Андрей Десницкий - Сорок вопросов о Библии
Следовательно, проповедь христианства в том или ином народе обычно начиналась с перевода избранных библейских книг. Не стали исключением и славяне, для которых Библию начали переводить святые Кирилл и Мефодий. Впрочем, языки со временем меняются, и потому постоянно возникает потребность в новых редакциях или совершенно новых переводах. Вплоть до XVIII в. славянский перевод постоянно уточнялся и исправлялся: вышедшие из обихода и непонятные слова заменялись новыми, существующие версии сравнивались с более авторитетными греческими рукописями. Славянская Библия, которую мы сегодня слышим в церкви, называется иногда Елизаветинской, т. к. свою окончательную форму она приобрела в царствование Елизаветы Петровны в 1751 г. Ее текст, конечно, уже заметно отличается от кирилло-мефодиевских переводов.
Но в XIX в. все более ощутимой стала потребность в русском переводе: даже многие образованные люди уже неохотно пользовались славянским языком, и Пушкин, к примеру, предпочитал читать Библию… по-французски. После долгих споров и сомнений и Церковь, и государственная власть согласились на создание такого перевода, и в 1870-е гг. в свет был выпущен перевод, который мы сегодня называем Синодальным и который мы в основном и используем.
Разумеется, на этом история переводов на русский язык не завершилась. В XX в. и в начале XXI было создано немало новых переводов на русский язык отдельных книг или даже всей Библии (или отдельно Нового Завета). Они очень разные, эти переводы: одни были выполнены учеными, тщательно исследовавшими все гипотезы о точном значении того или иного слова, другие – поэтами, которые стремились передать на своем родном языке всю красоту оригинала, а некоторые были сделаны на скорую руку случайными людьми – наверное, из лучших побуждений, но далеко не на должном уровне… Впрочем, и по сей день самым известным и читаемым остается Синодальный перевод.
Библия – самая переводимая книга в мире; даже Маркс и Ленин в советские времена не могли сравняться с ней по числу языков перевода. Тем не менее до сих пор остается немало языков, на которых нет полной Библии или хотя бы полного Нового Завета, и среди них – большинство языков, на которых говорят в Российской Федерации. Собственно, основная работа автора этих строк на протяжении последних десяти с лишним лет состояла как раз в том, чтобы помогать людям из этих народов создать свою национальную версию Библии.
Библия – это интерпретация текста
Если уж речь зашла о переводе, то тут придется вспомнить, что любой перевод делается с того или иного варианта текста. Например, в русских изданиях Синодального перевода можно встретить и краткую (с еврейского текста), и полную (с греческого) версию книги Есфирь. Краткая будет содержаться в протестантских, а полная – в православных изданиях, потому что протестанты стараются следовать еврейскому варианту, а православные – греческому. Точно такие же «сокращения» будут содержаться у протестантов в конце книги Даниила и в отдельных местах иных книг.
Наконец, любой перевод предполагает и определенную интерпретацию текста, поскольку смысл многих слов нам до конца неясен, а найти древнего грека или еврея, чтобы расспросить об этих словах, к сожалению, невозможно. Значит, нам приходится опираться на толкования наших предшественников, которые тоже не во всем согласны бывают меж собой, или даже предлагать самостоятельные догадки – конечно, при условии, что с нашей стороны это не пустые фантазии, а результат тщательного анализа. Такой анализ принято называть экзегетическим, само слово экзегеза в переводе с древнегреческого языка и означает «толкование».
В любом случае Библия, которую мы раскрываем, – это еще и звено многовековой традиции, а точнее, многих традиций. Одни из них уводят нас в седую ближневосточную древность или греко-римскую античность, другие – к средневековым переписчикам и толкователям, третьи – к нашим современникам, живущим во всех уголках мира и говорящим на множестве языков.
А пользоваться, на самом деле, можно любым изданием – просто надо понимать, что каждое из них отражает чье-то видение этого текста, которое может оказаться далеко не единственно возможным, а в каких-то случаях и ошибочным. Чтобы застраховать себя от ошибок, люди и прибегают к своего рода «знакам качества», вроде патриаршего благословения. Но Синодальное или любое другое издание, на котором такое благословение есть, – далеко не единственно правильный и возможный текст. Он, скажем так, достаточно надежен и хорош, чтобы им пользоваться, но могут существовать и другие издания, которые окажутся ничуть не хуже. С самого момента выхода Синодальной Библии в свет она соседствует на книжных полках с Библией церковнославянской; они различаются и по тексту, с которого делался перевод, и по интерпретации некоторых мест, но обе они приняты в Русской Православной Церкви. Не исключено, что в будущем такой же статус может получить и некий другой перевод…
Обо всем этом мы и поговорим дальше подробнее, чтобы читатель мог лучше разбираться в подобных вещах.
