Игнатий Лойола - Рассказ паломника о своей жизни
Открытие Германской Коллегии Общества Иисуса.
Легенда о рождении св. Игнатия.
Задача перенести рисунки на медь была возложена на соотечественника Рубенса, Жана-Батиста Барбэ, принадлежавшего к фламандскому кругу художников, сосредоточенному вокруг фигуры Филиппа Галле. Работа Барбэ отмечена чертами, свойственными фламандским художникам в целом: величественные округлые фигуры, контрасты между передним планом, проработанным детально, и смутной структурой заднего плана, прежде всего в интерьерах, в гладких стенах. Тот факт, что работа протекала в Риме, оказал известное художественное влияние на гравюры, прежде всего на контрастные слои света и тени, свойственные итальянскому стилю.
Все издания с этими гравюрами хранятся ныне в Историческом архиве Святилища в Лойоле.
* * *«Орнаментальная» линия биографий святого, в точности отвечавшая вкусам эпохи, продолжилась и далее: в XVII и первой половине XVIII вв. Поскольку «Автобиография» по-прежнему была недоступна, основными источниками оставались Рибаденейра и Маффеи. Именно это обстоятельство и послужило главной причиной того, что все упомянутые выше биографии были проявлением не столько критического духа, сколько благоговения и преклонения.
Однако уже к середине XVII в. наметилась (пусть поначалу робко) новая тенденция. Благодаря процессам беатификации и канонизации стали известны новые документы и свидетельства, и материал этот попал в руки историков. Кроме того, уже тогда отдельные авторы проявляли порой более здравый подход. Так, о. Франсиско Гарсия, излагая известную легенду о рождении будущего святого, комментировал её так:
«Пишут, что св. Игнатий родился в яслях из-за благочестия его матери и по Божественному Провидению, дабы тот, кому предстояло подражать Христу и стать главнокомандующим Общества, родился так же, как Христос. Однако я не отважусь ни утверждать. это, поскольку не нахожу здесь того надёжного основания, которого желал бы для своей истории, ни отрицать, ибо многие говорят об этом утвердительно» [275].
Тем не менее даже биография, написанная Гарсией, которая для своего века была, возможно, самой объективной и полной, про должала оставаться скорее апологией и проповедью, нежели историческим трудом.
* * *Принципиально новый историографический подход был вы работай болландистами. Так принято называть группу исследователей иезуитов, занятых изданием и комментированием Деяний святых (Acta Sanctorum). Работу по подготовке этого 67-томного издания начал Хериберт Росвейде (1569–1629 гг.), а его последователем и первым издателем был Ян ван Болланд (1569–1665 гг.), по фамилии которого получила название и вся группа. Работа болландистов над изданием жизнеописаний святых продолжается и по сей день.
Вот что говорит об их научных заслугах знаменитый историк XX века: «Болландисты, школа учёных монахов, поставили перед со бой задачу переписать жития святых, пользуясь критическим методом и устраняя из них всё неправдоподобное. Болландисты углубились гораздо дальше, чем кто-либо до них, в проблему источников, в то, как рождаются предания, передаваемые от поколения к поколению. Именно этой эпохе, и в особенности болландистам, мы обязаны идее анализа традиции, анализа, учитывающего те искажения, которые вносились посредниками, её передавшими. Тем самым они раз и навсегда решили старую дилемму, предписывающую либо принять традицию в целом как истинную, либо отбросить её как ложную. В то же самое время они тщательно исследовали, что дают монеты, надписи, грамоты и другие нелитературные свидетельства для проверки и иллюстрации рассказов и описаний историков-повествователей» [276].
Коллингвуду вторит и другой, не менее знаменитый историк, его современник: «Если я увлекаюсь историей культа святых, но, допустим, не знаю Bibliotheca Hagiographica Latina («Латинскую агиографическую библиотеку») отцов-болландистов, то неспециалисту трудно представить, скольких усилий, до нелепого бесплодных, будет мне стоить этот пробел в научном багаже» [277].
Здравый критический дух болландистов в полной мере проявился в их обращении с «Автобиографией». Прежде всего, именно болландисту Игнатию Пьену удалось лично ознакомиться с «Автобиографией» св. Игнатия и затем издать её латинский перевод. Правда, надо заметить, что ещё в 1622 г., после канонизации, основатель группы болландистов, Хериберт Росвейде, опубликовал краткую латинскую биографию св. Игнатия, из которой сознательно исключил многие домыслы и преувеличения. Однако труд Пьена, впервые ознакомивший читателей с «Автобиографией» (пусть и не в оригинале), оказал гораздо более значительное влияние на всю последующую историографию.
