Юрий Максимов - Религия Креста и религия полумесяца: Христианство и Ислам
Константин также отказывается и снова исповедует христианскую веру. После этого его сперва подвергают стандартным пыткам, так называемой фаланге (битью палками по пяткам), а затем, когда и это не приносит ожидаемого результата, передают вызвавшемуся добровольцу-палачу.
Установление пыток сходно с обещанием вознаграждения в том, что и то и другое не является следствием личных склонностей или пристрастий паши — оно также было предписано законом. Даже Абу Юсуф (ум. 798), автор первой книги по мусульманскому праву, ставшей для всех последующих поколений исламских законоведов хрестоматийной, хотя в целом отрицал в судопроизводстве возможность любого давления на подозреваемого (в том числе и пытки), в случае перехода мусульманина в какую-либо иную религию считал их необходимыми, если на обвиняемого не подействовали ни посулы, ни угрозы.[217]
Но то, что паша не удовлетворился стандартными телесными наказаниями, а отдал Константина в руки «специалиста» по пыткам над христианами, является актом его личной изуверской воли. Примером другого отношения судьи в рамках того же законодательства может служить дело (мученичество) святого Георгия Милитинского (память 2/15 января). Там судья также вынужден был приговорить обратившегося в христианство старика к смертной казни, однако сделал это с явным нежеланием и сожалением и без употребления пыток.
Зачастую судьи, не желавшие, по-видимому, брать на себя кровь христиан, объявляли тех мусульман, которые приходили к ним и сообщали о своем обращении ко Христу, сумасшедшими и на этом основании выгоняли (например, так поступили в первый раз с преподобно-мучеником Киприаном Новым [память 5/18 июля]). Случалось даже, что судьи, не согласные с приговором паши, тайком отпускали на свободу приговоренных к смертной казни христиан.
А таких «ревнителей», как паша, доставшийся Константину, время от времени кара Божия настигала еще при земной жизни. Так, Михаил Сириец передает, что один такой «ревнитель» IX века, чрезмерно усердствовавший в пытках христиан, обратившихся из ислама, в конце концов был за это по приговору кадия брошен в тюрьму и убит.[218]«От пашей-тиранов в равной степени страдали и христиане, и мусульмане»,[219] поэтому были нередки случаи, когда по настоянию последних того или иного пашу рано или поздно снимали с должности.
Итак, Константина передали палачу-садисту. Палач-доброволец встречается и в житиях других мучеников, например мученика Луки Нового. Странна фигура палача. У того, кто вследствие разлада со своей совестью уничтожает добро в себе, естественно появляется страстное желание уничтожить добро в других и неизбежно стремление уничтожать самих носителей добра. Так что нравственный облик такого человека косвенно подтверждает праведность тех, кого он пытал.
Невозможно без внутреннего содрогания даже читать описания тех мучений, которым подвергся Константин. Но и среди них он остался тверд в вере. И когда его, измученного, изможденного и изуродованного, закованного в цепи, привели к паше и спросили: «Теперь скажешь ли нам, кто ты (в отношении веры)?» — мученик промолвил:
— Развяжите мне руки — и увидите, кто я.
Будучи же развязан, святой перекрестился и воскликнул:
— Вот кто я!
В этом ярком, впечатляющем поступке выражены вся сила несгибаемой воли мученика и весь жар огня жертвенной любви его ко Христу.
После этого святого подвергают бичеванию, заковывают в цепи и бросают в темницу. В этот момент, как повествует житие, по всем местным церквам Божиим о нем возносятся молитвы.
Дело Константина было столь ответственным, что кидонийский градоначальник не решается сам производить суд и отправляет мученика в Стамбул.
Там он какое-то время находится на каторге, затем — снова удары по пяткам, пытки, заточение в темницу. В темнице его навещает священник, который, видя столь молодого исповедника и «боясь неизвестности конца», как сказано в житии, говорит ему:
— Хорошо, Константин, исповедание имени Иисуса Христа, но мучения турок ужасны. Подумай, если тебя устрашают муки турок, то при помощи Божией мы выручим тебя отсюда.
— Что ты говоришь, отец духовный? — с удивлением отвечает ему святой. — Посмотри на мое тело.
И с этими словами он обнажает свои раны, при виде которых духовник невольно содрогнулся и подивился подвигу юного страдальца.
— Смотри, отче! — сказал ему строго мученик. — Не вздумайте золотом и подарками выкупить меня на свободу. Сохрани вас Бог от этого. Через несколько дней я окончу свой подвиг, как о том сказала мне Пресвятая Богородица.
