Брюс Мецгер - Текстология Нового Завета. Рукописная традиция, возникновение искажений и реконструкция оригинала

За счет сокращения материала, который, как нам представляется, понемногу утрачивает интерес для современного читателя, появилась возможность пополнить библиографию важнейшими новыми публикациями и расширить разделы, посвященные изготовлению и копированию книг в древности, а также передаче текста Нового Завета.

Среди тех, кто помогал нам в работе, следует отдельно поблагодарить Карла Козерта, оказавшего помощь в подготовке рукописи к публикации.

Брюс М. Мецгер,

Принстон, Нью-Джерси

Барт Д. Эрман,

Чэпел Хилл, Северная Каролина

Предисловие к третьему изданию

За те 25 лет, что пролетели со времени выхода в свет первого издания настоящей книги в 1964 г., было не только обнаружено множество новых рукописей как греческого текста Нового Завета, так и его древних переводов, но также опубликовано большое количество текстологических исследований в Европе и США. Данное третье издание вместо Приложения ко второму изданию 1968 г. («Исследование греческих папирусов Нового Завета») сопровождается гораздо более обширным Приложением, в котором отражены самые значительные за последнюю четверть века достижения в тех областях, которые последовательно описываются в настоящей книге. Из второго издания сохранены «Дополнительные примечания».

Б. Μ. М.

Принстон, Нью-Джерси, США,

март 1991 г.

Предисловие к первому русскому изданию

Я очень рад, что моя книга The Text of the New Testament переведена на русский язык. Это произошло благодаря усилиям Алексея Бодрова, ректора Библейско-богословского института, и Дмитрия Дмитриева, редактора издательства «Герменевт», — двух моих друзей, с которыми я познакомился во время прошлогодней поездки в Россию.

В дополнение к кратким сведениям, приведенным в разделе о старославянском переводе, я хотел бы привлечь внимание к двум недавно опубликованным исследованиям Майкла Баккера (Michael Bakker): The New Testament Lections in the Euchologium Sinaiticum in Polata Knigopisnaja — An Information Bulletin Devoted to the Study of Early Slavic Books, Text, and Literatures (Amsterdam, December 1994, Vo. 25–26), pp. 155–122, и The Set Up of Critical Edition of the Old Slavic New Testament in Anzeiger für slavische Philologie, XXIII (1995).

В связи с выходом четвертого издания Greek New Testament Объединенных библейских обществ (1993) следует обратить внимание на две глубокие рецензии относительно ссылок на старославянский перевод в этом издании. Их опубликовали John A. Jillions в St. Vladimir Quarterly, XXXIX (1995), pp. 199–210 и Michael Bakker в Novum Testamentum, XXXVII (1995), pp. 92–94.

Хотя среди славистов имеются различные мнения о методологии публикации старославянского перевода Нового Завета, однако все придают важное значение исследовательской работе по определению основ для подготовки такого издания.

Хотел бы выразить надежду на то, что русский перевод моей книги поощрит, хотя бы в незначительной степени, интерес молодых ученых в России к искусству и науке текстологии.

Б. Μ. М.

Принстон, Нью-Джерси, США,

декабрь 1995 г.

Предисловие к первому изданию

Необходимость текстологического исследования Нового Завета обусловлена двумя обстоятельствами: во-первых, до нас не дошло ни одного автографа, и, во-вторых, известные нам списки отличаются друг от друга. Текстолог ставит перед собой задачу установить на основании разнородных списков, какой текст следует считать наиболее близким к оригиналу. В одних случаях рукописные свидетельства распределяются в равных пропорциях, так что выбрать какое-либо из двух разночтений чрезвычайно сложно. В иных случаях текстолог вправе принять один и отвергнуть другой вариант на основании более или менее убедительных доводов.

Цель настоящей книги состоит в том, чтобы познакомить читателя с текстологией Нового Завета, которая представляет собой строгую науку, но вместе с тем является и искусством. Научная текстология имеет дело, во-первых, с тем, как создавались и переписывались античные книги, во-вторых, с описанием наиболее важных рукописей Нового Завета (или, как их иногда называют, свидетелей текста), и в-третьих, с историей критики текста Нового Завета — в той мере, в какой последняя отражена в ряде сменявших друг друга печатных изданий греческого Нового Завета. Искусство текстологии выражается в умении найти взвешенные аргументы в пользу того или иного варианта при анализе нескольких разночтений. Практические результаты использования критики текста были различными для разных поколений текстологов, что объясняется увеличением количества и качества доступных источников вследствие открытия новых рукописей и изменением с течением времени теорий и методов оценки рукописных данных. В третьей части настоящей книги автор попытался последовательно описать различные текстологические школы и одновременно обратить внимание начинающих на методы, которые, по его мнению, представляются наиболее эффективными.

