Ричард Дэвидсон - Пламя Яхве. Сексуальность в Библии
Позиция Грея не уникальна. Так понимало данный текст и угаритские культы плодородия предыдущее поколение угаритологов и гебраистов. Правда, недавно была высказана мысль, что свидетельства из Рас-Шамры не подтверждают наличия культа плодородия в Угарите.[345] Однако Библия четко свидетельствует о ритуальном сексе на ханаанейских высотах. Показательна и эквивалентная терминология (корень qdš), описывающая библейских и угаритских служителей культа (см. ниже). Поэтому преждевременно отказываться от позиции, которую до самого недавнего времени разделяло большинство ученых. Даже если правота нынешних «ревизионистов» будет доказана, специалисты единодушны в том, что угаритский текст «Рождение милостивых богов (KTU 1.23), как и, быть может, еще отдельные угаритские тексты, свидетельствует о ритуале священного брака, включавшем ритуальные сексуальные отношения (пусть, по мнению некоторых ученых, и в ограниченном масштабе).[346] Как бы то ни было, в угаритских текстах задокументированы и обожествление сексуальности в культе, и ее сакрализация.
ПятикнижиеУже повествования и заповеди Торы предостерегают о потенциальной опасности культовой сакрализации и обожествления сексуальности народом Божьим.
Повествования. Через несколько месяцев после исхода из Египта и несколько недель после дарования Десяти заповедей, вступления в Завет с Богом произошла следующая история. Моисей задержался на горе, а израильтяне убедили Аарона сделать им «богов» (ĕlohîm).[347] Едва ли этот «литой телец» (ēgel massēkâ, Исх 32:4) был связан с египетским Аписом (он почитался как живой бык, а не как образ) или богиней Хатор (ее символизировала корова). Скорее всего, имели в виду быка, в которого, согласно ханаанейским представлениям, превращался бог Баал. Этого быка израильтяне знали, поскольку почитание Баала было широко распространено в дельте Нила.[348] Таким образом, перед нами не спонтанное действие, а проявление системы. «Это не случайность, а организованный культ – со статуей, жертвенником, священником и праздником».[349]
Почитание золотого тельца не только было нарушением второй заповеди: идолопоклонство включало еще и сексуальную распущенность. Исх 32:6б рисует такую картину: «Сел народ есть и пить, а после встал веселиться (lĕṣaḥēq)». С учетом параллелей, о которых речь ниже, здесь еврейский глагол ṣāḥaq («смеяться», «веселиться», «играть»), видимо, имеет сексуальный подтекст («безнравственные кутежи, оргии и сексуальные развлечения»).[350] Джон Дэвис справедливо замечает, что в данном контексте «глагол «играть» намекает на незаконный и безнравственный секс, который обычно сопровождал ритуалы плодородия у ханаанейских почитателей Баала».[351]
Бог сообщил Моисею, что происходит на равнине перед Синаем (Исх 32:7): «Развратился (šiḥēt, глагол šāḥat в пиэле. – Р. Д.) народ твой, который ты вывел из земли Египетской». Глагол šāḥat описывает развращение земли во дни Ноя (Быт 6:12), включавшее сексуальную испорченность (см. главу 4). Характер развращения при Синае проясняется еще из поэтического ответа Моисея на догадку Иисуса Навина, который думал, что они слышат шум битвы (Исх 32:18):
Это не крик побеждающих (ănnôt gĕbûrâ)и не вопль поражаемых (ănnôt ḥălûšâ);я слышу голос веселящихся (annôt).
Здесь описаны три разных вида пения: в первых двух случаях использован инфинитив породы каль (плюс определение), а в третьем – инфинитив породы пиэль (без определения). Джон Дарем понимает последний вид пения как «неорганизованное и неупорядоченное пение на пьяном кутеже».[352] Ариэлла Дим приходит к аналогичным выводам, но иным путем: по ее мнению, слово annôt есть интенсивная форма новооткрытого еврейского глагола, означающего «заниматься любовью» (а значит, имеется в виду «…слышу звук оргии»).[353] Дим и другие исследователи также отмечают возможный намек на имя Анат, ханаанейской богини любви и войны. Роберт Гуд пишет об этой ассоциации с Анат: «Многозначность слов Моисея позволяет охарактеризовать отступничество Израиля как языческое, а также намекнуть, что оно включало сексуальную разнузданность».[354]
Далее мы читаем, что Моисей расслышал правильно. Когда он и Иисус Навин подходят к лагерю, перед их глазами предстают статуя тельца и идолопоклоннические «пляски» (mĕḥōlōt) (стих 19). Множественное число от mĕḥōlâ, видимо, подразумевает «религиозную церемонию, при которой люди экстатически кружились перед идолом и жертвенником».[355] В контексте почитания тельца пляска, видимо, имела «оргиастический оттенок».[356] Рассказчик объясняет, что именно увидел Моисей (стих 25): «Люди вели себя распутно (pāra)». Использованный здесь глагол означает «распускать», «развязывать» и передает идею наготы.[357] Скорее всего, в канонической форме Торы pāra имеет интертекстуальную взаимосвязь с со сходным по звучанию словом pĕôr, что напоминает о Баал-Пеоре. Повествователь тонко указывает, что грех у подножия Синая был сексуальным, и практически «вставляет имя Пеор в повествование».[358] Значит, сексуальные оргии в данном случае были не просто чувственным развратом. «С учетом Баала, для молящихся они имели религиозную ценность».[359] Иными словами, секс был сакрализован и даже обожествлен в ходе культового ритуала. Суровое наказание Богом отступничества показывает, что Бог категорически не приемлет включение секса в религиозный ритуал.
