Джон Буньян - Путешествие Пилигрима

Между тем несчастные пилигримы вновь предстали перед судьями, где их обвинили в нарушении порядка на ярмарке. Вынесенный приговор был жестоким. На них надели кандалы и водили по ярмарке для острастки всем тем, кто вдруг надумает посочувствовать или заступиться за них. Христианин и Верный с таким достоинством и с такой кротостью вынесли это новое оскорбление, что вызвали участие у еще некоторых лиц на ярмарке. Это еще более разъярило мучителей, и они решили предать обоих пилигримов смерти.

Пилигримов опять посадили в клетку до окончания нужных приготовлений к казни, приковав им ноги к полу.

Теперь они вспомнили слова своего друга Евангелиста, исполнившиеся слово в слово, что еще больше укрепило их веру. Им было совершенно ясно, что дальнейший путь сможет продолжить лишь один из них. Они уверяли друг друга, что тот, кто первым расстанется с жизнью, первым вкусит от плода блаженства, и каждый про себя желал, чтобы смертная участь выпала на его долю. Затем они предали себя совершенно воле Того, Кто лучше нас знает наши нужды и возможности, и терпеливо стали ждать решения своей судьбы.

Был назначен день общественного суда над обоими пилигримами. Судья Богоненавистник зачитал обвинение:

"Эти люди — враги здешней торговли. Они внесли смятение и разлад в жизнь города и сумели за эти два дня завоевать среди жителей сторонников своего вероисповедания вопреки закону владетельного князя". Слово попросил Верный:

— Я выражал свое несогласие лишь тогда, когда осквернялось имя Всевышнего. Будучи человеком спокойным и мирным, я не мог вызвать смуту и посеять вражду. Те, кто внял нашим словам, убедившись в их истинности, сделались от этого в нравственном отношении только чище... А что касается вашего владетельного князя по имени Веельзевул, то он враг нашего Господа, и я презираю его.

Всем желающим предложено было выступить и сказать слово в защиту владетельного князя и в опровержение выступления подсудимого. Желание выступить изъявили три свидетеля: Зависть, Суеверие и Угодничество. Их спросили, знакомы ли они с подсудимым по имени Верный и что они могут сказать в защиту своего хозяина.

Первым выступил свидетель по имени Зависть:

— Милостивые государи! Я этого человека знаю давно и готов поклясться, что он...

— Минутку! Свидетель должен сначала присягнуть... Присягнув, Зависть продолжил:

— Милостивые государи! Этот человек, хотя и носит такое благозвучное имя, на самом деле один из самых подлых людей на свете. Он не уважает ни князей, ни народ, ни закон, ни обычаи, но использует малейшую возможность, чтобы навязать людям свои взгляды, которые он называет основными положениями веры. Однажды я своими собственными ушами слышал, как он уверял, что христианство и обычаи нашего города Суета — совершенно несовместимы и потому никогда не смогут ужиться. Этими словами он осуждает не только наши действия, заслуживающие самой высокой похвалы, но и нас самих.

— Можешь ли ты еще что-нибудь добавить к сказанному?

— Конечно, многое еще можно сказать, но боюсь утомить почтенную публику. В случае необходимости, если показаний других свидетелей для вынесения смертного приговора окажется недостаточно, я готов дополнить свои.

Ему предложили сесть. Судья пригласил следующего свидетеля, Суеверие, и, приказав взглянуть на подсудимого, попросил его дать показания во славу владетельного князя. Присягнув по всем правилам, Суеверие приступил к делу:

— Милостивые государи! Мы с этим человеком не родственники, практически мало знакомы, и я вовсе не желаю знакомиться с ним ближе. Но я твердо убежден в том, что для нашего города его убеждения опаснее чумы. На днях мы с ним разговорились, и он не побоялся заявить, что наша религия — ничто и что такая вера нас спасти не может. Из этого можно сделать вывод, что мы поклоняемся не истинному Богу, а ложному, живем в грехе и потому будем прокляты навеки. Вот все, что я могу о нем свидетельствовать.

Вызвали третьего свидетеля — Угодничество. После присяги были заслушаны его показания.

— Уважаемые господа! Я этого человека знаю очень давно, и мне не раз приходилось слышать его крамольные речи. Он пренебрежительно отзывался о всеми нами любимом Веельзевуле и его благородных друзьях: лорде Ветхий Человек, лорде Плотские Наслаждения, лорде Расточительство, лорде Тщеславие, лорде Разврат и о почтенном сэре Скупость. Он даже имел наглость утверждать следующее: если бы жители нашего города придерживались его веры, всем этим благородным и почтенным господам пришлось бы покинуть город. Дерзость его поистине не знает границ! Этот негодяй обозвал ваше сиятельство безбожным мерзавцем, сдобрив свою речь нецензурными словами. Поток грязи вылил он на весь наш высший свет.

