Николай Каптерев - Собрание сочинений. Том 2
10 августа 1638 года Феофан пишет государю: «Пишем и извещаем, благочестивейший царь и великий князь Михаил Феодорович всея Руссии, о том, что писал есмя, как турский царь на самый свой праздник, февраля в 7 день, велел удавить брата своего, а ныне пишем, что преже того, как пошол турской царь в Кизылбаши, марта в 1 день, и после себя велел задавить двух братов своих, чтоб их не посадили на ево место. А сказывают, что еще у него остался меньшой брат, – а своих детей у него не было, один сын и тот умер»[54].
С греком Иваном Петровым Феофан писал государю 20 сентября 1638 года, извещая его о насильственной смерти Константинопольского патриарха Кирилла Лукариса. Он так описывает смерть знаменитого константинопольского первосвятителя: «Стараго патриарха Кирилла поклепали и огласили визирю Байрам-паше, будто он изменник. И тот визирь, Байрам-паша, будучи советник веррийскому митрополиту Кириллу (известному врагу Лукариса и претенденту на Константинопольский патриарший престол), донес турскому царю, и турской царь дал им наказную грамоту к каймакану. И как они ту наказную грамоту принесли во Царьгород и взяли потом патриарха стараго и засадили его на беломорской башне. И после того не во многие дни предали его смерти и вкинули его в море, а море его на берег выкинуло. И некие православные христиане, сыскав тело его, похоронили, а бывшаго веррийскаго митрополита Кирилла советники его насильством на патриаршестве посадили. А мы были в те поры в Брусе-городе для дела Святаго Живодавцева Гроба, а Александрийский патриарх Митрофан был в те поры здесь, и он, видя такую его напрасную смерть, тому удивился. И тот бывший веррийский митрополит прислал по нас, чтоб нам с ним вместе служить, и мы не хотели с ним служить, и он учал на нас грозиться нечестивыми агаряны». Затем Феофан переходит к сообщению разных политических вестей. «И в те дни вскоре пришли вести, – пишет он, – что Байрам-паши не стало, а о том нам не ведомо, своею ли смертью или от царя умер. А царь-салтан Мурат ныне воюет пред Богдатом, а сказывают, будто он возмет Богдат, а подлинно не ведомо для того, что ныне зачинаетца война вначале. И еще буди ведомо царствию твоему, что веницейскаго агента в великом береженье держать для того, что ходили 18 каторг барбарейских под веницейскую землю и разорили многия села, а побрали живьем полону 6 тысяч [С. 86] и болыии; и как проведали веницейские каторги малые и большие, и они за ними гонялись до города Авлона, и отбили у них под Авлоном городом полон свой и каторги у них взяли. А из города по них из наряду стреляли и веницейские люди, напротив, по городу стреляли и городовую стену попортили и прочь отъехали. И после, их люди барбарейские, приехав в Царьгород, и били челом на веницейских немец и по их челобитью писали к царю. И как услышал турской царь зело роскручинился о том, что они по городу стреляли и городовую стену порозбили, а каторги побрали, потому что они имели между собою записи от прежних царей в том, буде поймают барбарейских людей за рубежем, и им было вольно их казнить и в полон имати, також и барбарейским людем над веницейскими. А о том нам подлинно проведати невозможно, как турской царь сам приедет и о которых нам вестях писать невозможно, и о тех будет рассказывать наизусть Иван Петров. – И аще произволит ведати царствие твое о Святом Гробе и о Вифлиеме – и Вифлиомом турской царь всем нас пожаловал»[55].
4 апреля 1641 года Феофан писал государю с греком Фомой Ивановым: «Аз еще пребываю в Цареграде для некиих дел, что имеем для Святаго Живодавцова Гроба, и объявился нам от вас частный господин Фома и сказал нам о многолетном здравии великаго вашего царствия, и мы возрадовались есми зело. И посем сказал есми, что он хочет ехать к вашему царствию о многих нуждах и делех объявити великому вашему царствию, и написали есми [С. 87] сию грамоту, а о множестве писати не можно, а расскажет он изустно, что он видел, и мы ему наказывали о всем. Еще некий архимандрит Амфилохий, что имел я его прежде сего у Святаго Гроба, и он, от меня сбежав, пристал к прежнему патриарху Кириллу (Лукарису) и посылал его двожды к вашему царствию, а ныне он ни у Цареградскаго патриарха, ни со мною у Святаго Гроба. Еще он пишет и посылает к вам, государю, грамоты от нас обоих патриархов с ложью многою, и ему б не верити, а сказывают, что еще от него пострадал Иван Петров и иные многие и он есть недобрый человек. – Да оберегайте и призирайте ваши дальные украинные места, многие изменники идут до вашея украйны до самого Терека, а вы оберегайтеся неоплошно, и ныне о сем пишу»[56].
