Эрнст Мулдашев - В объятиях Шамбалы

— Давай-ка еще поанализирую, — почти вслух важно сказал я сам себе. — Что там в виде летающей тарелки видится? Да еще и четыре кружка рядом.

Я думал и думал на эту тему, при этом прекрасно понимая, что мои размышления носят характер «фантазий на свободную тему» и в любом случае останутся бездоказательными, тем более что я не мог быть убежден, что изображения на этом монументе не являются «работой ветра». Но кто может запретить человеку, пусть даже сравнительно примитивному трехмерному человеку, думать! Ведь Бог открывает какие-то истины только тем людям, которые думают, всей своей душой взывая к овладению знаниями.

Факт изображения «летающей тарелки» мне явно не нравился. Вызывало сомнение, что мудрые древние люди наряду с изображениями такого толка, как четыре Коренные Человеческие Расы и Царство Мертвых, изобразили еще и свой летательный аппарат, — ведь даже мы, символизируя какие-то исторические вехи, почти никогда не включаем туда изображения самолетов.

— Этими четырьмя кружками и овалом, внутрь которого тоже включено два кружка, наверняка изображено что-то очень значимое и величественное, — думалось мне. — Но что?

И тут легко, безо всякого напряга выплыло предположение, что таким образом, символически, была показана энергия пяти элементов, с помощью которой, как написано в тибетских текстах, был построен Город Богов. Можно было представить, что четыре кружка являются четырьмя элементами (огонь, вода, земля и ветер), а пятый элемент (человек) был принесен в наш трехмерный мир из другого пространственного измерения с помощью изогнутого (в виде овала) пространства, чтобы мобилизовать единую энергию пяти элементов с созидательной целью здесь — в нашем трехмерном мире. То есть сюда, в наш мир, был внесен человек из параллельного мира, способный выполнить, в отличие от нас, роль пятого элемента. Но почему внутри овала нарисован не один кружок (символ пятого элемента), а два? Я стал размышлять об этом и не нашел никакого другого объяснения, как то, что вторым кружком внутри овала мог быть символично изображен человек из Царства Мертвых, без вмешательства которого не удалось бы мобилизовать пятый элемент из параллельного мира для нужд нашего трехмерного мира.

Я стоял, обдуваемый холодным ветром, и внутри себя ощущал глухой ропот негодования из-за того, что так мало знаю и вынужден рассуждать предельно умозрительно.

— Почему я все время и по каждому поводу рассуждаю и стараюсь без всякой практической надобности провести аналогии и сделать выводы? — самокритично задал я себе вопрос и не нашел на него ответа. В то время я еще плохо понимал, что рожденные интуитивно или сделанные логически выводы и умозаключения имеют способность накапливаться, так же как и реальные факты. Они, как и факты, могут постепенно выстраиваться в стройные линии, просеиваясь через сито научного анализа, и неожиданно приводить к какому-то практически важному заключению, которое ты, как ученый, не боясь оскорбляющего презрения маститых академиков, кидаешься проверять в эксперименте и, получив положительный результат, вдруг осознаешь, что существует Мир Мыслей и что ты, как исследователь, не имеешь права бездумно отбросить ни одну мысль, пусть даже самую фантастическую, потому что клокотание мыслей в твоей голове связано не просто с желанием в чем-то выделиться и за счет этого занять более респектабельное положение в человеческом обществе, а связано с тем, что через близкий и в то же время таинственный Мир Мыслей мы соединены с другими вариациями разумной жизни, будь то с Шамбалой, будь то с Царством Мертвых, будь то с параллельными мирами, о мыслительных способностях которых знает только Тот, мысль которого невообразимо мощна, а именно Тот, кто создал нас и их… вместе.

Я снова присел на холодный камень, поежился и представил, что чудесная энергия пяти элементов, с помощью которой было создано все, что окружало нас в Городе Богов, наверное, когда-то прозрачным лучом била из глаз пятого элемента — человека из параллельного мира, пришедшего к нам на помощь, чтобы создать то, что очень грандиозно, но роль чего неведома нам.

На монументе выше кружков и овала была хорошо видна какая-то огромная петля. Я попытался проанализировать это то ли изображение, то ли естественное слияние расщелин на камне, но у меня ничего не получилось. Я махнул рукой, понимая, что у меня не хватит ни знаний, ни мыслительных способностей.

Далее я обратил внимание ребят на какое-то подобие лестницы, спускающейся с западной стороны «латиноамериканского» монумента.

— Интересно, что бы это могло означать? — спросил я.

