Мирча Элиаде - Тайные общества. Обряды инициации и посвящения
Нам представляется, что в феномене тайного общества лежит потребность более полно участвовать в сакральной стороне бытия, ощущение специфической стороны сакральности, доступной каждому из обоих полов. Вот почему посвящения в тайные общества так похожи на обряды взросления — те же испытания, та же символика смерти и воскресения, то же прикосновение к традиционному и тайному знанию. Ибо сценарий посвящения представляет собой то, без чего невозможен наиболее полный опыт сакрального. Впрочем, в тайных обществах масок можно заметить некоторые новые элементы. Самые существенные из них: важная роль тайны, жестокость испытаний, преобладание культа Предков (персонифицированных в масках) и отсутствие в этих обрядах Высшего Существа. Мы уже отмечали постепенное уменьшение значения Высшего Существа в австралийских обрядах взросления. Это феномен, общий для тайных обществ: место небесного Высшего Существа заняли Бог-демиург, или мистический Предок, или Герой-просветитель. Но, как мы еще увидим, в некоторых посвящениях в тайные общества по-прежнему придерживаются старых обрядов и символов; нам кажется, что это доказывает исконное религиозное значение Высших Небесных Существ, которых со временем вытеснили другие Божества или полубоги.
Социо-религиозный феномен тайных мужских культов и братств был особенно распространен в Меланезии и Африке34. В своей предыдущей работе мы приводили несколько примеров на африканском материале, особенно посвящение в тайный культ Нгоуа у племен Кута, а также обряды вступления в тайные общества Манджа, Банда и Бакхимба35. Напомним основные. У Бакхимба посвящение продолжается от двух до пяти лет, и главный обряд — смерть и воскресение посвящаемого. Последнего жестоко бичуют, он выпивает наркотический напиток, так называемый «напиток смерти», затем один из стариков хватает его за руку и обводит вокруг себя, и он падает на землю. Тогда все кричат: «О, имярек мертв!» — и посвящаемого вносят в священную выгородку, которая называется «двор воскресения». Там его раздевают, голого кладут в яму, вырытую в форме креста, и оставляют на несколько дней. Претерпев различные пытки и дав клятву абсолютно все сохранить в тайне, неофит в конце концов воскресает36.
В Нгоуанское общество Куга имеют право вступать только вожди кланов. Соискателей бьют бичом, натирают листьями жгучих растений и смазывают тело и волосы растительным соком, вызывающим невыносимый зуд. Все эти ритуальные пытки в какой-то мере напоминают расчленение при посвящении учеников шамана, о которых мы будем говорить в следующей главе. Другое испытание «состоит в том, что адепта заставляют влезть на дерево высотой пять-шесть метров и наверху выпить лекарство». Когда он возвращается в деревню, женщины встречают его плачем: они оплакивают его, как мертвого. У других племен Кута неофита сильно избивают, чтобы «убить» его старое имя и получить возможность дать ему другое, новое37.
О происхождении тайных братств Манджа и Банда, которые носят имя Нгакола, неофит узнает из мифа, который ему рассказывают во время посвящения. Некогда в лесу жило чудовище по имени Нгакола. у него было черное тело, покрытое длинной шерстью. Оно могло убить человека и тут же воскресить его, но более совершенным. Чудовище обращалось к людям: «Посылайте мне людей, я их проглочу, а затем верну их вам обновленными». Все следовали его совету, но поскольку Нгакола возвращал лишь половину тех, кого проглатывал, люди его убили. Этот миф послужил основанием обряда, в котором важную роль играет священный плоский камень, вынутый из живота Нгакола. Неофита вводят в хижину, которая символизирует тело чудовища. Здесь он слышит мрачный голос Нгакола, здесь его подвергают пыткам. Ему говорят, что он находится в животе чудовища, которое сейчас начнет его переваривать. Остальные новички в это время хором поют: «Возьми наши внутренности, Нгакола, возьми нашу печень». Пройдя остальные испытания, неофит слышит, как руководитель посвящения объявляет, что Нгакола, съевший его, возвращает его обратно38.
Миф о Нгаколе напоминает австралийский миф о полубожественном Чудовище, которое было убито людьми за то, что вернуло только часть тех, кого проглотило, и после смерти ставшего центром тайного культа, заключавшегося в символической смерти и возрождении. Мы встречаем здесь символику смерти при заглатывании неофита, попадающего в желудок чудовища, символику, занимающую столь большое место в обрядах взросления.
