Боги и касты языческой Руси - Прозоров Лев Рудольфович
Между прочим, учёные, изучающие мифы индоиранских народов, давно обратили внимание, что десять воплощений-«аватар» Вишну почти полностью совпадают с десятью обличьями, которые способен принимать иранский Бог войны Веретрагна, чьё имя означает «Убийца Вритры» — Вритрахан у ндусов, одно из прозвищ уже упоминавшегося нами Индры, Громовержца Индии.
В свою очередь, одно из прозвищ Вишну — Упендра, что можно перевести как «Младший Индра», «Меньшой Индра», «Искусственный Индра» или, наконец, «Заместитель Индры». Уж не в «Троице» ли, не в Тримурти ли Вишну замещал Громовержца Вед? Похоже на то, читатель, и замена ещё не успела как следует позабыться — на одном из сравнительно поздних изображений XVI–XVIII веков в небесах над поляной, где воплощение Вишну, Кришна, играет и водит хороводы с пастушками-гопи, нарисовано Тримурти, состоящее из Шивы верхом на быке, Брахмы на лебеде и… Индры на слоне.[19]
Тогда следует предположить, что и в Панчадэватте произошла аналогичная подмена Индры Упендрой-Вишну. И изначально индийскую божественную пятёрку возглавлял повелитель небес, Громовержец Индра, в Ведах — царь Богов-Дэвов, вполне сопоставимый с Перуном русов и «Юпитером»-Таранисом галлов.
Итого: в трёх пятёрках Богов главные места занимают Громовержцы, воплощающие собою небо (киевский Перун, индийский Индра, галльский «Юпитер»-Таранис), затем следуют солнечные Божества (Хорс Даждь-бог, Сурья, «Аполлон»). Очень похожи наш Стрибог и индуистский Рудра — оба связаны со стрелами и бурей.
Про галльского «Марса» мы знаем гораздо меньше (собственно, только о Его воинственности), но в компанию он, пожалуй, вписывается. Женские Божества — по одному в каждой Пятёрке (Макошь, Деви, «Минерва»-Бригитта). Зато гораздо труднее сравнивать Семарьгла, про которого мы, по сути, совершенно ничего не знаем, кроме имени, с «Меркурием» галлов, о котором тоже не очень много известно, и Ганешей, про которого известно-то много, да вот только он явно чересчур изменился с тех пор, как ведические арии, предки индийцев, вторглись с севера в Индостан.
Вряд ли по нашу сторону Гималаев маленький Бог тоже носил на пухлых детских плечах слоновью голову. Хотя… кто знает — на рисунках ещё каменного века в знаменитой Каповой пещере, что на Южном Урале, изображено существо с толстым туловищем, тонкими ручками и ножками и головою мамонта. Неведомый персонаж явно главенствует над прочими изображениями пещеры, и как знать — может быть, уральский камень хранит самое древнее из изображений добродушного индийского Божества?
Впрочем, славянам он, судя по всему, являлся всё же под каким-то другим обликом. Если же отвлечься от внешности и сосредоточиться на занятиях Богов, на их власти и дарах, то сходство между Ганешей и галльским «Меркурием» будет поразительное. Галльский Бог «Меркурий»-Езус — «добрый», а Ганеша единственный в сонме индийских Богов и Богинь не имеет гневных и ужасных воплощений. Ганеша покровительствует спутникам, хранит границы и посылает материальное благополучие.
Последнее качество (в сочетании с исключительной добротой) в наше меркантильное время делает маленького Бога одним из самых популярных индуистских Божеств как в самой Индии, так и за её пределами. Я уже говорил, читатель, что на изображения слоноголового Бога можно наткнуться в едва ли не любой «эзотерической» лавке России, в самой же Индии, по отзывам путешественников, Его изображения и символы (в том числе, как ни странно, свастика) буквально повсюду.
Кстати — вспомните оценку Цезарем галльского «Меркурия» как самого почитаемого Божества галльского пантеона. Так что соответствие трёх Пятибожий у народов, давным-давно раскиданных ветрами и бурями истории по простору Евразийского материка, едва ли не полное.