13 ноября 1643 года прибыл в Москву бить челом государю о милостыне архимандрит Иерусалимского патриарха Феофана Анфим с патриаршим племянником архидьяконом Неофитом и со старцами. В присланной с архимандритом грамоте Феофан [с. 88] писал государю: «Что они от народов, их держащих, пребывают повседневно в дачах, а только им не учнут давать, и они им не дадут святых, и божественных мест держати. И от еретиков они многие беды приняли, и протори им учинилися многие, и писали-де они к нему государю, бити челом посылали людей своих – архимандрита Кирилла тому лет с десять, и тогда-де им ничево не дано (?), и окупил-де их молдавские земли князь Василей, прислал к ним 45 000 ефимков. Да аще они окупилися, токмо Святым Местам надобна милостина и помощь от великие державы царскаго величества. Сего ради посылает он своего архимандрита Анфима с иными, и молит и просит у государя, чтоб его царскому величеству их восприяти и возрить милосердно для любви и Святаго Живодавцова Гроба Господня, подати ему мил остину, как ему, государю, Бог известит. И еще имеют они о святом Вифлеоме долгу 20 000 ефимков, а старое строение от древних лет – стены попортилися и кровли их погнили, а чтоб им от царского величества помощь и обновление видети, и вечное воспоминание будет царствию его. И чтоб государь позволил архимандриту его со иными попросить помощи у бояр и у князей, и у архиереев, и у архимандритов, и у прочих в миру пребывающих в державе царскаго величества». В другой грамоте Феофан писал царице Евдокии Лукьяновне, которую он также молит о помощи и милостыне Святому Гробу. Кроме того, с архимандритом Анфимом Феофан прислал святыни государю: мощи великомученика Пантелеймона, ладан черный иерусалимский, 4 свечи да 3 меры Гроба Господня, воду освященную иорданскую, перст от Вифлеема и от иных [С. 89] святых мест спущено со святою водою иорданскою, мыла иерусалимского 20 печатей; государыне он прислал часть мощей св. великомученика Кирика, ладан иерусалимский и пр.
Архимандрит Анфим обычно представлялся государю и получил обычную для архимандритов милостыню: камку смирную добрую, сорок соболей в 30 руб. и денег 30 руб., а племянник Феофана архидьякон Неофит: камку смирную добрую, сорок соболей в 20 руб. и денег 15 руб. После представления Анфим бил челом государю от имени Феофана и своего, чтоб государь велел написать в Иерусалим ко Гробу Господню десять образов местных больших и те иконы обложить серебром, да патриарху сделать святительскую шапку, ибо прежняя его шапка сгорела в Царьграде во время пожара. По государеву указу десять образов местных больших, по размеру, указанному Анфимом, написаны и серебром обложены из его государевой казны басменые с окладом, а венцы у образов чеканные и резные. Образа же написаны: Спаса на престоле – длина доски 2 аршина 5 вершков, ширина 2 аршина без 3 вершков; Пречистые Богородицы Одигитрии – одной меры с предыдущим; Воскресения Христова – длина доски 2 аршина полшесть вершков, ширина один аршин 5 вершков; Архангела Михаила мерою, как и Воскресения; царя Константина и матери его Елены – длина 2 аршина полшесть вершков, ширина один аршин 6 вершков; св. апостола Иакова, брата Господня, – одной меры с предыдущим. Местные образа к царским дверям по обе их стороны: Спаса Вседержителя на престоле во архиерейской одежде; Пречистыя Богородицы Страстные со архангелы; Иоанна Предтечи; [С. 90] царя Константина и матери его Елены – все эти иконы одной меры – по 2 аршина без полудва вершка длины и по одному аршину 4 вершка ширины. На все иконы из государевой казны было затрачено всего 637 руб. 28 алтын 3 деньги. Кроме того, патриарху сделана была святительская шапка: дробницы все золотые с чернью и финифтью и с каменьями— с яхонтами, с лалами и с изумрудами, и жемчугом обнизана. Цена той святительской шапке и с влагалищем 880 руб. 29 алтын[57]. В новой челобитной государю Анфим [С. 91] заявлял, «что писал к нему, государю, надеясь на его царскую неизреченную премногую милость, Иерусалимский патриарх свою святительскую грамоту о милостыне, чтоб ему, будучи в таком святом месте – в граде Иерусалиме, от еретиков и от агарян было чем окупиться, и от того святаго места не отженутися и веры христианские не порушить. А преж сего в Иерусалим-град была его государская неизреченная милость – давано им на милостыну и от агарян на окупление». Ввиду этого, согласно просительной грамоте и самого Феофана, архимандрит Анфим и просит государя, чтобы он «о милостыне велел свой государев указ учинить, как ему Бог известит». По указу государя архимандриту Анфиму вручены были приготовленные для патриарха Феофана 10 икон, святительская шапка и пять сороков соболей на 200 рублей, и затем повелевалось отпустить его из Москвы[58].
