Митрополит Иерофей Влахос - Жизнь после смерти
Это предложение было компромиссным, потому что из обсуждений видно, что латиняне вновь вернулись к тому же. Латиняне представили письменное изложение и предложили православным согласиться и подписать этот документ, дабы «произошло соединение». В этом тексте об очистительном огне говорится, что существует такой огонь, который принимает в себя покаявшихся и исповедавшихся. Весьма показательна одна фраза, которая указывает на различие, существовавшее между православными и латинянами. Последние настаивали, что чин святых, не нуждающихся в прохождении через очистительный огонь, «сразу созерцают сущность Божию». Также они утверждали, что очистившиеся, как только пройдут через очистительный огонь, «сразу будут созерцать сущность Божию» [138].
Здесь приводится взгляд франко-латинян на то, что святые видят сущность Божию. В православном предании проводится различие между сущностью и энергией Божией и ясно говорится о том, что люди приобщаются нетварной энергии Божией, а не Его сущности. В учении, изложенном латинянами на Ферраро-Флорентийском Соборе, говорится о временном очистительном огне, очищающем человека и приводящем его к причастию сущности Божией. У латинян очистительный огонь является некоей тварной действительностью. Но мы из православного учения хорошо знаем, что очищение человека – это результат очищающего нетварного действия Божия, а просвещение и обожение – это приобщение просвещающей и обоживающей энергии Божией, а не Его сущности.
Представляется верным, что учение латинян об очистительном огне связано с еретическим отождествлением сущности и энергии Божиих. Это главная их нелепость и самое существенное отклонение от богословия отцов. Действительно, если внимательно разобраться во всех разногласиях между латинянами и православными, то они сведутся к одному – к истине о сущности и энергии Божиих.
На неофициальных встречах православных с латинянами, когда последние представили на подпись документ, дабы на основании его была заключена уния, православные были готовы принять их компромиссный вариант об очистительном огне, не излагая свои взгляды «на божественную сущность и энергии». В греческих протоколах записано: «Они принуждали нас принять документ, но мы, не имея повеления царского, не приняли его»[139].
Велось множество дискуссий на тему очистительного огня. В то время как по другим вопросам было достигнуто согласие, в вопросе об очистительном огне и совершенстве божественных даров возникали разногласия. В какой-то момент дискуссий православные сказали: «Мы не из-за очистительного огня разделились, и вопрос о нем не является неизбежной необходимостью»[140]. Но латиняне хотели вопрос об очистительном огне поместить в орос Собора и унии. Некоторые представители православных хотели добавить определение об очистительном огне в орос Собора, дабы положить конец дебатам, но император противился этому[141]. В итоге в определение Собора было внесено, что праведники тотчас после своей смерти принимаются на небо; впавшие в смертные грехи и не покаявшиеся «сразу спускаются в ад»; а согрешившие и покаявшиеся, но не успевшие принести достойных плодов покаяния, «души таковых очищаются после смерти». По молитвам живых людей, благодаря священным
приношениям и милостыням души их получают облегчение и освобождаются от наказания*.
Естественно, это определение не подписал святитель Марк Евгеник, митрополит Ефесский. Также не подписали его некоторые сторонники святителя и те, кто уехал из Флоренции раньше. Уния Церквей, состоявшаяся на Ферраро-Флорентийском Соборе, не была доведена до конца, и это оказалось благословением для Православия. Православный народ, клирики и миряне, жившие в православном предании, противоборствовали этой унии, и подписанные униальные документы, говорившие об очистительном огне, не были приняты.
Важно заметить, что Собор 1722 года в Константинополе в своем послании к православным антиохийцам касается темы очистительного огня. Это соборный документ, имеющий большую ценность и значение.
