Чудесная астрономия - Сергей Иванович Чекалин
Но Глеб, парень не промах, забрал всех оставшихся овечек, да и отправился в свой дом, в Ясени. Борис же, видя такую несправедливость, снарядил в погоню на лошадях двух своих самых дюжих сыновей, Петьку да Ваську. Но предусмотрительный Савва подпилил стойки мостика, что через речку Невесёлку, так что грохнулись с этого мостика оба Саввиных внука. Один из них, который Васька, разбился насмерть, а другой, который Петька, только покалечился. Сильно покалечился, на всю оставшуюся жизнь сделался инвалидом. Лошадям тоже досталось, переломали себе ноги.
Такая вот история, с таким вот окончанием.
Скажете, что не могло быть такого? Ничего подобного, могло. И раньше такое, даже ещё и похлеще, случалось. Почитайте Исход Ветхого Завета о десяти египетских казнях, книгу ужасов, с седьмой по одиннадцатую главы. Что там Савва со своими проделками! Так, цветочки только.
Прилетит, вдруг, волшебник…
В водах игранье чуд морских.
М.В.Ломоносов.
Это диковеннее кукушечьего гнезда.
(Поговорка)
«Арденнский лес тянулся в те времена до реки Эны и покрывал всю страну Порсен, где стоит теперь город Ретель. В ущельях водилось великое множество кабанов, гигантские олени вымершей ныне породы бродили в непроходимых чащах, волки сказочной силы рыскали зимою по опушке леса. Василиск и единорог находили себе убежище в этом лесу; обитал там и
страшный дракон, истребленный позднее милостью божией по молитвам некоего святого отшельника. В ту пору таинства природы были открыты людям, и невидимое становилось видимым к вящей славе господней, а потому на полянках можно было встретить нимф, сатиров, кентавров и эгипанов».
Анатоль Франс. «Перламутровый ларец: Легенда о святых Оливерии и Либеретте»
* * *
«Я не шевелюсь, не хочу мешать. Поднимаю глаза, вижу растрескавшуюся кору, одноцветную издали и всю пёструю, всю в чешуйках, в пушинках, в шелушинках, если смотреть на неё вот так, прижавшись к ней щекой. В одной из трещин живёт какая-то зелёная точка, дышит не дышит, чуть шевелится, видно, что только о том и думает, как бы не умереть, как бы сохранить подольше свою такую важную, такую значительную, такую необходимую для всего мироздания жизнь».
Н.А.Тэффи. «Лесная идиллия»
* * *
Кора ветлы даже и не кора, а какие-то бесформенные нашлёпки с глубокими ущельями между ними. Дереву уже много лет. Давно посадили его веточкой на берегу этого пруда, ещё, возможно, при последнем царе, для себя, для украшения быта. Внутри ствола ветлы пустота, и держится-то всё только на этой бугристой коре, прищепленной на оставшемся цилиндре. Огромные нижние ветви пригнулись к воде и разломали ствол, в месте прикрепления ветви он деформировался и даже потрескался, от чего образовались сквозные трещины. Через них-то как раз и видно, что внутри ствол пустой. Но дерево тёплое, прислонишься к нему и ощущаешь его теплоту, как от грелки.
Середина лета. Вода в пруду немного прохладнее воздуха. Это только сначала, как только руки в воду опустишь. А потом ощущение небольшой разности температур проходит.
Пруд этот и назвать прудом-то нельзя. Заросший до последней блёстки воды, только в середине его ещё остался сравнительно чистый островок, на который рискуют пролезать домашние гуси и утки, да иногда присаживаются переночевать и покормиться дикие утки. Воду из пруда пить, конечно, нельзя, хотя на вид она чистая. Что там пить! Пруд давно уже не знает купальщиков-ребятишек. Только что и принимает к себе гусей да уток.
Вода чистая, если смотреть с берега. А в пригоршню зацепишь её, чего в ней только нет! Какой-то очень мелкий мусор движется точками, палочками, рогутыльками. А некоторые точки оказываются вдруг живыми, крошечными рачками-козявочками. А вот с берега разбегом в воду ушёл жук-торпеда. Тело у жука гладкое, в форме вытянутой чечевицы. Плывет он толчками, работая всеми ногами сразу, как на спортивных соревнованиях на лодках. Жук только ногами работает чаще, чем спортсмены вёслами. Добрался он таким подводным бЕгом до дна, а дальше пошёл пешком. Может быть покормиться водорослями, может быть рачками-козявочками, а может и чем покрупнее, по сравнению с мелкотой, видной в пригоршне. А случится – и сам достанется на обед какому-нибудь монстру.
Вот с монстрами водными не повезло нам в России. Как-то они не прижились. И что их у нас так напугало? Вода как вода, природа – уж куда богаче! Ведь на Земле где только нет России! А поди ж ты! Напугались, видно, духа российского. А ведь живёт же время от времени чудище в озере Лох-Несси. Крупный такой динозавр. Крупный, но хитрый. Хитрее нас, лохов. Не очень-то он себя нам показывает. Так, иногда, кто-нибудь в тумане, а то и спросонья или глубокого похмелья, увидит какую-нибудь его часть над водой. Но, понятно, пока узривший чудище поганое за соседями побежит, за фотоаппаратом, динозавр этот в который раз часть свою уберёт на долгие годы. А учёные тут же экспедиции снаряжают на поиски, воду прощупывают-просвечивают-прозвучивают, суетятся на воде и на берегу. Но животное не дуро, или не дурак, если это – он, или не дура, если это – она (пока не поймали – загадка). Оно (он, она) быстренько убегает, как говорят исследователи, по своим водным каналам далеко в океан, а может быть и в свою родную пещеру, найти которую, конечно, нет никакой возможности. Вот так и живёт оно (он, она) сотни тысяч, а то и миллионы лет, не даваясь в руки людям и не показываясь настолько, чтобы людей насмерть не перепугать. Знает, что попадись он (оно, она) в руки людям, то откроются тут же для него (него, неё) двери всех палеонтологических музеев. И будут на него (него, неё) приходить глазеть люди со всего мира во все их тибетские глаза.
Вот тут же нечаянно образовалась и другая загадка мира, загаданная самим себе: откуда есть пошло? И бьётся над ней, этой загадкой, много лет Эрнст Мулдашев («От кого мы произошли. Часть 1: Встреча с мастером»). И разгадал же он загадку эту (практически) в своих «сенсационных результатах научной гималайской экспедиции».
Часть задачи решилась сравнительно (для нас с вами, конечно) просто:
«…Мы (Э.Р.Мулдашев со товарищи –