В современной (а на самом деле — чуть не вечной, во всяком случае, одних лет с самой российской интеллигенцией) моде на поиски «заимствований» во всяком сходстве русского с нерусским нам с вами, читатель, пришлось бы сейчас ломать головы над неразрешимой задачей — кто и от кого заимствовал Пятибожие?
Большинство современных исследователей мгновенно заявят, что славяне-то, «естественно», идею Пятибожия позаимствовали (правильно, где уж нам, сиволапым обитателям «этой страны»). А вот дальше и их мысли-скакуны поневоле должны будут попридержать бег, а то и вовсе остановиться — ибо очень и очень сложно представить себе проповедников из Индии, босиком, в оранжевых накидках на голое тело, бредущих через славянские земли в далёкую Галлию.
Или друидов, которые, покинув свои священные круги каменных глыб и заповедные дубравы, отправятся за тридевять земель в жаркую Индию.
Впрочем, этим людям не впервой, они и не такое представляли и даже записывали в учебниках. Чего стоит пресловутый «путь из варяг в греки», с лёгкостью необыкновенной проложенный нашими историками через поросшие непроходимыми лесами водоразделы Восточной Европы, где нет и никогда не могло быть никаких «волоков».
По карте-то отчего не проложить — бумага, как известно, терпит.
Или норманнская теория — по которой мифическая шведская русь, не отразившаяся ни в одном источнике, с ходу углубилась невесть зачем в леса и дебри Восточной Европы (при том, что в Западной скандинавы отдалялись от устья впадавшей в море реки только по направлению к добыче масштабов Лондона или Парижа), браво преодолела на вёслах её холмы и болота, ельники и дубравы, завоевала в рекордные сроки земли, вдвое-втрое превосходившие Скандинавию со всеми её выселками — Нормандиями, Исландиями, Гренландиями — и в не менее рекордный срок позабыла и о завоевании, и о собственном происхождении, в считаные поколения переняв язык, веру, обычаи данников, ровным счётом ничего не сохранив из праотеческих.
Что уж там перед этим нагромождением чудес (повторяю, «украшающим» собою учебники) странствие босого брахмана в землю неведомых никому в Индии кельтов?! Я искренне люблю фантастику, читатель, и мне доводилось даже, признаюсь, её писать.
А как историку мне доводилось читать немало сочинений коллег. Так вот, как человек, немного понимающий и в том, и в другом, свидетельствую — все жалкие потуги наших фантастов блеснуть воображением меркнут перед тем, что зачитывает иной раз скучный серенький лектор полудремлющим над конспектами студентам исторических факультетов. Но я-то не настолько богат фантазией, увы.
То есть, если бы речь шла о сходстве только с индийским образцом, или только с кельтским, я бы ещё нашёл в себе силы принять очередную теорию заимствования хотя бы к рассмотрению.
В конце концов долгое и не бесследное соседство славян с кельтами на Западе и индоиранскими племенами, господствовавшими в степи до явления гуннов в IV веке христианского летоисчисления, — это действительно факт.
Но вот представить себе заимствование ТАКИХ масштабов — извините.
Моё недостаточно развитое воображение — и уважение к вашему здравому смыслу, читатель — не позволяют мне сделать этот смелый шаг. И поэтому предлагаю вам несколько более простое объяснение — а именно: почитание Пяти Богов — Громовержца, Солнечного, Воителя-Бури (сразу вспоминается название русской сказки «Буря-богатырь Коровий сын»), Доброго Дарителя Богатств и Матери — существует с тех незапамятных времён, когда далёкие предки индоариев, славяноруссов и кельтских племён были единым народом.
Благо, и у кельтов, и у индоариев сохранились предания о далёкой северной (у кельтов — северо-восточной, у индов — северо-западной) прародине.
Но ведь невозможно, чтобы в течение тысячелетий эта не самая простая структура сохранялась в разных странах с разной природой, разными соседями без существенной причины? Да, читатель, невозможно.
Причина была, и очень веская.
Настолько веская, что в этой главе я не стану рассматривать ещё и её, эту причину, объединявшую Индию, Ирландию и Русь, а посвящу этой причине следующую главу.
