Ирвинг Финкель - Ковчег до Ноя: от Междуречья до Арарата
zu-zu-la-ah nu-mi-la-ah hu-du-la-ah hu-su-bu-la-ah
Подобные звонкие «иностранные» слова, оканчивающиеся на – lah и звучащие как будто по-эламски, повторяются на многих табличках и даже выбиты на обсидиановых амулетах, что показывает распространенность этого заклинания в течение достаточно долгого времени. Анализ имеющихся примеров показывает, что первое магическое слово zu-zu-la-ah встречается в различных вариантах: si-en-ti-la-ah, zi-ib-shi-la-ah, zi-in-zi-la-ah и zi-im-zi-ra-ah. Ни сам экзорцист, ни его клиент не имели ни малейшего понятия, что значат все эти слова, но так уж случилось, что сегодня мы могли бы просветить их на этот счет. Около 2000 г. до Р. Х. шумерская администрация импортировала свирепых собак-мастифов из Элама, где их разводили, а вместе с ними и их поводырей, вероятно потому, что никто другой не мог с ними справиться.
Клинописные записи о ежемесячном довольствии госслужащих сохранили нам имя одного из этих эламитов-поводырей, zi-im-zi-la-ah, что означает по-эламски просто «собачий охранник». Следует отметить, что это имя кончается звучным окликом «аха!» или «ага!». Оно открывает нам совершенно обыденное происхождение того, что впоследствии становится мощным магическим инструментом. Какая-то древняя табличка с именами эламских служащих была через тысячу лет обнаружена в котловане для строящегося нового здания – месопотамцы, в отличие от некоторых современных археологов, постоянно находили древние таблички – и принесена какому-нибудь грамотею для расшифровки. Для этого грамотея странная цепочка непонятных имен, записанная четкими старинными знаками, не могла быть ничем иным, как мощным древним заговором. Нетрудно себе представить, как эта табличка была воспринята сообществом предсказателей и введена в их постоянную практику: Вот, теперь я произнесу совсем древнее заклинание, пришедшее к нам из далеких стран Востока… Эти слова нельзя произносить громко, их можно только шептать, но если мы напишем их на каменном амулете, который ты будешь носить на себе или повесишь вот здесь над дверью, то «они» больше не появятся.
Другая удивительная деталь, касающаяся месопотамских каменных амулетов, – странная манера письма. Надписи делались чудовищным почерком, при этом клинописные знаки часто делились надвое, а иногда часть знака даже переносилась на другую строку – позорное нарушение всех писцовых традиций. К счастью, самые явные образцы таких нарочно исковерканных надписей происходят из вполне научных раскопок в известных местах – иначе всякий назвал бы их подделками. Конечно, можно предположить, что эти надписи делались не профессиональными писцами, а неграмотными мастеровыми, на одной стороне камня вырезавшими какую-нибудь сценку, а на другой – слепо копировавшими с какого-то оригинала надпись, которую сами не умели прочесть. Но такое объяснение не проходит. Для того чтобы магические слова производили действие, в них не должно было вкрадываться никаких ошибок; и действительно, изображения, выгравированные на тех же амулетах, поражают своей точностью и выразительностью и свидетельствуют о высоком мастерстве резчиков, которые, конечно же, не могли удовлетвориться искаженными надписями на обратной стороне. Твердые камни всегда стоили дорого, и даже неграмотный покупатель, увидев такую неряшливую надпись, сказал бы, что цена не соответствует качеству. При этом, однако, в клинописных заговорах на амулетах встречаются редчайшие использования знаков, что говорит об исключительной учености составителей или переписчиков таких текстов; поэтому я полагаю, что надо искать другое объяснение этой внешней неряшливости. Некоторые распространенные заклинания против злых духов, встречающиеся на многих амулетах, пользуются эвфемизмами, чтобы не называть духа по имени; так, например, заклинание против ведьмы Ламашту, выкрадывающей новорожденных детей, использует целых семь ее прозвищ, всем вавилонянам, разумеется, хорошо известных. Может быть, вавилоняне думали, что если распространенное заклинание написано четко и красиво, то Ламашту, видевшая до этого много подобных образцов, узнает его издалека и не испугается; в то время как с трудом прочитываемый текст с искаженными или редко используемыми знаками может таить в себе нечто для нее очень опасное, и тогда она испугается и отправится на поиски другого, менее защищенного дома. Между прочим, хорошо знакомую клинописную надпись нетрудно узнать и за двадцать шагов: очень забавно бывает, когда посетитель приносит вам штампованный кирпич времени Навуходоносора, надпись на котором можно перевести на английский раньше, чем он его до конца развернет.
