Андрей Кураев - МИССИОНЕРСКИЙ КРИЗИС ПРАВОСЛАВИЯ
Или: «Если двенадцать человек «заквасили» всю вселенную, подумай, сколь велика наша никчемность, если мы, пребывая в таком количестве, не в состоянии исправить оставшихся — а ведь в нас должно было хватить закваски на тысячи миров... Но то, скажешь, были апостолы. Что же из этого? Разве они Ангелы были? Но, скажешь, они имели дар чудотворения. Долго ли эти чудеса будут служить для нас прикрытием нашего нерадения?.. Какое знамение сотворил Иоанн, привлекший к себе многие города? Что он не чудодействовал, о том послушай евангелиста, говорящего: Иоанн не сотворил никакого чуда (Ин. 10,41)» (Святитель Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Матфея, 46,2—3).
А великий средневековый книжник Алкуин, живший в VIII веке, говорил, что «труды священников, занимающихся евангельским благовестием, должны оцениваться выше, чем любые чудеса».
К сожалению, в Византии чудеса апостолов переживались как нечто более важное, чем проповеднический труд апостолов. Отсюда следовало, что подражать Апостолам нельзя: ведь это Господь их вел, Господь обращал сердца язычников. Человеческое усилие по достижению понимания на столь Божественном фоне меркло, становилось чем-то неважным и неинтересным. Миссия считалась делом прежде всего чудесным. А чудотворению научиться нельзя... Миссия в истории Православной Церкви почти всегда переживается как чудо и почти никогда — как систематическая работа.
Так что создание в современном Тихоновском богословском институте миссионерского факультета, а в Белгороде — миссионерской семинарии надо честно признать шагами столь же необходимыми, сколь и модернистскими.
Поэтому я свои семинарские лекции по миссиологии начинаю с предупреждения: «Я ни одного человека к вере не привел. Вам это тоже не удастся. Только у Творца есть возможность касаться этой глубины человеческого сердца. Без благодати, помогающей проповеднику, наше слово не дойдет до этой глубины... Ну, вот и все. Больше вы от меня о благодати ничего не услышите. Стяжанию Духа Святого на лекциях в семинарии вообще научить нельзя. И не важно — это лекции по догматическому богословию, по литургике или по миссиологии. Научить можно только тому, что в пределах человеческих сил. Вот об этом мы и будем с вами говорить все следующие годы. Как самому не стать препятствием на пути действия Просветителя. Как помочь разобрать эти препятствия, уже нагроможденные другими людьми или самим невером. А практикума по чудотворению у нас не будет».
Надо честно заметить зазор между нуждами современного миссионерства и тем образом апостольства, который существовал в византийской церковной памяти. В многотысячестраничном дневнике равноапостольного (!) святителя Николая Японского постоянно говорится о проводимых им проповедях и беседах. Но нет рассказа о чудесах, которые он творил для уверения японцев в истине Православия.
Преп. Макарий Алтайский также говорил о том, что дело Божие совершается «под покрывалом обыденности» (поясняя, что явных чудес Господь не дает ради нашей же немощи — чтобы Его миссионеры не впадали в гордость).
А много ли известно чудес из жизни св. Иоанна Златоуста? На чудо ли он надеется? «Но почему, — говорят некоторые, — ныне чудес не бывает?» А ныне я не имею нужды в знамениях. Почему? Потому что и без чудес научился веровать Господу. Залога требует тот, кто не верит, а я, как верующий, не требую ни залога, ни чудес. Поэтому им давались знамения не как верным, но как неверным, дабы они уверовали. Таким образом, и св. Павел говорит: знамения суть не верующим, но неверным (1 Кор. 14,22). Видите, что не для бесчестия нашего, но паче для большей почести Господь сократил явление чудес своих. Он творит так, желая открыть нашу веру, что мы веруем Ему без залогов и без всяких чудес. Те люди, не получив предварительно видимых знаков и залога, не поверили бы Ему касательно предметов невидимых, а я и без того показываю Ему всю веру. Вот причина, почему теперь не бывает чудес».
Значит, Господь может помогать миссионеру не через внешние чудеса, а через его речи. Чудо будет в подборе слов и аргументов, в верной интонации, в достижении понимания.
Проповедовать же надо словами и аргументами. Причем и слова, и аргументы должны быть понятны не только однокурсникам по Духовной Академии, но и тем внецерковным людям, ради которых и ведется христианская проповедь.
