Мусульмане в Европе: Сосуществование, взаимодействие, межцивилизационный диалог - Роман Николаевич Лункин
Однако определённая «запретность» национальной тематики ещё больше повысила роль ДУМК, поскольку заявлять о национальных интересах без большого политического риска стало удобнее опосредованно, через отстаивание религиозных и культурных традиций. Ранее быстрой переориентации ДУМК на российскую политику способствовал радикальный разрыв с основной на Украине национальной организацией крымских татар — Меджлисом, а вернее, с её руководством в лице Рефата Чубарова и Мустафы Джемилева. Эти политики начали резко критиковать РФ «за оккупацию Крыма». В итоге часть членов Меджлиса интегрировалось во властные структуры и руководство ДУМК, а другая преследуется в судебном порядке в Крыму.
В 2014—2016 гг. открытым оставался вопрос, удаётся ли Духовному управлению мусульман (или нескольким мусульманским объединениям) перехватить повестку национального движения и найти свой путь национально-религиозного возрождения. На полуострове было два духовных центра, связывавших свою судьбу с традициями крымских татар. Таврический муфтият относил себя к суфийскому направлению и состоял из нескольких десятков крупных общин и большой мечети в Евпатории. Он соответствовал целям российской политики искоренения «ваххабизма» в любой форме. Представление о «традиционном исламе» в ДУМК — это спектр между полюсами от «светского ислама», основанного на культурной самоидентификации, до религиозных фундаменталистов-салафитов, которые посещают молитвы в мечетях, но не руководят ими и не создают самостоятельно публичных организаций.
Руководство и сторонники ДУМК во власти — в Госкомнаце, правительстве, мэрии Симферополя — оказались наследниками Меджлиса с точки зрения используемых политических методов. Они шли на те же компромиссы, что и старое руководство Меджлиса, стремившееся договориться с властью и вместе решать национальные и деловые вопросы в интересах группы представителей крымско-татарского движения.
Национальное движение не было монолитным и в украинский период, и ассоциировать его полностью с Меджлисом, а тем более с его лидерами, неправильно. Как и при Украине, в 2014—2016 гг. и позднее существовали пророссийские движения крымских татар (Милли Фирка, «Единство Крыма»). Возникло новое движение «Крым» под эгидой местных властей, куда входят и бывшие члены Меджлиса. Ещё в украинский период звучала эмоциональная и резкая критика в адрес Меджлиса из среды самих крымских татар: обвинения в коррупции и сговоре с местной властью, в бездействии по вопросам оформления земли для крымских татар, статуса народа и его автономии. Одним из оппонентов Меджлиса был Руслан Бальбек, ныне депутат ГД РФ от Крыма.
Это позволяет сделать вывод о том, что новое поколение крымско-татарских политиков и руководство ДУМК были если не рады уходу старых авторитарных лидеров, то, по крайней мере, стремились использовать новые возможности после того, как Междлис прекратил своё существование. Об этом говорят и столкновения муфтия Аблаева и Чубарова в прессе и лично, когда в Анкаре в августе 2015 г. Чубаров и Ленур Ислямов пытались помешать встрече муфтия с министром по делам религии Турции и угрожали ему, удерживая в гостинице[94].
После 2014 г. ДУМК держался на определённой дистанции от Меджлиса в силу риторики его лидеров, называвших предателями тех, кто остался в Крыму. Муфтият официально осудил действия и заявления Чубарова и Джемилева и продолжает делать это периодически, в том числе на международных площадках. Например, Айдер Исмаилов выступил с подобной оценкой в ОБСЕ в октябре 2016 г. Однако со старейшинами Меджлиса в ДУМК старались не ссориться в силу присутствия там людей с разными взглядами (всего членов Меджлиса чуть более 30, и только 10 уехало из Крыма после событий 2014 г.). Как отмечали в духовном управлении, если 10 человек занимали проукраинскую позицию, то это не значило, что все они также были против ДУМК. Были те, кто поддерживал ДУМК и подчёркивал, что муфтият остаётся с народом. С Меджлисом в Киеве связи тоже окончательно не были прерваны.
Основной пророссийской национальной организацией, связанной с ДУМК и властью, в 2014—2016 гг. была общественная организация «Крым» во главе с Ремзи Ильясовым (заместитель Председателя Государственного Совета РК). Его заместитель — Заур Смирнов, глава Госкомнаца. Оба — бывшие члены Меджлиса.
Тесная связь ДУМК с властью таила в себе опасности для развития национального движения. Разочарование во власти было способно повлечь за собой разочарование в позиции ДУМК. Это могло вывести на первый план оппозиционно настроенных по отношению к Меджлису и ДУМК представителей крымско-татарского движения, хотя ни одно из их образований не имело преобладающего влияния среди всего крымско-татарского населения. Прежде всего, это такие организации, как: «Къырым Бирлиги» (Единство Крыма, лидер Сейтумер Ниметуллаев); бывшая партия «Милли Фирка» и её активисты; движения, связанные с ЦДУМТМ; ветераны Национального движения крымских татар (НДКТ) 1990-х гг.[95] Линию НДКТ в 2014—2016 гг. продолжал «Къырым Бирлиги», поддерживая контакты с Таврическим муфтиятом, но при этом стремясь не портить отношения и с ДУМК. Лояльность по отношению к новой власти проявлял и Совет старейшин крымско-татарского народа «Намус» (глава Дильшод Ильясов, председатель правления Темур Челебиев). Интеллигенция со своей независимой, но в целом лояльной по отношению к РФ, позицией группировалась вокруг Библиотеки им. Исмаила Гаспринского в Симферополе[96].
Довольно сложно отделить национальную идеологию ДУМК от идеологии лидеров Меджлиса на Украине (различаются лишь методы и острота высказываний). Более того, именно радикализм киевского Меджлиса сделал ДУМК столь приемлемым для властей центром национального самосознания крымских татар.
Приспособление исторической памяти крымских татар к новой ситуации после 2014 г. с их сложными отношениями с Российской империей и СССР складывалось из противоречий, связанных не только с отношением к России и Украине, но и с разной оценкой пути, который крымские татары прошли в рамках Украины после 1991 г. Как подчёркивал заместитель муфтия ДУМК Айдер Исмаилов, психологическое состояние верующих и в целом крымских татар в Крыму было неоднозначным. Люди понимали необратимость процесса, но не хотели адаптироваться к новому: «Мы ждём пока многие, прежде всего, интеллигенция, привыкнут к новому. Кроме того, надо понимать, что на протяжении 50 лет на крымских татарах было клеймо предателей, — им сложно сразу переменить Родину, и на Украине этим пользуются как инструментом, а люди не могут так сразу измениться. Ещё жива историческая память о царской и советской политике по отношению к этому народу. От этого происходят боязнь и недоверие к власти, страх того, что снова будут гонения, критики власти и России постоянно говорят, что вас снова депортируют (по ATR — крымско-татарскому телеканалу, расположенному в Киеве и известному своей критикой России, также об этом говорят)»[97].
Для возрождения доверия