Когда Угодничество закончил свою речь, судья обратился к подсудимому:

— Ты, отступник, еретик, предатель! Слышал ли ты, что эти честные люди свидетельствуют против тебя?

— Разрешите мне сказать несколько слов в свою защиту! — обратился Верный к судье.

— Ничтожество! Ты не достоин жить! — в страшном гневе закричал судья. — Ты заслуживаешь смерти! Однако для того, чтобы вся публика могла оценить мое великодушие, я разрешаю тебе говорить.

— Во-первых, — начал Верный, — что касается обвинения Зависти. Если какое-либо правило, какой-нибудь закон, обычай или даже сам образ жизни не признает Слова Божьего, то вера этого народа не имеет ничего общего с христианством. Если я не прав, убедите меня в этом, и я готов отказаться от своих слов. Во — вторых, в ответ на обвинение Суеверия скажу, что для истинного поклонения Богу необходима вера в Него. Вера без откровения свыше существовать не может. Какие бы формы поклонение Богу не принимало, оно не может быть истинным, если оно не определяется Божьей волей. Такое поклонение неугодно Богу и не введет нас в вечную жизнь... И последнее. Хочу при всех повторить мысль, которую я высказал Угодничеству. И владетельный князь этого города, и весь двор его более достойны ада, чем жизни в этом городе. Да будет ныне милость Господня на мне!

Тогда судья обратился к присяжным заседателям, присутствующим в зале.

— Господа, присяжные заседатели! — начал он. — Перед вами сидит человек, позволивший себе нарушить спокойное течение жизни нашего города. Вы слышали показания почтенных свидетелей, а также ответ самого подсудимого. В вашей власти теперь казнить его или помиловать. Я считаю своим долгом вначале ознакомить вас вкратце с историей нашего уголовного кодекса. Во времена фараона Великого, слуги нашего владетельного князя, был издан закон, гласящий, что в случае, если люди иного вероисповедания начинали сильно размножаться, всех новорожденных мальчиков следовало топить в воде. Во дни царя Навуходоносора, тоже служителя нашего князя, был также издан закон: каждый, кто отказывался поклоняться золотому истукану, должен был быть брошен в раскаленную печь. То же самое было и во дни царя Дария: кто осмеливался призывать иного Бога, кроме него, считавшего себя Богом, должен был быть брошен в ров со львами. Мятежник, сидящий перед вами, преступил эти законы не только в мыслях, что уже достаточно для вынесения строгого приговора, но даже на деле. Закон, принятый фараоном, имел своей целью профилактику преступления. Если мы обратимся к двум другим законам, нам станет ясно, что мы имеем дело с человеком, оклеветавшим нашу религию, за что он заслуживает смертной казни.

Присяжные заседатели удалились на совещание. Вот имена их:

Слепой, Нестоящий, Злобный, Интриган, Беспринципный, Опрометчивый, Враждебный, Надменный, Лгун, Беспощадный, Светоненавистник и Неумолимый. Каждый из них высказал свое мнение. В итоге они решили признать его виновным.

Слепой, председательствующий на совещании, высказал свое мнение первым:

— Ясно как день, что этот человек — еретик!

— Смести его, эдакую дрянь, с лица земли! — сказал Нестоящий.

— Правильно, мне даже внешний вид его противен! — подтвердил Злобный.

— Я ненавижу таких людей, как он! — таково было мнение Интригана.

— Я полностью согласен с тобой, он вечно придирался к моим "принципам", — поддержал его Беспринципный.

— На виселицу его! На виселицу! — тщательно взвесив все за и против, решил Опрометчивый.

— Ничтожество! — в сердцах воскликнул Надменный.

— Все мое существо восстает против него! — крикнул Враждебный.

— Он бродяга! — смог наконец-то высказаться Лгун.

— Для него и виселицы мало! — сухо, даже с оттенком удовлетворения, сказал Жестокий.

— Глаза мои не видели бы его! — подпрыгивая на месте от нетерпения, высказался Светоненавистник.

— Ни за какие сокровища в мире я не смог бы примириться с взглядами этого человека. Он заслуживает смерти! — закончил горячие дебаты Неумолимый.

Единогласно было решено предать его самой ужасной смерти.

Тщательно был продуман план действий, чтобы ни на йоту не отступить от буквы уголовного кодекса своего города. Вначале его бичевали, затем жестоко били, кололи пиками и наконец забросали камнями. Тело несчастного порубили мечами и сожгли на костре. Так закончил свою жизнь на этой грешной земле Верный.