Барт Эрман - Иисус, прерванное Слово: Как на самом деле зарождалось христианство

Литературный подлог был распространенным явлением в Древнем мире. Мы знаем об этом из многочисленных высказываний самих древних авторов. Рассуждения о подлогах можно встретить в сочинениях самых известных авторов со времен античности, в том числе таких греческих и римских авторов, как Геродот, Цицерон, Квинтиллиан, Марциал, Светоний, Гален, Плутарх, Филострат, Диоген Лаэртский. Из христиан подобные дискуссии вели такие известные личности, как Ириней, Тертуллиан, Ориген, Евсевий, Иероним, Руфин и Августин.

Порой специалисты по Новому Завету утверждают, что подлоги встречались в Древнем мире настолько часто, что никто не воспринимал их всерьез: как правило, обман было легко разоблачить, поэтому никто и никого не мог одурачить таким способом[40]. Последние два года я провел за изучением древних рассуждений о подлогах и пришел к выводу, что такой довод могли выдвинуть лишь люди, не читавшие древние источники.

В древних источниках к подлогам относятся со всей серьезностью. Почти всюду их осуждают, зачастую в самых резких выражениях. Насколько широким было это осуждение? Каким бы странным это ни показалось, практика подлога порой порицается даже в документах, представляющих собой образец подлога. Более того, заявления о невозможности кого-либо одурачить совершенно ошибочны: люди постоянно становились жертвами подлогов. Для этого подлоги и существовали — чтобы дурачить людей.

Здесь мне незачем приводить подробное описание древних рассуждений о подлогах: этой проблеме посвящено множество трудов, но увы, наиболее исчерпывающие из них опубликованы на немецком языке[41]. В качестве примера приведу только один особенно показательный случай.

Во II веке в Риме жил известный врач и автор трудов Гален. Он рассказывает, как однажды, гуляя по улицам Рима, проходил мимо книжной лавки. И услышал, как два покупателя спорят из-за книги, выставленной на продажу и подписанной именем… самого Галена! Один покупатель утверждал, что ее и вправду написал Гален, а другой не менее яростно возражал, что этого не может быть, так как у настоящего Галена совсем иной стиль письма. Разумеется, эта сцена польстила Галену, тем более что он на самом деле не писал той книги. Вместе с тем его встревожил сам факт, что некто пытается продавать книги, подписанные его, Галена, именем. Вернувшись домой, Гален написал небольшое сочинение, озаглавленное «Как распознать книги Галена», дошедшее до нас.

Подлог широко практиковался, был предназначен, чтобы обманывать людей, и зачастую оказывался эффективным.

О том, что он не был общепризнанным методом, свидетельствует терминология древних авторов. Чаще всего по-гречески подлог называли «псевдон» — «ложь» и «нотон» — «ублюдок». Второе слово в греческом языке носит такой же грубый и непристойный оттенок, как в английском (bastard). Нередко противопоставлением служил термин «гнесион», которым обозначали нечто подлинное или законное.

На основании многочисленных древних источников можно сделать вывод, что литературный подлог применялся для того, чтобы ввести в заблуждение читателей, убедить их в том, что книгу написал кто угодно, только не ее истинный автор. Но что побуждало авторов к таким действиям? Почему они не могли просто подписываться собственными именами?

У языческих, иудейских и христианских авторов имелось немало причин, чтобы прибегать к литературному подлогу. Вот десять из них.

1. Прибыль. Две крупнейшие библиотеки Древнего мира находились в городах Александрии и Пергаме. В античные времена книги для библиотек приобретали совсем не так, как сейчас. Поскольку книги переписывали от руки, могли существовать различные копии одной и той же книги, иногда существенно отличающиеся друг от друга. Поэтому известные библиотеки предпочитали приобретать не поздние копии книги, в которых вполне могли обнаружиться ошибки, а оригиналы. По словам Галена, это побудило предприимчивых людей заняться изготовлением «оригиналов» классических произведений и отправлять их в библиотеки Александрии и Пергама. Поскольку хранители библиотек были готовы хорошо платить за подлинные трактаты философа Аристотеля, «оригиналы» его трактатов начали множиться с поразительной быстротой. Насколько я могу судить, корыстные мотивы не оказывали воздействия на раннехристианскую литературу, так как она начала пользоваться спросом лишь гораздо позднее.