В истории Церкви известны чудеса миссионеров. В VI веке неподатливость язычников вынудила св. Лаврентия покинуть Англию. Приняв решение, «он велел на ночь постелить ему постель в храме блаженных апостолов Петра и Павла. Вознеся множество молитв и пролив немало слез о печальном состоянии Церкви, он лег и уснул. И во сне явился ему блаженнейший предводитель апостолов и в тишине ночи бичевал его долго и тяжко. Потом он спросил с апостольской строгостью, почему Лаврентий бросает вверенное ему стадо и какому пастырю собирается он препоручить овец Христовых, покидая их среди волков. «Неужели ты забыл мой пример? — добавил он. — Ведь для блага малых сих, доверенных мне Христом ради любви Его, претерпел я цепи, бичи, темницу и всяческие муки. Наконец я принял смерть, даже смерть крестную, от рук неверных и врагов Христа, дабы сподобиться венца вместе с Ним». Глубоко тронутый бичеванием и словами блаженного Петра, слуга Христов Лаврентий рано утром отправился к королю саксов и, подняв одеяние, показал ему следы ударов. Изумившись, король спросил, кто осмелился нанести ему эти увечья, и, узнав, что нанес их ради его спасения апостол Христа, исполнился великого страха. Тогда же он оставил служение идолам, отослал прочь свою незаконную сожительницу, принял веру Христову и крестился; впредь он изо всех своих сил служил делу Церкви» (Беда Достопочтенный. Церковная история народов англов, 2,6).
В Хронике Видукинда (III, 65) говорится, что однажды датский король Харальд (X век) стал свидетелем долгого и яростного спора между его приближенными и миссионером Поппо. Даны признавали Христа богом, но утверждали, что асы куда могущественнее его. Поппо отвечал, что есть только один Бог, Отец, Сын его Иисус Христос и Святой Дух, а асы — это сонм демонов. Харальд предложил миссионеру доказать свою правоту ордалией, на что епископ, уверенный в успехе, сразу согласился. На следующий день Поппо прошел ордалию раскаленным железом, и конунг, убедившись, что на ладонях епископа нет и следа ожогов, тут же признал Христа единственным истинным Богом и согласился, что только Его следует почитать в Дании.
В IV веке святитель Спиридон Тримифунтский так доказывал троичность Бога тем, кто сомневался, что Три могут равняться Одному: он сжал кирпич, и из руки потекла вода, на которой была замешана глина, в руке осталась сама глина, а вверх взвился огонь, которым глина была обожжена.
Житие св. Патрика Ирландского повествует о встрече святого с языческим жрецом Лусетмаилом. Патрик в ту пасхальную ночь хотел говорить о Воскресении Христа и любви Его, но никто не собирался слушать. Ему, впрочем, предложили остаться и преподнесли чашу. Святой, предвидя новое испытание, воспользовался приглашением и сел за стол. Тогда Лусетмаил бесцеремонно встал, подошел к св. Патрику и на глазах гостей вылил в его чашу какую-то жидкость из своего кубка. Это был вызов. Все в ожидании замерли, а святой, не проронив ни слова, осенил крестным знамением потир, и его содержимое превратилось в лед. После этого он осторожно перевернул чашу, из которой вытекла та самая капля, что влил друид. Поставив потир на место, св. Патрик вновь наложил крестное знамение, и лед мгновенно растаял. Это чудо поразило всех в зале, но друид не собирался сдаваться. Он предложил выйти за стены города для продолжения состязаний.
— Что же ты собираешься делать? — спросил его святой, когда они вышли.
— Давай покроем землю снегом, — предложил Лусетмаил.
— Это против воли Божией, — возразил св. Патрик. — Не мы распоряжаемся временами года.
— Как хочешь, а я сделаю так, чтобы снег выпал на долину. Тебе это, видимо, не под силу.
И друид принялся за свои магические заклинания. Прошло совсем немного времени, и белый свежий снег укрыл долину, да так, что люди по пояс стояли в нем. Собравшиеся были поражены, но св. Патрик остался невозмутимым и сказал: «Хорошо, мы видим снег, а теперь сделай так, чтобы он исчез». Друид нахмурился: «Его можно убрать, но через сутки. Надо подождать». «Так я и предполагал, — произнес святой, — у тебя получается делать только зло или пустые фокусы, а к добру ты беспомощен, потому что Господь тебе не помогает». После этих слов св. Патрик благословил долину, и снег немедля исчез, причем ни дождя, ни грязи, ни ветра при этом не случилось. Те, кто только что замерзал в снегу, восторженно хвалили св. Патрика, а многие и уверовали.
В другой раз друид, возможно другой, заставил тьму опуститься на землю. «Прогони ее», — предложил святой, но друид не смог. Тогда св. Патрик, совершив молитву, благословил небо, и тьма тотчас исчезла, светило солнце, а король, все это видевший, сказал: «Возьмите и бросьте свои книги или святыни в воду. Те, что не утонут, мы и будем почитать». Св. Патрик согласился, но друид возразил королю: «Мой повелитель, я не стану это делать, ведь все знают, что этот человек поклоняется воде как Божеству» (так он понимал таинство Крещения и освящения вод на молебнах).
