Александр Мень - История религии. В поисках пути, истины и жизни. Том 2. Магизм и единобожие
«Бог есть Любовь» — свидетельствует апостол Иоанн. Одно из самых могущественных чувств, в котором человек открывает свое единосущие с другими «я», является символом для выражения предвечной мистерии Триединого. Мы знаем об этой тайне, ибо «Он дал нам от Духа Своего». Самим своим бытием мы обнаруживаем действие творческой Любви. Но истинная любовь чужда насилию и принуждению, она говорит тихо, она ведет и прислушивается, она ждет и страждет. И Божественное уничижение, рожденное жертвенной Любовью, не знает границ, восходя на Голгофу.
Это немыслимое таинство — Бог, умаленный и страждущий, — смутно предощущалось в древних религиях. С силой, приводящей в трепет, оно открылось в Ветхом Завете. Господь скорбит над неверным Израилем: «Узами человеческими влек Я их, узами любви» (Осия 11, 4). Посланник Неба, «Отрок Ягве» предстает у пророка как жертва, принимающая на себя страдание мира (Ис 52—53). И в полноте своей является Любовь на кресте. «Так возлюбил Бог мир…»
Это уничижение Божие обнаруживает себя и в глубинной тайне сотворенных существ — тайне свободы. Тщетно стали бы мы искать словесных формул для того, чтобы выразить ее суть; она всегда будет ускользать от слов, от испытующего рассудка. Остается лишь свидетельство внутренней достоверности о том, что Любовь Божия неотделима от свободы. В ней творение осуществляет себя и в ней же обретает возможность богопротивления.
Кто решится сказать, что свобода есть что-то малое и частное в мироздании? Какие основания отрицать, что она заложена как принцип в самый корень тварного бытия? Только признав это наличие свободы в целокупной иерархии мира, мы сможем понять сущность библейского учения о вселенской Борьбе.
«Невооруженный глаз» научного познания может лишь констатировать внешний феномен вариантности и противоборства в природе, но он не в силах видеть дальше. Где сокрыто начало этих вариантов и путей? Где та развилка, та точка, с которой начинается дорога во тьму и создается царство вражды и противоречий? Это переносит нас если не к добытийному, то к довременному плану, что было верно угадано в учении «александрийцев». Но там «изнемогает» сила разума и воображения, там остается умолкнуть всем звукам, ибо это рубеж бытия и небытия…
Единственное, что с уверенностью говорят нам вера и Откровение, это то, что Бог не мог непосредственно сотворить борьбу и тленность, которые окрашивают всю историю Вселенной. Поэтому мир противодействий и распада нужно рассматривать как рожденный в лоне тварной свободы.
Апокалиптики Ветхого Завета усмотрели начало Падения в высших сферах духовных существ. И пусть они пользовались для воплощения своего опыта красками древних мифов, это не может ослабить силы их мистического прозрения. Ведь не в безликой стихии, а в духовных иерархиях должны крыться истоки злоупотребления свободой, дикие порывы самости, порождающие тлетворную «автономию» и искажение путей Эволюции. Эта духовная катастрофа издавна ощущалась в религиозном сознании человечества. Она совершилась в глубинах духовных измерений, но в силу вселенской взаимосвязи должна была отозваться на всем космическом порядке, вызывая в нем возмущения, волны, вибрации, порождая антагонизм сил и распад. Это мог быть момент «великого взрыва», когда развернулись пространство и время с их законами, действующими поныне. Так появилась хаотическая струя в мироздании; Природа, по слову апостола, «покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее»…
Становление твари, или Мировая Эволюция, пошла по кривой линии, неуклонно сбегающей вниз, в пустоту. И первый день творения мог бы стать его последним днем, если бы «над поверхностью бездны» не парил животворящий Дух Божий.
Творческие силы Логоса, вступая в действие, преодолевают Тьму, хотя и не полностью; выпрямление линии происходит постепенно. Порядок и структурность материи — первые признаки отступления Хаоса. Но все же распад и энтропийность остаются наиболее вероятными состояниями. Кривая выпрямлена лишь на некоторое число градусов.
Но вот приходит новый творческий импульс: «Да произведет вода душу живую!» Появляется жизнь, биосфера. Она противится смерти, создавая сложные системы, передающие из поколения в поколение свой структурный шифр. Тем не менее из рода в род живые существа несут дань Молоху смерти. Более того, для поддержания своего существования они ведут постоянную борьбу, пожирая друг друга.