2. Борьба с противником. Иногда к литературному подлогу прибегали, чтобы выставить личного недруга в неприглядном свете. Греческий историк философии Диоген Лаэртский пишет, что некий философ по имени Диотем совершил подлог — опубликовал пятьдесят непристойных писем, подписанных именем своего заклятого врага, философа Эпикура. Репутации Эпикура они явно не пошли на пользу. Иногда я гадаю, могут ли объясняться подобным образом известные подлоги в сфере раннехристианской литературы. Гонитель еретиков IV века Епифаний упоминает о читанной им книге, которой якобы пользовалась секта на редкость безнравственных еретиков-христиан — фивионитов[42]. В этой книге, «Вопросы Марии», предположительно содержалось странное повествование об Иисусе и Марии Магдалине, в котором Иисус уводит Марию на высокую гору, в ее присутствии извлекает из своего бока женщину (как Бог создал Еву из ребра Адама) и вступает с ней в половое сношение. Но не достигнув кульминации, он отстраняется, собирает семя в собственную ладонь и съедает его, объясняя Марии: «Так надлежит нам поступать, чтобы жить». Мария, что вполне понятно, сразу теряет сознание (Епифаний, «Панарий», книга 26). Эта дикая история не упоминается больше нигде, кроме как у Епифания, известного склонностью измышлять подробности о жизни еретиков. Мне не раз случалось гадать, не выдумал ли он все это целиком и полностью, а затем выдал за содержимое одной из фивионитских книг. Если так, значит, он совершил подлог, и, приписав вымышленную фивионитскую книгу Марии, выставил своих противников-еретиков в чрезвычайно скверном свете.

3. Борьба против конкретной точки зрения. Если я прав насчет Епифания и «Вопросов Марии», тогда отчасти им двигало стремление противостоять фивионитской ереси, которую он считал тлетворной. Подобную мотивацию можно обнаружить, изучая множество других случаев подлога в христианской литературе. Помимо Первого и Второго посланий к Коринфянам, в Новом Завете встречается Третье послание к Коринфянам, не входящее в него[43]. Эта книга определенно была написана во II веке, так как в ней порицаются некие еретические взгляды, характерные для того времени, сторонники которых считали, что Иисус не был человеком из плоти и крови и что его последователи на самом деле не воскреснут во плоти. Согласно автору этого послания, они будут возрождены — об этом он заявляет со всей категоричностью, называя себя апостолом Павлом. Попытка под чужим именем противостоять лжеучению может показаться странной, тем не менее она была предпринята. В раннехристианской традиции содержится множество подобных подлогов.

4. Защита собственных традиций, считающихся богодухновенными. «Оракулами Сивиллы» называется древнее собрание сочинений[44]. Сивилла — древняя языческая прорицательница, общающаяся с греческим богом Аполлоном. Однако дошедшие до нас оракулы написаны преимущественно иудеями. В них прорицательница, предположительно жившая задолго до предсказанных ею событий, повествует о дальнейшем развитии истории — и всегда оказывается правой, так как подлинный автор жил уже после описываемых событий, — а также подтверждает ценность важных иудейских верований и обычаев. Не желая оставаться в стороне, христиане последующих времен дополнили некоторые из этих оракулов вставками о пришествии Христа, так что теперь языческая прорицательница в точности предсказывает пришествие Мессии. Что может убедительнее свидетельствовать о божественной истинности какой-либо религии, нежели пророчества, якобы высказанные вдохновленным свыше противником этой религии?

5. Скромность. Библеисты, специализирующиеся на Новом Завете, обычно соглашаются с тем, что представители некоторых философских школ могли писать трактаты вместо своих учителей и в качестве демонстраций скромности и смирения подписывать эти трактаты именами учителей, считая собственные мысли просто развитием их изречений. Это относится в первую очередь к пифагорейцам, представителям школы великого греческого философа Пифагора. Однако по вопросу о причинах, по которым пифагорейцы подписывались именем Пифагора, ведутся серьезные споры: вряд ли ими двигала скромность, об этом ни словом не упоминается в их сочинениях — в отличие от трудов, написанных столетия спустя[45]. Возможно, поступки пифагорейцев объясняются иначе.