Во втором случае духовное отступничество времен исхода описывается словом zĕnût, то есть «блудодейство» (в смысле духовной «измены» Богу).[360] Высказываясь о недавнем мятеже в Кадеш-Барнеа, Моисей возвещает суд Божий: «А сыны ваши будут кочевать в пустыне сорок лет и будут нести наказание за блудодейство (zĕnût) ваше, доколе не погибнут все тела ваши в пустыне» (Числ 14:33).
Сорок лет спустя, у границ Земли Обетованной, Израиль снова впал в идолопоклонство, увлекшись сакральным сексом. На сей раз это было связано с культом Баал-Пеора (Числ 25). Гордон Уэнем отмечает яркие литературные структурные параллели между рассказом о золотом тельце и рассказом об идолопоклонстве на равнинах Моава.[361] Эти параллели ясно доносят богословскую мысль: новое поколение, входящее в Землю Обетованную, должно усвоить те же уроки, что и поколение, вышедшее из Египта. Испытание повторяется снова. И те, кого опыт ничему не научил, повторяют ошибки и несут наказание. На сей раз небесный суд удаляет последних из того мятежного поколения в пустыне, которое, согласно пророчеству Божьему, не должно войти в Ханаан (Числ 14:29–34; 26:63–65).
Сексуальная безнравственность, связанная с языческими культами плодородия, составляла неотъемлемую часть греха с золотым тельцом и с Баалом Пеорским. На связь между сексом и культом намекает уже Числ 25:1: «И начал народ (мужчины. – Р. Д.) блудодействовать (liznôt, инфинитив от zānâ. – Р. Д.) с дочерями Моава». В зависимости от контекста глагол zānâ может указывать на сексуальный разврат в целом или на проституцию (секс за плату) в частности.[362] Интересно, что Числ 25:1 – единственное место в ВЗ, где глагол zānâ относится к сексуальной активности мужчин, а не женщин. Блудом/проституцией здесь занимаются мужчины. Используя понятие, которое в остальных местах описывает сексуальную деятельность женщин, повествователь четко связывает секс с духовной изменой Израиля Богу. Получается «двойной блуд» (религиозный и плотский), о котором неоднократно говорится в ВЗ.[363] В Числ 25:1 zānâ «указывает на отступничество от Завета, выражающееся в форме секса с моавитянками. Понятно и почему zānâ относится к Израилю, а не к женщинам: Израиль играет женскую роль в отношениях с Яхве».[364]
Числ 25:2 опять же подчеркивает связь между сексуальным соблазном от моавитянок и почитанием Баала. В еврейском оригинале все местоимения в этом стихе – женского рода и относятся к моавитянкам: «И приглашали они (ж.р. – Р. Д.) народ к жертвам богов своих (ж.р. – Р. Д.), и ел народ и кланялся богам их (ж.р. – Р. Д.)». Картина понятна: сексуальные связи с язычницами, посещение празднеств культа плодородия, а затем и полноценное участие в сексуальных ритуалах культа Баала.
Текст не разъясняет, были ли эти моавитянки жрицами ханаанейской религии Баала[365] или обычными проститутками, нанятыми моавитскими вождями.[366] Однако в свете более поздних библейских упоминаний о почитании Баала представляется, что богини в культе Баала Пеорского вели себя вольно в сексуальном плане, чему подражали их почитатели. «Ожидалось, что в этом примут участие и ни о чем не подозревающие израильтяне под конец жертвенной трапезы».[367] Харрисон правильно понимает пафос рассказа в свете древних ближневосточных археологических и литературных данных: «Повествование дает представление о форме ритуала. Поев и выпив – вино на празднике текло рекой, – израильтяне устремлялись к моавитянкам, падали ниц перед местным Баалом, Кемошем и, видимо, его спутницей Аштар (упомянута с строке 17 моавитского камня). За этим следовало весьма чувственное поведение».[368]
