Ирина Свенцицкая - Запрещенные евангелия
Руководители римской общины вели длительные переговоры с Маркионом. В конце его жизни ему предложили вернуться в общину и вновь обратить в истинную веру своих последователей. Но Маркион умер, не успев выполнить это требование.
Влияние Маркиона и его сторонников было очень велико. В связи с его критикой Ветхого завета в ряд христианских сочинений были внесены изменения. И кто знает, сколько в «священных» посланиях апостола Павла фраз, вставленных туда еретиком Маркионом!
Учение Маркиона о Христе-духе, о Христе — слове божьем, бесплотном и нестрадавшем, не было только его изобретением. Оно было близко к целому ряду религиозно-философских учений о логосе («логос» по-гречески — слово, мысль) — посреднике между совершенным божеством и грешным миром — порождением зла. Эти учения появились еще до возникновения христианства и проникли затем в христианскую среду. В науке принято объединять их под общим названием гностицизма (от греческого слова «гносис», что означает знание). Проповеди Маркиона были во многом близки гностицизму, поэтому он сравнительно быстро нашел себе сторонников и единомышленников.
Учения гностиков
Всеобщая апатия
В условиях укрепления единоличной власти императора, основанной на военном господстве, когда малейшая оппозиция жестоко подавлялась, глубокая апатия охватила все слои общества. Хотя Антонины на время прекратили массовые казни и преследования, в памяти людей оставались страшные годы правления императоров I в., которые заточали, казнили, ссылали по малейшему подозрению. Историк того времени Корнелий Тацит оставил яркое описание этих преследований, достигших особого размаха при императоре Нероне. Узнав о существовании заговора против него, Нерон приказал хватать и умерщвлять всех хотя бы отдаленно знакомых с заговорщиками. «Город наполнился похоронами… — пишет Тацит, — кто потерял сына, кто брата, у кого был убит родственник, у кого друг — и все благодарили богов, украшали дома лаврами, обнимали колени Нерона и утомляли его руки поцелуями, а он принимал это за искреннее выражение радости…» (Тацит. «Анналы», XV, 74). Ничто не могло спасти — ни знатность, ни богатство, ни слава: был убит поэт Лукан, под угрозой казни вскрыл себе вены учитель Нерона философ Сенека. Это было время, когда, по словам Ф. Энгельса, даже свободные люди по отношению к государству, т. е. к императору, были так же бесправны, как и рабы по отношению к своим господам[51]. Естественно, что в этой обстановке страх, неуверенность в завтрашнем дне проникли и в высшие слои римского общества. Модной философией тогда было учение о мире как о порождении зла. Тот самый Сенека, которому его бывший питомец послал приказание вскрыть себе вены, как бы чувствуя непрочность своего положения, проповедовал, что конечным идеалом мудреца является смерть и вся жизнь должна быть подготовкой к смерти.
Гносис
Казалось, никакого выхода не было…
И многие люди, которые были воспитаны на сложных рассуждениях греческой философии и которые не могли удовлетвориться примитивной сказкой об умирающем и воскресающем спасителе, искали утешения в запутанных мистических построениях, магических обрядах, тайных сборищах, куда могли проникать только избранные. Такими учениями, порожденными отчаянием, пессимизмом и крайним индивидуализмом, были учения гностиков. Но гностики стремились не к познанию реального мира и его законов, а к «познанию» потустороннего, таинственного, выдуманного ими самими «надмира».
Гностицизм не был единым течением или группировкой. Было множество различных гностических школ и объединений, организационно между собой не связанных и часто враждовавших друг с другом. Общим у них было учение о том, что мир, в котором живут люди, создан не высшим абсолютно справедливым божеством, а силами зла, которые существуют наряду с добрым началом. Ничто мирское, телесное не может спастись, только избранные люди, в которых заложена крупица божественного знания (гносиса), могут освободиться от мира и слиться с божеством. Гностики делили всех людей на три категории: телесных, душевных и духовных (пневматиков). Первые — это простые смертные, живущие заботами о своих материальных нуждах; они все погибнут. Душевные могут при помощи различных добрых дел и самоусовершенствования приблизиться к пониманию божественной сущности, но только пневматики являются избранниками бога. Помогают этим людям достичь божества различные посредники между богом и миром. У некоторых гностиков это учение было невероятно усложнено рассказами о возникновении мира: он представлялся им наподобие многоступенчатой пирамиды, на вершине которой находится благой бог, а спускающиеся ступени (различные ангелы, силы, власти — по-гречески «архонты») постепенно теряют свое совершенство. Внизу же господствует зло.