2. Что такое богодухновенность?
Когда христиан спрашивают, нем Библия отличается от всех других замечательных и мудрых книг, они начинают говорить о богодухновенности, имея в виду, что Библия написана не просто людьми, но по Божиему вдохновению. Что на самом деле это означает? Откуда взялось само слово «богодухновенность»?
Бог и человек – соавторы
Понятие богодухновенности (иногда говорят «боговдохновенность», более на русский, чем на славянский лад) у христиан появилось еще до того, как у них сложился Новый Завет. О нем, как о чем-то само собой разумеющемся, говорили в своих посланиях апостолы: «…никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» (2 Петр 1:20–21). «Всё Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности» (2 Тим 3:16).
При этом сама Библия никак не раскрывает понятия богодухновенности и даже не дает нам списка богодухновенных книг. Кроме того, она может ссылаться на книги, которые заведомо в этот круг не входят. Например, Послание Иуды в 9-м стихе рассказывает о споре Ангела и сатаны. В Библии мы нигде ничего подобного не найдем – этот сюжет взят из текста под названием «Вознесение Моисея», который никогда и нигде не считался частью Священного Писания.
Так что если автором библейского текста мы называем Самого Бога, а текст – данным свыше Откровением, то вопросы здесь только начинаются. Библейские тексты не упали к нам с неба, они были написаны людьми (и мы даже не всегда знаем, кем именно) – так как же сочетается Божественное авторство с человеческим? Можно ли воспринимать библейский текст в его нынешнем виде как прямую и непосредственную передачу слов Бога?
Оказывается, представление о богодухновенности Библии было неодинаковым в разные времена и у разных авторов. Все отцы Церкви, которые касались этого вопроса, подчеркивали, что Бог действительно Автор Библии. Некоторые даже сравнивали человеческих авторов с музыкальными инструментами, на которых играл Бог, но, по-видимому, это было, скорее, риторическое преувеличение: в те времена слишком многие сомневались в Божественном происхождении Библии. Впрочем, в святоотеческой литературе мы встречаем указание на то, что авторы не утрачивали сознания и естественных способностей: они вовсе не были медиумами, в состоянии транса записывавшими весть свыше. Святитель Иоанн Златоуст особо подчеркивал, что такими медиумами могли быть только лжепророки, а истинные пророки не теряли своей индивидуальности, когда передавали людям Слово Божие.
В особенности значимым и ясным стало такое отношение христиан к истинному пророчеству во времена возникновения и распространения ислама. Для мусульман Коран существовал прежде сотворения мира и в свое время был буквально продиктован пророку Мухаммеду, слово в слово, без малейших отступлений от небесного оригинала. Но христиане относятся к своему Писанию иначе: если для мусульман воплотившееся в мире Слово Божие – это книга, то есть Коран, то для христиан это Богочеловек Иисус Христос, а Библия – книга, которая рассказывает о Нем и о множестве других личностей. Но первична не книга, а Тот, о Ком она говорит.
В любом случае для христиан принципиально важно одно: библейские книги написаны людьми, которых вдохновил Святой Дух.
Как это получилось?
В древней Церкви споров о «технологии» богодухновенности не было, они начались, по сути, в Западной Европе во времена Реформации в XVI в. В значительной мере это было связано с провозглашенным протестантами принципом Sola Scriptura (только Писание), согласно которому только Библия может служить источником вероучения (у православных и католиков огромную роль играет церковное Предание, о чем мы еще будем говорить в 4-й главе). Если считать так, то действительно крайне важным становится проведение четкой границы между Писанием и всем остальным. Поэтому основатели протестантизма М. Лютер и Ж. Кальвин, отталкиваясь от упомянутых выше апостольских цитат (2 Петр 1:20–21 и 2 Тим 3:16), повторили слова о библейских писателях как инструменте, на котором играл Дух. Их последователями в XVII–XVIII вв. была выработана целая теория такой буквальной диктовки свыше, которой мы, кстати, не найдем у раннехристианских авторов.