После выхода в свет седьмого тома Деяний святых, где была опубликована «Автобиография», появилось несколько новых биографий, авторы которых прямо заявляли о своём желании строго придерживаться исторической истины и старались следовать этому принципу в своей работе.
Новым важным источником сведений о жизни св. Игнатия стала и первая публикация 97 его писем, осуществлённая о. Менкачей в 1804 г. Этому изданию было предпослано пространное предисловие, в котором письма святого впервые использовались как исторический источник. Именно это издание положило начало новому, строго документированному подходу к биографии св. Игнатия.
Конечно, поворот к новому образу св. Игнатия произошёл отнюдь не сразу. По-прежнему продолжали издаваться и переиздаваться биографии, основанные на «житийных» принципах. И, тем не менее, впервые перед читателем стал представать живой человек из плоти и крови, величие которого отнюдь не нуждалось в приукрашивании.
* * *К началу XX века объективная тенденция в изучении биографии св. Игнатия окончательно сформировалась и окрепла. На первый план вышли новые задачи, главной из которых стал поиск неизвестных ранее материалов о жизни святого. Такими материалами оказались прежде всего разнообразные документы, хранящиеся в архивах тех стран и городов, где св. Игнатию довелось побывать. Историки-иезуиты неутомимо отыскивали и собирали эти документы, которые в конце концов вошли в обширное собрание Исторических памятников Общества Иисуса (MHSI).
Другим направлением работы стало изучение той эпохи, в которую жил св. Игнатий, и сбор документов, связанных с его жизнью лишь косвенно, но, тем не менее, проливающих некоторый свет на те или иные стороны его жизни и деятельности. Интересно, что в этой области особенно отличились историки-протестанты — такие, как, например, Леопольд Ранке[278] и Генрих Бёмер. Строгость их научного подхода обеспечивала высокую степень объективности их трудов, но всё же следует отметить, что и они не были свободны от предубеждений и предрассудков. Так, именно Бёмер, чей труд был переведён на русский язык [279], ввёл в оборот тот образ св. Игнатия, который впоследствии широко использовался авторами, враждебно настроенными по отношению к иезуитам. Св. Игнатий представал при этом как человек, чьё несомненное величие проявлялось исключительно в «земной» сфере. Отсюда оставался всего лишь шаг до представления о святом как о хитроумнейшем политикане и интригане, «диктаторе душ», который для достижения земной власти не останавливался ни перед чем.
Между тем работа по сбору новых материалов продолжалась. После публикации многочисленных работ о св. Игнатии стало вполне очевидно, что его сложную и многогранную личность невозможно охватить в одном — единственном труде. Поэтому стали появляться многочисленные монографии, посвящённые отдельным сторонам, отдельным подробностям жизни святого. Так, внимание уделялось городам, где он жил или бывал (Аспейтия, Арёвало, Памплона, Монтсеррат и т. д.); тем или иным этапам его жизни (юность, обращение, обучение) или отдельным её событиям (паломничество в Иерусалим, первая Месса, видение в Ла Сторте). Изучались те или иные стороны его деятельности (проповедь среди простого народа, духовное руководство, забота о телесном здоровье, педагогические идеи и т. п.). Подробно рассматривались его взаимоотношения с различными лицами и учреждениями (с Папой Павлом IV, с Эразмом Роттердамским и Луисом Нивесом, с францисканцами и доминиканцами). Св. Игнатия сравнивали с другими историческими персонажами (как, например, св. Тереса Авильская, Мартин Лютер, св. Франциск Ассизский, св. Фома Аквинский, Ницше — и вплоть до Муссолини, Ленина и Сталина).
Вместе с тем стремление дать цельный образ святого также не исчезло бесследно. Иными словами, продолжали и продолжают появляться его новые биографии, авторы которых стремятся учесть все достижения историографии вопроса, сделанные за последнее время. В числе трудов такого рода, написанных авторами-иезуитами и признанных наиболее удачными, следует назвать прежде все — то книгу Поля Дюдона Святой Игнатий Лойола [280], представляющую собою попытку создания «полной» биографии, и исследование Педро де Летурии Дворянин Инъиго-Лопес де Лойола [281], посвящённое преимущественно юности будущего святого. Весьма ценной чертой новых биографий святого можно признать стремление проследить процесс духовного становления св. Игнатия, его внутреннюю жизнь, его мистический путь. Эта тенденция особенно ярко проявляется и исследованиях, пользующихся методами психологии. Здесь прежде всего следует указать на упоминавшиеся выше исследования о. Маурисьо Ириарте, посвящённые характеру и личности святого [282].
