Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии - Хьюстон Смит
X. Финальное исследование
Наиболее очевидный вопрос, напрашивающийся в заключении этого исследования, таков: что мы извлекли из него? Принесло ли оно какую-нибудь пользу?
Было бы удивительно, если бы мы не узнали многих фактов: того, кто такие йоги; как Будда анализировал причины жизненного хаоса; каким был конфуцианский идеал благородного мужа; что означает символ инь-ян; каково буквальное значение слова «ислам»; что означает Исход для евреев; какие «благие вести» волновали первых христиан, и так далее. Значение этих фактов не следует умалять; чем богаче внутренний мир, тем интереснее выглядит его окружение. Но все ли этим исчерпывается?
В процессе чтения могут возникнуть новые вопросы, а прежние – приобрести новую актуальность. Три таких вопроса появляются сами собой, их рассмотрение завершит наше исследование. Во-первых, как нам определить гештальт, или общий образ религий, которые мы рассмотрели? Выслушав рассказ о каждой из них отдельно, какие представления мы приобрели о связи этих религий друг с другом? Во-вторых, говорят ли что-нибудь все они, как одно целое, миру в общем? Если принять во внимание их разнообразие, высказываются ли они по важным вопросам в унисон? В-третьих, как нам следует вести себя в мире, который многообразен в религиозном отношении там, где в нем вообще присутствует религиозность?
Связь между религиями
На вопрос об общем образе религий можно дать три ответа. Согласно первому, одна из мировых религий превосходит остальные. Теперь, когда народы мира все лучше узнают друг друга, мы слышим этот ответ реже, чем раньше, но несмотря на это, не стоит резко его отвергать. Во вступительной главе этой книги приведены слова Арнольда Тойнби о том, что никому из ныне живущих не хватит знаний, чтобы назвать одну религию превосходящей остальные – этот вопрос остается открытым. Да, мы не обнаружили никаких преимуществ какой-либо из религиозных традиций перед другими, но, возможно, это объясняется характером самой книги: она в принципе воздерживается от сравнений. В сравнительном изучении религий ни в коем случае не требуется, чтобы они, соревнуясь в борьбе за внимание читателя, дошли до финиша одновременно.
Второй ответ относится к противоположному концу спектра: согласно ему, все религии по своей сути одинаковы. Различия обнаружены и признаны, но в соответствии с этим вторым взглядом, они несущественны по сравнению с великими и вечными истинами, общими для религий.
Это импонирует нашему стремлению к людскому единству, но на поверку оказывается самой щекотливой позицией из трех. Ибо не успев выйти за рамки смутных обобщений – «в каждой религии есть своя версия золотого правила» или «безусловно, все мы во что-то да верим», как однажды дерзнул высказаться некий член парламента после ожесточенных дебатов в палате общин по поводу «Книги общих молитв», – она разбивается о тот факт, что религии различаются в том, что они считают фундаментальным, а что – обсуждаемым. Индуизм и буддизм расходятся во мнениях по этому вопросу, как и иудаизм, христианство и ислам. В XIX веке Александр Кэмпбелл пытался объединить протестантов на том основании, что все они признают Библию образцом для своей веры и устройства – но главы конфессий, к его величайшему изумлению, оказались не готовы признать, что предложенный им объединяющий принцип важнее, чем отличающие их догматы; его движение завершилось появлением в протестантском списке еще одной конфессии – церкви учеников Христа. В мировых масштабах миссия Бахауллы пришла к тому же финалу. Вера Бахаи, возникшая в надежде сплотить крупные религии вокруг их общих убеждений, в итоге довольствовалась положением еще одной религии из многих.
Поскольку этот второй взгляд движим надеждой на появление когда-нибудь единой мировой религии, не помешает еще раз напомнить себе о присутствии в религиозном уравнении человеческого элемента. Есть люди, которые хотят иметь последователей. Они предпочтут скорее возглавлять собственную паству, какой бы малой она ни была, нежели быть на вторых ролях в крупнейшей из конгрегаций. Это значит, что даже если завтра у нас появится единая религия, то послезавтра религий, скорее всего, станет две.
Третья концепция связи между религиями сравнивает их с витражным окном, секции которого по-разному окрашивают солнечный свет. Эта аналогия допускает значительные различия между религиями, не высказываясь по вопросу их сравнительной ценности. Если люди мира отличаются друг от друга темпераментом, эти различия могут с таким же успехом повлиять на явления Духа им; так сказать, он может быть виден с разных ракурсов. И изложен языком откровения, ибо Бог, чтобы божественные откровения были услышаны и поняты, должен облечь их языком слушателей. Именно к этой мысли подводит Коран в суре 14:4: «Мы отправляли посланников, которые говорили на языке своего народа, чтобы они давали им разъяснения».
Упомянув три очевидных способа, которыми могут быть сформированы мировые религии, обратимся к тому, что они, возможно, говорят все вместе миру в целом.
Традиции мудрости
В первой главе этой книги приводились риторические вопросы Т. С. Элиота: «Где мудрость, которую мы потеряли в знанье? Где знанье, которое мы потеряли в сведеньях?» А еще раньше, в одном из эпиграфов, мы встретились с утверждением Э. Ф. Шумахера о том, что «нам нужна смелость, равно как и соответствующая наклонность, чтобы обращаться к традициям мудрости человечества». Эти традиции и стали предметом книги. Какую мудрость они предлагают миру?[263]
В давние времена было принято считать, что они раскрывают высшую природу реальности. В XVI–XVII веках наука начала ставить это предположение под сомнение, ибо Писания лишь утверждают свои истины, в то время как управляемые эксперименты способны доказать научные гипотезы. Но теперь, по прошествии трех веков путаницы по этому вопросу, мы видим, что такие доказательства справедливы лишь для эмпирического мира. Важные аспекты реальности – ее ценности, смысл, назначение – ускользают от научной аппаратуры так, как море проливается сквозь сети рыбаков.
Куда мы можем обратиться за советом по поводу того, что имеет наибольшее значение? Наше осознание, что наука не в состоянии помочь нам, вновь открывает дверь, призывая повнимательнее присмотреться к тому, что предлагают традиции мудрости. Далеко не все их содержание отмечено неизменным глубокомыслием. Современная наука оттеснила их космологию, а социальные нравы тех времен, которые отражают традиции, – межполовые отношения, классовая структура общества, и т. п., – требуется переосмыслить в свете меняющихся времен и непрекращающейся борьбы за справедливость. Но если пропустить мировые религии сквозь сито, чтобы отделить их выводы о реальности и о том, как следует жить, эти выводы принимают вид мудрости рода человеческого в чистом виде.
Каковы особенности этой мудрости? В сфере этики декалог (Десять заповедей) представляет собой
