Алистер МакГрат - Введение в христианское богословие
Всего лишь имя абсолютной власти,
прозренья ясность и мысли широта,
Божественного Разума явленье.
Таким образом, романтизму были одинаково неприемлемы как традиционные христианские доктрины, так и рационалистические нравственные банальности Просвещения: и те, и другие не отдавали должное сложности мира, стремясь свести "тайну вселенной" — используя фразу, встречающуюся в произведениях Августа Вильгельма Шлегеля — к аккуратным формулам.
В подобных чувствах можно рассмотреть заметное ограничение способностей разума. Разум угрожает ограничить человеческое сознание лишь тем, что рационально выводимо; воображение способно освободить человеческий дух от этих добровольных уз и позволить ему открыть новые глубины реальности — расплывчатое и дразнящее "нечто", которое можно выделить из мира повседневной реальности. Бесконечное каким‑то образом присутствует в конечном, и может быть познано посредством чувств и воображения. По словам Джона Китса: "Я не в чем не уверен, кроме святости сердечных чувств и истины воображения".
Реакция на сухость разума была, таким образом, дополнена акцентом на эпистемологическом значении человеческих чувств и эмоций. Под влиянием Новалиса (Фридриха фон Гарденберга), немецкий романтизм выработал две аксиомы касающиеся "das Gefuhl". Этот немецкий термин лучше всего перевести словом "чувство", хотя оно и не передает весь спектр значений, связанных с оригиналом. По этой причине оно часто оставляется непереведенным; однако читатели, которым не нравится употребление иноязычных терминов, могут заменить его словом "чувство". Во — первых, "чувство" относится к индивидуальному субъективному мыслителю, который осознает свою субъективность и внутреннюю индивидуальность. Рационализм мог обращаться к индивидуальному разуму; романтизм сохранил этот акцент на индивидуальном, однако заменил разум воображением и личным чувством. Просвещение обращало свой взор внутрь к человеческому разуму; романтизм обращался внутрь к человеческим чувствам, видя в них "путь ко всем тайнам" (Новалис).
Во — вторых, "чувство" ориентировано на бесконечное и вечное, и является ключом к этим высшим сферам. Именно по этой причине Новалис заявляет, что Просвещение объявило воображение и чувство "еретичными" потому, что они открывали доступ к "магическому идеализму" бесконечного; своим упорным обращением исключительно к разуму Просвещение стремилось сухостью философии подавить знание об этих высших мирах. Человеческая субъективность и внутренний мир считались теперь зеркалом бесконечного. Новый акцент стал делаться на музыке как "откровении более высокого порядка чем мораль или философия" (Беттина фон Арним).
Возникновение романтизма оказало значительное воздействие на христианство в Европе. Те стороны христианства (особенно католичества), которые рационализм находил неприемлемыми, захватили воображение романтиков. Рационализм стал считаться эмпирически и эмоционально ущербным, неспособным удовлетворить человеческие нужды, которые традиционно удовлетворялись христианской верой. По словам Ф. Р. де Шатобриана, "существует необходимость в вере, жажда религиозного утешения, возникшая из столь долгого отсутствия этого утешения". Примеры аналогичных чувств можно привести и из немецких работ последних лет XVIII в.
То, что рационализму не удалось подорвать религию, ясно из событий, произошедших в Англии, Германии и Северной Америке. Сила немецкого пиетизма и английского евангелизма в XVIII в. является свидетельством того, что рационализму не удалось предложить убедительную альтернативу преобладающим человеческим чувствам личной нужды и смысла. Философия стала считаться бесплодной, академической дисциплиной в худшем смысле этого слова, поскольку она была оторвана как от внешних реальностей жизни, так и от внутренней жизни человеческого сознания.