В послании говорится, что хотя латиняне утверждают, что есть три места, куда уходят души умерших, но «мы, благочестивые, последуя истине и отвращаясь от таковых новшеств, два места для душ умерших – рай и ад – для праведников и грешников, как Божественное Писание научает нас, исповедуем и принимаем. На третие же место – чистилище – никак не соглашаемся, ибо ни Писание, ни божественные отцы ничему таковому нас не научили. Но веруем, что эти два места имеют многочисленные и различные обители… И никто из учителей Церкви не предал и не научил нас таковому чистилищу, но все говорят об одном и единственном месте наказания – аде, также и одному светлому и пресветлому месту научают – раю. И два места сих, как мы сказали, различные обители имеют. Души святых и праведников несомненно идут в рай. Души же грешников – в ад. Нечестивые же грешники, совершившие непростительные грехи, мучаются вечно. Павшие же в простительные и умеренные грехи уповают сподобиться свободы по неизреченному милосердию Божию. Посему сих ради, то есть совершивших простительные и умеренные грехи, приносятся моления и молитвы Церкви, совершаются литургии, поминовения и милостыни, дабы души те получили пользу и ослабление. Посему, когда Церковь молится о душах усопших, уповаем получить таковым от Бога оставление грехов, не в огне и чистилище, а по божественному человеколюбию и так, как ведает то безмерная Божия благость»[142].
Из сказанного видно, что в учении латинян об очистительном огне присутствуют два интересных момента, выявляющие разницу с православным учением. Первое: очистительный огонь отличается от вечного огня геенны, о чем не говорится нигде ни в Писании, ни в святоотеческом предании. Второе: поскольку через очистительный огонь люди достигают видения сущности Божией и в учении латинян сущность отождествляется с энергией, потому что говорится о actus purus (чистом действии) и тварной энергии, то очистительный огонь является тварным. Ниже мы рассмотрим, из каких предпосылок развилось это учение. Укажем мы также и на его влияние на духовную жизнь. Важно заметить очевидное отличие этого учения от богословия отцов Церкви.
Учение святителя Марка Евгеника об очистительном огне
Святитель Марк, митрополит Ефесский, на Ферраро-Флорентийском Соборе был одним из главных действующих лиц и выразителем святоотеческого учения по всем темам. Изучая его учение, можно убедиться, что он – выразитель православного учения, главным образом богословия святителя Григория Паламы. В этом мы можем увидеть всю ценность его богословия.
Естественно, что он занимался темой очистительного огня и излагал православный взгляд на этот вопрос. Сказанное им на Соборе очень интересно и касается многих богословских вопросов, поэтому его слова мы подвергнем подробнейшему анализу.
Материал для нашего анализа мы почерпнем из двух сохранившихся гомилий святителя Марка. Он произнес их во время собеседований на Соборе в Ферраре. Сохранились также некоторые его главы, в которых кратко излагается все его учение и где святитель отрекается от учения латинян о существовании очистительного огня.
Первая гомилия имеет следующее надписание: «Всесвятейшего Митрополита Ефесского кир Марка Евгеника опровержение латинских глав, которые они предложили об очистительном огне»[143]. Как представляется, речь идет о той гомилии, которую святитель Марк составил сразу же после постановки вопроса о чистилище, согласно повелению императора. Вторая гомилия надписана так: «Премудрого и ученейшего Ефесского кир Марка Евгеника апология к латинянам вторая, в ней же излагается Греческой Церкви истинная вера» [144]. Главы надписаны так: «Десять силлогизмов доказывающих, что нет очистительного огня»[145].
Естественно, трудно представить все учение святителя Марка по этому вопросу. Для изучения всех аспектов потребуется целая диссертация. Я постараюсь изложить его главные тезисы об очистительном огне, не искажая их содержания. Мне кажется это очень важным, потому что об очистительном огне мы знаем очень мало. А наши представления часто далеко не полно выражают православный взгляд на этот вопрос.
А) Необходимая догматическая дискуссия
В начале своей второй гомилии святитель Марк подчеркивает необходимость настоящего исследования тех догматических вопросов, которые подвергались сомнению.
Исследование спорных догматических моментов должно происходить честно, без лукавства, с использованием самых сильных доводов. Такая дискуссия принесет большую пользу, потому что благодаря ей откроется истина. «Велика же от такового собеседования получаемая польза»[146]. Святитель подчеркивает, что польза будет велика лишь в том случае, когда обе стороны будут стремиться отыскать истину, а не будут стремиться к спору и к победе любой ценой и любыми средствам[147]. Эти слова обличали латинян, стремившихся как раз к обратному. Они не искали истины об очистительном огне, а просто, как и в других вопросах, желали навязать свое мнение.