Автор выражает свою глубокую признательность нижеследующим учреждениям и лицам за разрешение воспроизвести в этой книге образцы рукописных листов и рисунков: библиотеке Бодмера, Бодлеянской библиотеке, Британскому музею, Издательству Кембриджского университета (Cambridge University Press), д-ру Уильяму Генри Пейну Хэтчу (W. H. P. Hatch), компании Macmillan & Со., Ltd., а также библиотеке Богословской семинарии Принстона (Speer Library of Princeton Theological Seminary). Наконец, я благодарю Издательство Оксфордского университета (Oxford University Press) за публикацию моей книги. Я признателен сотрудникам Издательства за их неослабное внимание при чтении корректуры.

Б. М. Мецгер,

Принстон, Нью-Джерси,

Август 1963 г.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ИСТОЧНИКИ ДЛЯ ТЕКСТУАЛЬНОЙ КРИТИКИ НОВОГО ЗАВЕТА

ГЛАВА 1

СОЗДАНИЕ ДРЕВНЕЙ РУКОПИСНОЙ КНИГИ

До того как в XV столетии было изобретено книгопечатание, основанное на использовании наборного шрифта, текст Нового Завета — как, впрочем, и любой другой древний текст — мог передаваться только путем утомительного переписывания буквы за буквой и слова за словом. Поэтому рассмотрение процессов, связанных с изготовлением и переписыванием рукописей, должно представлять особую важность как для историка, изучающего древнюю культуру вообще, так, в частности, и для исследователя Нового Завета. Последующие разделы касаются тех аспектов греческой палеографии[4], которые имеют отношение к текстологии Нового Завета.

I. Материалы для рукописных книг

Глиняные таблички, камень, кость, дерево, кожа, различные металлы, черепки (острака), папирус и пергамен — на всем этом в древности могли писать. Из перечисленных материалов интерес для исследователя Нового Завета представляют, главным образом, последние два, поскольку почти все новозаветные рукописи написаны на папирусе или пергамене.

Папирус (Cyperus papyrus) — водяное растение, лучше всего растущее на мелких заболоченных участках со стоячей водой (ср. Иов 8:11: «Поднимается ли тростник [греч. πάπυρος] без влаги?»). Его широкая корневая система растет горизонтально под поверхностью влажной почвы и над ней поднимаются несколько жестких, треугольных в сечении стеблей, основания которых прикрыты короткими бурыми листьями. Растения достигают значительной высоты (от 3 до 5 м), на концах побегов находятся соцветия-метелки из тонких стеблей, увенчанных небольшими коричневыми цветами. Стебель покрыт жесткой зеленой корой, скрывающей бело-кремовую сердцевину, по которой вода и питательные вещества поднимаются от корней к соцветиям.

Папирус имел большое значение в повседневной жизни, и формы его использования в быту были многообразными. До нас дошли сплетенные из папируса сандалии, корзины и веревки, на изготовление которых шла более жесткая часть растения. Из сочинения греческого историка Геродота, писавшего в V веке до н. э., нам известно, что некоторые части папируса годились в пищу: их, например, запекали в раскаленной докрасна печке (История, II, 92). Большинство египтян, наверное, так и пользовалось бы папирусом для удовлетворения повседневных бытовых нужд, если бы (около 3000 г. до н. э.) не была обнаружена возможность применять его для письма. Это открытие стало одним из самых важных в истории Египта. Хотя тростник в изобилии рос повсюду на болотах, изготовление писчего материала требовало особых знаний. Поскольку и сама грамотность была распространена только в среде элиты, папирус изготавливали лишь в нескольких мастерских, расположенных в определенных местах.

Технологию производства писчего материала из папируса описывает Плиний Старший в своей фундаментальной «Естественной истории» (XIII, 74–77), однако его рассказ не вполне ясен, а само изложение, по-видимому, неточно[6]. Оно может быть, по-видимому, дополнено исследованием сохранившихся образцов древнего папируса, а также настенными древнеегипетскими изображениями. Подобные изображения (иногда даже цветные) были во множестве обнаружены при раскопках в некрополе Фив, второго по числу жителей и важности египетского центра после Мемфиса. Фивы — город, стоящий на Ниле, вдоль западного берега реки тянется полоса заупокойных храмов и могил, самая ранняя из которых датируется примерно 1540 г. до н. э. Стенная роспись гробницы, принадлежащей чиновнику по имени Пуэмре[7], посвящена, среди прочего, различным областям хозяйственной деятельности, которыми он заведовал или в которых был заинтересован. Имеется там и рельеф, изображающий сбор папируса. Трое мужчин стоят в лодке: тот, что помоложе, стоя на корме направляет лодку в заросли, отталкиваясь ото дна шестом, другой, стоя на носу, вырывает тростник с корнем, а третий, самый старший, связывает его в вязанки. Увенчивающая папирус метелка отрезается, но листья у основания стебля оставляются.