— Это лестница в небо! — без тени сомнения ответил Селиверстов.

— Куда, куда лестница? — решил уточнить Рафаэль Юсупов.

— В небо, — Селиверстов вскинул подбородок.

— А что там…?

— Небо, а что же еще.

Наступила минутная пауза.

Во многих легендах и мифах упоминается лестница в небо, — стал пояснять Селиверстов. — Описывается, что человек по этой лестнице может взойти на небо и увидеть небесную жизнь.

Никто из современных людей не ходил в небо, никто даже не видел ее…

Ты хочешь сказать, — Рафаэль Юсупов насупился, — что мы видим настоящую лестницу в небо? А как, по-твоему, можно по ней восходить — она же почти вертикальная, да и почти полукилометровый отвес отделяет лестницу от земли?

— Вот в этом-то и дело, — Селиверстов поднял указательный палец, — только те люди, которые способны к левитации, то есть к подъему своего тела над поверхностью земли, могут добраться до лестницы в небо. Вы вот, Рафаэль Гаязович, не сможете добраться до лестницы в небо, потому что левитация для Вас недоступна. Вы, Рафаэль Гаязович, человек приземленный.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, — не дал договорить Юсупову Селиверстов, — что Вы никогда не сможете оторваться от поверхности земли, Вы — поверхностный человек.

— Чего, чего? — Рафаэль Юсупов кинул недовольный взгляд на Селиверстова. — Это я-то приземленный и поверхностный?

— Вне всякого сомнения, — дерзко ответил Селиверстов. — Вы ведь, Рафаэль Гаязович, не можете воспарить?! Куда воспарить?

— Не куда воспарить, а над землей воспарить. Приземленные люди, извините, парить не могут и, тем более, «до парить» до лестницы в небо.

— А ты сам-то, Сергей Анатольевич, парить можешь и, тем более, «допарить» до…?

— Я могу, — Селиверстов горделиво посмотрел на Юсупова.

— Как это?

— Мой Дух может воспарить над землей и… м… м… м… долететь до лестницы в небо, в то время как мое бренное тело останется на земле и будет ждать, пока мой Дух не возвратится в него обратно. Я мысленно могу воспарить, а приземленные люди не могут, потому что парением считают только телесное парение.

— И как часто ты паришь?! — ухмыльнувшись, спросил Рафаэль Юсупов.

— Как? Телесно или духовно? — Селиверстов взглянул на него.

— И так и так.

— Духовно я парю тогда, когда меня посещают возвышенные мысли, а вот телесно не могу.

— Понятно, — рассмеялся Рафаэль Юсупов, — чтобы такое большое тело могло парить… Тело, которое сто пельменей может съесть!

— Не в пельменях дело, а в силе духа. Дух, если он сильный, любое тело может поднять, чтобы парить.

— Но не твое.

— Мое тоже может.

— Сергей Анатольевич! Рафаэль Гаязович!

Вот если бы вы оба воспарили и допарили до лестницы в небо и поднялись по ней, то куда бы вы тогда попали? — ехидно спросил Равиль.

Вне всякого сомнения, мы бы попали в параллельный мир, — ответил Селиверстов.

Местом входа в параллельные миры, я думаю, является лестница в небо. Только люди, умеющие парить, могут входить в параллельные миры, как духовно, так и телесно.

Я собрал карандаши, компас и бинокль в сумку и сказал, что пора идти. Выстроившись гуськом, мы пошли по маршруту. Сзади послышалось:

— Не парим ведь, а ногами идем.

Шагая и думая об увиденном, я вдруг понял, что замеченное нами наскальное изображение лица человека, скорее всего, принадлежит атланту, поскольку на «латиноамериканском» монументе мы скорее всего видели изображения фигур четырех Коренных Человеческих Рас, а атланты, как известно, являлись четвертой Расой.

Тропа вела нас к маленькому монастырю, расположенному на крутом каменистом склоне. Я крутил головой во все стороны, стараясь не пропустить чего-либо интересного. Неожиданно я споткнулся и с грохотом упал, ударившись носом о камень. Ребята помогли мне подняться, стали щупать быстро распухающий нос и приговаривать, что с таким солидным носом я смотрюсь сурово и экзотично.

— Каково, интересно, лицо Читающего Человека? — подумалось мне.

Глава 7. Библиотека среди скал

Мы шли к маленькому монастырю, расположенному на западном склоне каньона высоко среди скал. Дойдя до монастыря, который был похож на келью отшельника, мы крикнули: — Эй, кто там есть?