Этим, казалось, обращались в прах все усилия Эволюции. Жизнь была, говорит Бергсон, «как бы огромной волной, которая распространяется от одного центра и которая на всей окружности останавливается и превращается в колебание на месте; в одной только точке препятствие было побеждено, толчок прошел свободно. Этой свободой отмечена человеческая форма». Ее возникновение — не просто «счастливая случайность», а новый творческий акт, продолжающий выпрямление траектории Развития. Человек — это посланник Логоса в мире, одаренный самосознанием, личностью, «образ и подобие Божие». В Адаме, или ноосфере, уже не просто информация передается в наследственном коде, но образуется царство творческого духа, не распадающегося, не подверженного энтропии, бессмертного по своей природе. Дух, воплощенный в психофизическом существе, обладал в случае своего полного самораскрытия способностью окончательно подчинить себе тленный мир и вывести кривую Эволюции к зениту.
И все же фаза ноосферы не ознаменовала окончательной победы. Ей воспрепятствовало Грехопадение. Ложное направление, принятое Адамом, как свободным духом, привело к отравлению ноосферы и ее частичной парализации. Падший человек, отторгнутый от Бога, стал открытым для воздействия демонических сил, он превратился в болезненное, извращенное, дисгармоничное существо. Со дна мирового потока протянулись щупальца смерти и охватили Адама…
Поэтому История, как и Эволюция, продолжает оставаться ареной жестокой борьбы. В природе происходит война хаоса и порядка, в человеке же сталкиваются добро и зло.
И вновь Божественный Логос продолжает свое творческое дело. Его воздействие обнаруживается повсюду, где человек устремлен к Высшему. Через всю религиозную историю мира проходит диалог Бога и человека. Но голос Незримого звучит как «шепот тихого ветра», звучит ненавязчиво, негромко, так, чтобы Его слышали лишь те, кто «имеет уши».
В недрах Истории человечество как бы творится заново, созидается ядро грядущего мира — Populus Dei, Народ Божий. Начало его — призыв Сущего и свободный ответ человека. На призыв откликается «отец верующих» пастух Авраам, покинувший родину и положивший в новой вере начало роду избранников. Голос Сущего прозвучал с Синая при заключении Завета с Израилем. А обетование Дня Господня предвосхитило венец его странствия и завершение Божественного замысла о мире.
Этот диалог Бога и человека достигает в истории своей высшей точки, когда совершается ипостасное, личностное вхождение Логоса в ноосферу:
И СЛОВО СТАЛО ПЛОТЬЮ
И ОБИТАЛО С НАМИ,
ПОЛНОЕ БЛАГОДАТИ И ИСТИНЫ.
Иоанн 1, 14
Воплотившееся Слово совершает то, что не в состоянии был совершить падший Адам, и во Христе начинается новый эсхатологический этап мирового Становления.
«Новый Адам» входит в историю таким же «неприметным образом», как вошел «первый Адам» в природный мир. Но «Он грядет как побеждающий, чтобы победить». Не напрасно трепещут демоны, когда проходит Он по дорогам Галилеи. «Я видел, — говорит Иисус ученикам, — сатану, спадшего с неба как молнию; се даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью» (Лк 10, 18). А при вступлении нового члена в Церковь Христову звучат следующие знаменательные слова:
«Вся тварь воспевает Тя явльшегося: ТЫ бо Бог наш на земли явился еси, и с человеки пожил еси. Ты Иорданские струи освятил еси, с небесе ниспослав Святаго Твоего Духа и ГЛАВЫ ТАМО ГНЕЗДЯЩИХСЯ СОКРУШИЛ ЕСИ ЗМИЕВ». Это есть исповедание космического смысла Боговоплощения.
Первенец из мертвых, Христос остановил в одной точке мир, летящий во мглу небытия, и тем самым потряс весь внутренний строй мироздания. Его земной подвиг продолжается в истории Церкви, в Его незримом присутствии среди верных.
Нередко можно слышать, что «дело Христа не удалось», но так могут говорить лишь те, кто никогда не понимал, что такое Его «дело». Если бы оно сводилось только к провозглашению морального учения, оно мало бы чем отличалось от проповеди Сократа или Будды. Явление Богочеловека среди смятенного и растерянного человечества возвещало мир, но это есть мир в Боге, мир, не навязанный «сверху», механически, а приходящий к «человекам благоволения». Христос разбил оковы, открыл путь и повел по нему тех, кто захотел идти за Ним во имя любви. Христианство — это не философия и не «идеология», а возможность новой жизни. Миллионы душ, которые обрели в Нем полноту бытия, свидетельствуют о том, что дело Его продолжает и поныне совершаться в мире.
