Логика монотеизма. Избранные лекции - Гейдар Джахидович Джемаль
Можно ли смоделировать момент испуга и само сознание как-то вывести в этой модели пьесы?
Нет. Испуг (это особое переживание) даётся каждому по жизни как великий дар, как возможность реальной встречи с собой, то есть с истинным «я». Но как всякий истинный дар, он никем не осознается. Истинный дар отличается тем, что он не может быть осознан; тем, что это жемчуг, брошенный под ноги свиньям. Это особенность истинного дара. Каждый получает этот опыт, и он так и остаётся втуне.
А каким образом можно собрать эти крупицы, этих пассионариев, радикалов, которые уже кристаллизовались, но они не знают, что им делать в данный момент?
Раньше была институционализированная каста воинов, она была в рамках иерархического сословного общества (дворянство шпаги, знать, дворяне; дворянство – не совсем каста воинов, это сословие, но совпадающее «технически» с кастой воинов). Каждый человек рождается, относясь к определённой касте, – рождается же человек с определённым цветом глаз: он же не может родиться без цвета глаз или цвета волос. Так же он не может родиться вне касты. То есть либо он жрец, либо он воин, либо торговец, либо пролетарий. Но, естественно, он может родиться с нарушением этого – родиться в смешении касты, – и тогда он будет парией, чандалой, то есть его роль будет разлагать, вводить какую-то смуту, симулякры, быть актёром, например, позировать в функции, которой он не соответствует. Чем больше мы проходим по времени, тем больше чандал, которые симулируют. Соответственно, либералы – это чандалы по преимуществу. Потому что либералы – это не буржуа, это не вайшья. Либералы – это люди свободных профессий: адвокаты, зубные техники, художники, актёры, певцы, то есть такие персонажи, которые живут с общества, которых набегает такое количество, что они составляют политический клуб в какой-то момент.
Были кшатрии, которые на Западе были кастой воинов, дворянством, знатью. Но недолго, поскольку Запад, по некоторым соглашениям с «Великими неизвестными», которые курируют сакральную политическую географию, был назначен в качестве «топ-менеджера», и у «топ-менеджера» в какой-то момент возникла необходимость абсолютистского монархического государства. В абсолютистском монархическом государстве каста воинов абсолютно ни к чему, поэтому её стали под корень вырубать и заменять регулярными армиями с офицерами, которые брали патенты[7], лицензии и становились «промежуточными». По инстинктам они ещё были воинами, а по своему статусу они были людьми с погонами и в сапогах, то есть «бюрократами в погонах». И возник конфликт: люди, которые ещё со шпагой ходили, и люди, которые уже ходили с патентом, заткнутым за обшлаг мундира, – между ними возникла нестыковка. И появилась Фронда, принц Конде пытался что-то возразить очень неумело. Всех их загнали, уничтожили, и потом уже появились армии, которые чётко манипулировали, строились, из мушкетов стреляли. Это был конец касты воинов. Их загнобили, уничтожили. Дворянство люмпенизировалось. И появились одинокие герои. То есть смерть касты воинов на Западе привела к появлению одиноких героев.
Одинокие герои – это фундаментальный феномен Нового времени. Какая перед нами задача? Перед нами задача собрать одиноких героев снова в касту через политический клуб радикалов. Одинокие герои должны снова собраться в касту. Мы знаем, кто такие одинокие герои. Это Баадер, это Че Гевара, это Фидель Кастро, это Чавес, но еще и люди более радикальные, особняком стоящие. Много одиноких героев. Но собрать одиноких героев можно только через политический клуб. Через конфессиональное поле, через ислам это невозможно сделать, потому что один одинокий герой будет у нас «салафитом», другой одинокий герой будет «ихваном», третий пойдёт в «Хезболлу» ливанскую. Почему? Да потому что дискурс Корана носит слишком общий характер, его необходимо конкретизировать через этапы погружения его в терминологическую мысль. Ведь, с одной стороны, у христиан есть Евангелие, а с другой стороны есть Гегель. Гегель читает лекции о христианстве. Но какая многоступенчатая градация между Евангелием и Гегелем! Чтобы пройти от Евангелия к Гегелю, нужны были колоссальные интеллектуальные усилия. Я не говорю сейчас о том, насколько Гегель соответствует Евангелию, – меня интересует только, что есть один полюс и есть другой, и между ними масса переходов. А у нас есть Коран, который не расшифрован.
Коран, который не расшифрован, предоставляет возможность различным проходимцам выступать в качестве «дешифровщиков». Но они не выступают с объяснениями того, что «здесь сказано так и так-то», а они говорят: «Вот надо так: надо просто идти и мочить, допустим, Асада или наоборот, идти и мочить салафитов», – не важно, просто идти и что-то такое делать. Проблема в том, что нет никаких внятных объяснений, зачем надо идти и «мочить» именно этих и именно там. Не спорю – возможно, надо. Но почему? Не отвечают.
Есть ответы. Ответы содержатся в политическом сознании, которое представляет собой субъекта воли, – Коминтерн, или «Исламинтерн», или «Протестинтерн» (в нашем случае ещё лучше), – где коллективный разум джамаата или джамаата джамаатов понимает, что сейчас нужно поднять восстание и устроить гражданскую войну в США, сделать это таким-то и таким образом, а Китай пока можно использовать, но в следующем десятилетии придётся его разваливать к чёртовой матери, потому что он нам не годится. Кто это всё вычислит, кто это скажет?
Это скажут люди, которые заряжены духом и волей касты как политического субъекта. Вот были же люди, которые говорили от имени пролетариата: пролетарская культура, пролетарская дипломатия, пролетарская математика. То есть у них была ссылка на какой-то класс – пусть фиктивный, пусть высосанный из пальца, пусть ни на что не годящийся, – но это была ссылка на кого-то игрока, на какой-то субъект. У нас же нет такой ссылки. А в Коране есть. В Коране сказано, что «те, которые выходят на пути Аллаха лёгкими и тяжёлыми, жертвуя своей жизнью и имуществом, не равны тем, которые остаются поить водой паломников». Воины не равны не воинам. Коран обращён к воинам, он является даром всему человечеству, но адресован он тем, кто может его принять и понести, – это воины, которые способны к самопожертвованию. Кстати, в Евангелии это тоже отражено, потому что «нет выше подвига, как положить душу за други своя», –