3. Духи покойников
Что в духов верят все люди, кто бы они ни были и что бы они сами об этом ни говорили, – еще требует доказательства. Но что все вавилоняне верили в духов – в этом не может быть никаких сомнений; вечно беспокойные духи умерших были для них простой и очевидной реальностью. Никому бы и в голову не пришло спрашивать соседа, покупающего фрукты в лавке, «неужели он и вправду в них верит».
От духов происходило много беспокойства: всякий, кто умер при каких-то драматических обстоятельствах, или не был достойно похоронен, или просто чувствовал себя забытым своими потомками, мог вернуться и напомнить о себе, бродя среди них. Когда-то членов семьи даже хоронили в доме под полом и потом кормили их сверху через специальную трубку. Увидеть духа всегда очень волнительно, но услышать, как он разговаривает, – это еще намного страшнее; у практикующего экзорциста-āšipu всегда имелся целый мешок разных штуковин и приемов, помогающих безвозвратно прогнать духов туда, где им положено пребывать. Типичный ритуал состоял в изготовлении маленькой глиняной фигурки, изображавшей этого конкретного духа, и в захоронении его, вместе с его партнершей или партнером (в зависимости от пола духа), снабдив их всем необходимым на обратную дорогу и для дальнейшего мирного пребывания в месте упокоения. Эти ритуалы разрабатывались во всех деталях; один экзорцист, наставляя своего ученика, даже сделал изображение духа, чтобы легче было слепить его фигурку (см. об этом в Приложении 1 к настоящей книге).
Присутствие духов имело и другие, более серьезные последствия. Многие недомогания приписываются в медицинских заговорах «руке» какого-нибудь бога, богини или иного сверхъестественного существа. Эта «рука» могла, например, проникнуть в человека через ухо и вызвать глухоту или помешательство. Недовольные духи, законные нужды которых не были в достаточной мере удовлетворены, становились мстительными и очень опасными.
Правильный конец подзорной трубы
Огромный корпус клинописных свидетельств, подборок религиозных текстов и заклинаний, и в особенности текстов медицинского и магического содержания, представляет собой сокровищницу идей и представлений мыслящего человека того времени об окружавшем его мире и о том, как ему соответствовать на всех уровнях бытия. Этот комплекс идей и представлений изложен достаточно формально, но без попыток синтеза. Месопотамские идеи, а вместе с ними и вся совокупность их знаний, фиксировались довольно специфическим образом, в первую очередь рассчитанным на практическое употребление: единственной целью было передать знания, унаследованные от предшественников, в форме, удобной для их нахождения и применения. Объем знаний, полученных из наблюдений, конечно, постоянно увеличивался; но они никогда (или почти никогда) не подвергались аналитическому осмыслению с последующим синтезированием общей концепции – процессу, столь естественному не только для современного человека, но и для древнего грека. Во всей известной нам клинописной литературе не найдено ни одной формулировки какой-либо обобщающей идеи или теоретического принципа.
По этой причине мы можем задать себе вопрос – на который, впрочем, затруднительно дать определенный ответ: в какой мере жителям Месопотамии был свойственен этот мыслительный процесс, и был ли он им вообще свойственен? Лично я полагаю, что человеческий ум никогда не ограничен в полной мере традицией, и трудно даже представить себе, что ни один вавилонянин никогда не задал себе никакого теоретического или хотя бы нонконформистского вопроса, и весь образ его мыслей полностью соответствует тому, что мы имеем в нашем корпусе клинописных текстов. Вместо этого следует попытаться понять, как возникали различные идеи в этом обществе и как они затем работали, а также попытаться зрительно представить себе их носителей.
Вавилонские знания представлены двумя основными типами документов, один из которых – это словари (списки попарных соответствий знаков и слов), а другой, несколько более интеллектуальный, можно охарактеризовать как содержащий простые импликации «если – то». Оба эти типа документов следуют одному общему принципу смыслового равновесия или соответствия.
