее месте церковь Сан-Паоло-фуори-ле-Мура.

В отличие от Павла, мы часто боимся заглянуть в себя, потому что, к сожалению, приблизительно понимаем, что можем там обнаружить. Мы привыкли маскироваться. Вечно кого-то изображаем из себя, создаем некую защиту, маску, которая может уберечь, скрыть нас настоящих от самих себя и от окружающих, чтобы никто не догадался, какие мы есть на самом деле. И постепенно человек привыкает играть выбранную роль. Изображать кого-то более умного, сильного, смелого, талантливого, остроумного, какого угодно. Он из кожи вон лезет, но не для того, чтобы стать таким, а чтобы таким казаться.

Но вот вопрос: а надо ли умному человеку казаться, что он умный? Надо ли красивому казаться, что он красивый? Сильному – что он сильный? Нет.