На этом фоне растущего разочарования в рационализме и растущего признания человеческого "чувства" следует рассматривать роль Фридриха Даниэля Эрнста Шлейермахера (1768–1834). Он извлек пользу из этого интереса к чувству. Он утверждал, что религия в целом, и христианство в частности является делом чувства или "самосознания". Его крупная работа по систематическому богословию "Христианская вера" (1821; пересмотренное издание 1834) представляет собой попытку показать, как христианское богословие связано с чувством "абсолютной зависимости". Структура "Христианской веры" очень сложна. В центре ее находится диалектическая связь между грехом и благодатью. Книга разделена на три части. В первой рассматривается сознание Бога, сосредоточенное на таких вопросах как творение. Вторая часть рассматривает сознание греха и связанные с этим вопросы, такие как осознание возможности искупления. Заключительная часть касается сознания благодати и рассматривает такие вопросы как личность и труды Христа. Таким образом Шлейермахер приходит к утверждению, что "все связано с искуплением, достигнутым Иисусом Назарейским".
Вклад Шлейермахера в развитие христианского богословия является значительным и будет глубже рассмотрен в соответствующих местах настоящей книги. Обратим теперь наше внимание на движение, которое, хотя и нельзя назвать строго богословским — его скорее даже можно назвать антибогословским, — оказало большое воздействие на современное западное богословие. Этим движением является марксизм.
Марксизм
Марксизм, вероятно, одно из наиболее значительных мировоззрений, возникших в современный период. Он оказал большое воздействие на христианское богословие в течение прошлого века, и, вероятно, останется важным партнером для диалога в предстоящие годы. Под марксизмом следует понимать комплекс идей, связанных с немецким автором Карлом Марксом (1818–1883) До недавнего времени, однако, этот термин обозначал также государственную идеологию восточноевропейских и некоторых других стран, которые считали христианство и другие религии реакционными и применяли насильственные меры по их искоренению.
Фундаментальное значение в марксизме имеет понятие материализма. Это не какая‑нибудь метафизическая или философская доктрина, которая утверждает, что мир состоит лишь из материи. Это утверждение того, что понимание человека должно начинаться с материального производства. То, как люди реагируют на свои материальные нужды, определяет все остальное. Идеи, в том числе и религиозные идеи, представляют собой реакцию на материальную реальность. Они — надстройка на социально — экономическом базисе. Иными словами, идеи и система верований — это реакция на конкретный набор социально — экономических условий. Если эти условия радикально изменить (например, при помощи революции), то система верований, которую они породили и поддерживали, исчезнут вместе с ними.
Из этой первой мысли естественным образом вытекает вторая: отчуждение человека. Это отчуждение привносится в материальный процесс определенными факторами, из которых два наиболее значительных — разделение труда и существование частной собственности. Первый вызывает отчуждение работников от результата своего труда, в то время как второй приводит к возникновению ситуации, при которой интересы отдельного человека больше не совпадают с интересами общества. Поскольку средства производства принадлежат меньшинству населения, то из этого следует, что общества разделяются по классовому признаку; при этом политическая и экономическая власть находится в руках правящего класса.
Если этот анализ — правилен, как полагал Маркс, то из этого естественным образом вытекает следующее. Капитализм — только что описанный экономический порядок — из‑за растущей напряженности производительных сил по природе своей нестабилен. В результате этих внутренних противоречий капитализм неизбежно должен пасть. Согласно некоторым течениям марксизма, это падение должно произойти без посторонней помощи. Другие представляют его результатом социальной революции, возглавляемой рабочим классом. Заключительные слова "Коммунистического манифеста" (1848) наводят на мысль о последнем: "Рабочим нечего терять кроме своих цепей, а завоевать они могут весь мир. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"
Какоя связь между этими идеями и христианским богословием? В своих политических и экономических рукописях от 1844 г. Карл Маркс разработал идею о том, что религия в целом (он не проводит разграничения между различными религиями) — прямое следствие социально — экономических условий. "Религиозный мир — лишь отражение реального мира". Здесь присутствует очевидная и важная связь с фейербаховской критикой религии, которую мы рассмотрим позднее. Так, Маркс утверждает, что "религия — это лишь воображаемое солнце, которое представляется человеку вращающимся вокруг него до тех пор, пока он не осознает, что он сам — центр своего обращения". Иными словами, Бог — лишь проекция человеческих интересов. Люди "ищут сверхчеловеческое существо, бытующее в фантастической реальности небес, однако, не находят там ничего кроме своего отражения".