Аналогичные сценарии существуют в Западной Африке. В конце XIX века в Нижнем Конго в связи с эпидемией появился обычай основывать общества «ндембо»39. Смерть и воскресение неофитов во время посвящения дали повод думать, что и в случае неизлечимых болезней этот обряд может быть действенным. В глубине леса воздвигали частокол, называемый «вела». Вход в него был строго запрещен для непосвященных. Посвящению предшествовал божественный «призыв». Желающие стать членами ндембо неожиданно падали, как мертвые, на людных местах, например, в центре деревни. Их немедленно отправляли в лес и уводили за частокол.
Иногда в один день падало до пятидесяти-ста человек. О них говорили, что они умерли для «ндембо». Неофиты, поселившиеся в хижинах за частоколом, считались умершими и начавшими разлагаться, так что от каждого тела оставалась только одна кость. Посвященные, называемые нганга (те, кто знают), специально заботились об этих костях. Период изоляции мог длиться от трех месяцев до трех лет, и в течение всего этого времени семьи неофитов ежедневно приносили пищу для нганга. Неофиты ходили голыми, так как считалось, что в «вела», то есть в другом мире, греха не существует. (Символика ритуальной наготы на самом деле значительно более сложна. С одной стороны, здесь действует представление о рае, о состоянии первозданного блаженства, которое предшествовало появлению социальных форм. Кроме того, сюда присоединяется похоронная символика, а также мысль, что заново рожденный неофит должен разделить наготу маленьких детей.) Поскольку в таинстве принимали участие представители обоих полов, в «вела» часто происходили оргии, но с точки зрения неофитов, в их поведении не было ничего аморального. Оргии составляли часть бытия в «другом мире», где не действуют человеческие законы.
Когда неофиты, почитаемые «воскресшими», целым кортежем возвращались в деревню, они делали вид, что забыли свое прошлое. Они не узнавали ни родителей, ни друзей, не могли вспомнить свой язык, не знали, как пользоваться бытовыми вещами. Они позволяли учить себя, как малых детей, и имитировали детскую безответственность: нападали на встречных и воровали все, что попадалось под руку. «Право на воровство» — общая черта африканских тайных обществ40 и является частью социально-религиозной идеологии «мужских союзов».
Как рассказывает Бастиан, обрядовый сценарий таких тайных братств основан на изначальном мифе. «В глубине леса жил Великий Идол, там никто не мог его видеть. Когда он умер, жрецы-идолопоклонники тщательно собрали его кости, чтобы дать им новую жизнь. Они кормили эти кости, пока они не обрели плоть и кровь»41. В обряде неофиты должны были повторить судьбу Великого Идола, покровителя братства. Но основная роль в обряде принадлежит жрецам-идолопоклонникам, то есть распорядителям посвящения: это они заботливо «кормят» кости неофитов, как когда-то «кормили» кости Великого Идола. В конце церемонии именно они провозглашают возвращение неофитов к жизни — пример Великого Идола сделал это возможным.
Превращение тела в скелет, сопровождаемое рождением новой плоти и крови, — такова специфическая для охотничьей культуры тема посвящения — мы находим ее в посвящении сибирских шаманов. Что касается африканских братств, то этот древний элемент здесь входит в более развитую религиозно-магическую систему, содержащую множество более поздних включений.
Итак, мы видим, что обряды вступления в тайные общества по всем пунктам соответствуют племенным посвящениям: изоляция, обрядовые пытки и испытания, смерть и воскресение, получение нового имени, открытие тайного знания, обучение особому языку и т. д. Заметно, однако, значительное усложнение испытаний. Обрядовая пытка — характерная особенность меланезийских тайных обществ и некоторых североамериканских братств. Так, особой жестокостью славятся испытания, которые должны пройти неофиты Мандан42. Чтобы понять значение обрядовой пытки, следует учитывать, что страдание имеет ритуальную ценность: предполагается, что пытка осуществляется Сверхчеловеческими Существами, а ее цель — духовное пробуждение объекта посвящения. Кроме того, высшее страдание является выражением обрядовой смерти. Некоторые тяжелые болезни, особенно психические, рассматривались как знак того, что Сверхчеловеческие Существа выбрали больного для посвящения: он должен быть подвергнут пытке, расчленен на части и «убит», чтобы воскреснуть к более высокому существованию. Как мы в дальнейшем увидим; «обрядовые болезни» составляют один из самых важных признаков шаманского призвания. Пытки кандидатов в тайные общества тождественны ужасным страданиям, символизирующим мистическую смерть будущего шамана. В этом и других случаях речь идет о процессе духовного преобразования.