Так и случилось. На другой день он снова был призван к судье и как упорствующий в своем «отступлении» был приговорен к повешению. Казнь приведена в исполнение 2 июня 1819 года, спустя 40 дней после его первого ареста.
Повешение — это наказание типа кетл, обычно использовавшееся в отношении преступников, осужденных за мужеложство, инцест и вероотступничество. Прелюбодеяние влекло за собой наказание типа реджм — побивание камнями. Умышленное убийство влекло за собой кесос — право кровной мести. Избрание мусульманами в качестве наказания для христианских мучеников именно кетла должно было, вероятно, послужить к их вящему унижению и поношению.[220]
«Во избежание ревнителей подвигам святого мученика, — повествует далее житие святого, — и чтобы пример обращения Константина в христианскую веру не подействовал на других, а также чтобы и христиане не стали хвастаться, что имеют святые мощи мученика, обратившегося из магометан, турки не позволили никому взять его тело, считая для себя стыдом, что бывший их единоверец будет почитаться христианской Церковью, и похоронили его тайно на мусульманском кладбище».
Присланный из Кавсокаливийского скита монах, собиравший сведения о подвиге святого в Кидонии и прибывший в Стамбул, не смог найти места его захоронения, однако ему удалось выкупить часть одежды, в которой пресветлый мученик был казнен. С ней он и вернулся на Афон, где впоследствии от прикосновения к ней было явлено несколько чудесных исцелений.
Святый мучениче Константине, моли Бога о нас!
Святой Ахмед Калфа (Писец)[221]
Святой Ахмед, также по происхождению турок-мусульманин, жил в Стамбуле за полтора века до святого Константина и, в отличие от него, был человеком знатным и вполне обеспеченным, служил писцом Великого архива и к моменту обращения находился в летах уже весьма зрелых.
Пример святого Ахмеда ясно показывает, как Господь устрояет к лучшему даже самое большое зло и несчастье. Что может быть ужаснее для женщины, чем оказаться наложницей, сексуальной рабыней одного из врагов твоей родины? Но Господь, не оставляющий без попечения всех чад Своих, Божественным Промыслом и из этого состояния силен привести к лучшему.
В соответствии с законами Османской империи, так как он не имел жены, Ахмед имел русскую наложницу-рабыню и еще одну рабыню из России, старую женщину. Обе эти женщины были очень благочестивы.[222] Старушка ходила по праздникам в церковь и приносила оттуда антидор и святую воду для молодой соотечественницы. И Ахмед вдруг начал замечать, что после этого уста ее наполнялись удивительно благоухающим и прекрасным ароматом. Узнав, что она ничего не ела перед этим, кроме хлеба, благословляемого священником, он заинтересовался и изъявил священнику желание присутствовать на литургии во время службы патриарха и, разумеется, получил такую возможность. По шариату мусульманин волен посещать христианские храмы в любое время (только не для молитвы, конечно).
И вот во время литургии этот мусульманский чиновник вдруг увидел, что, когда патриарх благословлял народ, от трикирия и пальцев его изошли лучи к головам всех христиан, и лишь его собственная голова осталась обделенной. Изумившись такому чуду, Ахмед изъявил желание немедленно креститься, что и было тайно совершено над ним одним из священников.
Некоторое время будущий мученик оставался тайным христианином. Это явление имеет свое оправдание и в Писании: И сказал Нееман: если уже не так, то пусть рабу твоему дадут земли, сколько снесут два лошака, потому что не будет впредь раб твой приносить всесожжения и жертвы другим богам, кроме Господа; только вот в чем да простит Господь раба твоего: когда пойдет господин мой в дом Риммона для поклонения там и опрется на руку мою, и поклонюсь я в доме Риммона, то, за мое поклонение в доме Риммона, да простит Господь раба твоего в случае сем. И сказал ему (Елисей): иди с миром. И он отъехал (4 Цар. 5, 17–19). Из Нового Завета в этой связи можно вспомнить фарисея Никодима.[223]
Тайных христиан как среди мусульманских сановников[224] (в том числе даже мулл), так и среди простого населения было очень много. На протяжении многих лет они приходили в «мечеть Айа-Суфия» и ежедневно тайно творили христианские молитвословия.[225] Тайные христиане существуют в странах мусульманского мира и сейчас, так же как существуют и христиане явные, в том числе и обращенцы, подчас несущие годами подвиг исповедничества. Все, о чем мы здесь говорим, до сих пор является реальностью в ряде стран.[226]