Филон Александрийский
В учении иудейского философа Филона, жившего в Александрии в первой половине I в. н. э., сформулирован тезис о том, что верховное божество выше всякого понимания. Посредниками между этим богом и миром являются силы божьи — его благость, справедливость, могущество, мудрость и слово (или разум) — логос. По Филону, человек через логос достигает общения с богом в блаженном экстазе.
В христианской религии некоторые последователи гностических учений тоже увидели идею посредника между божеством и миром. Они объявили, что Христос и есть логос, слово божье, призванное спасти избранник ков и помочь их духу соединиться с божеством,
Гностики христиане
Во II в. н. э. появляется большое количество групп христианских гностиков, прежде всего в восточных провинциях— Египте, Сирии и Малой Азии, Их представление об основателе христианства резко расходилось с тем, что создали первые иудео-христиане. Прежде всего, Христос никак не мог быть сыном еврейского бога Яхве, которого они называли бессильным и даже злым началом. Немыслимо, чтобы злой мир был создан добрым богом. Были секты, почитавшие все те библейские персонажи, которые в Библии выступают противниками бога; так, была секта поклонников Каина (по библейской легенде, Каин, сын Адама, убил своего праведного брата Авеля); секта поклонников змия (того самого змия, который якобы соблазнил Еву и привел людей к изгнанию из рая). Члены этой секты считали, что именно змий и был носителем истинного познания.
Большинство гностиков начисто отрицало человеческую природу Иисуса. Только дух (слово) являлся людям в человеческом облике. Конечно, логос нельзя распять на кресте. Поэтому было несколько толкований распятия: одни считали, что пребывание Христа на кресте было только кажущимся, другие — что Христос вообще исчез до распятия, а ослепленные иудеи по ошибке казнили вместо него некоего Симона, который якобы нес крест для Иисуса к месту казни.
Валентин и Василид
Один из наиболее видных гностиков II в., Валентин, глава египетских гностических групп, писал об Иисусе: «…он ел и пил особенным образом, не отдавая пищи; сила воздержания была в нем такова, что пища в нем не разлагалась, так как сам он не подлежал разложению» (этот отрывок приведен у Климента Александрийского — Strom. 7, 59). Здесь ясно подчеркивается особая, нечеловеческая природа Иисуса. В этом образе нет ничего общего с защитником бедных и угнетенных; никакого царства божьего на земле, когда для голодных будут расти виноградные деревья. Люди, проповедовавшие гностические учения, не верили в возможность установления счастья на земле даже с помощью всемогущего бога… Только полный уход из мира, углубление в самих себя, изучение сложнейших мистических учений, которые здравомыслящему человеку могли показаться бредом сумасшедших, только это, по мнению гностиков, и есть удел избранников.
Из представления о том, что мир и вообще все материальное — зло, осужденное на гибель, разные группы гностиков делали прямо противоположные выводы. Одни проповедовали крайний аскетизм, в том числе и раннехристианское требование отказа от богатства. Другие, наоборот, предавались крайней распущенности: тело все равно должно погибнуть, а духовному элементу, если он заложен свыше в избранниках, повредить нельзя.
Ко всяким активным действиям гностики относились отрицательно, даже к тем слабым попыткам протеста, которые можно наблюдать среди христианских низов (например, отказ поклоняться статуям императоров). По учению видного гностика II в. Василида, истинное благо для всех существ придет только тогда, когда каждое из них будет знать только самого себя и свою сферу. Василид безразлично относился к такому острому для христиан вопросу, как отступничество при гонениях: не нужно никакого мученичества, никакой борьбы — отречется внешне человек от своей веры или нет, ничего не изменится.
