Апостол Германии Бонифаций, архиепископ Майнцский: просветитель, миссионер, мученик. Житие, переписка. Конец VII – начало VIII века - Игумен Евфимий (Моисеев)
Хотя у Бонифация не было еще четко выработанного плана действий, его внимание в первую очередь привлекли – возможно, под влиянием бесед с Григорием II – германские области. Эти земли считались в Риме уже христианскими, но церковная жизнь находилась там в полном упадке. Летом 719 года он отправился в Тюрингию.
О причинах и целях этой поездки высказывались самые разные мнения. На решение ехать в Тюрингию «могла повлиять перспектива дальнейшей миссии среди саксов, – считает компетентный Шифер, – в остальном возможны только предположения»[67]. Другой исследователь выдвигает следующую гипотезу: «В Тюрингии Бонифаций должен был встретиться с Виллибрордом, чтобы разобраться в сложной ситуации, которая возникла во Фрисландии вследствие его самовольного появления там. Едва ли можно сомневаться, что в Риме ничего не знали о причинах провала фризской миссии Виллиброрда, как и о его связях с Тюрингией и видах на нее. Именно поэтому Бонифация отправили в область Оры, где Виллиброрд имел владения и соответственно легче всего мог быть найден»[68].
Бонифаций отправился в Тюрингию через Баварию, где он впервые познакомился с печальным положением церковных дел этого герцогства. Очень скоро он должен был убедиться в том, что, несмотря на все данные ему в Риме полномочия, он никак не может повлиять на ситуацию. Местная аристократия и тюрингенское духовенство – в первую очередь те священники, которые сами знали Виллиброрда, и слышать не хотели о западносаксонском посланце. В этой стране, остававшейся еще, по сути дела, языческой, при соприкосновении с реалиями церковной жизни Бонифация постигло жестокое разочарование. «Что же еще оставалось ему делать, как не искать во Фрисландии человека, который все-таки пользовался авторитетом в этой стране и с которым нужно было как-то договариваться. <…> Только так можно объяснить несколько неожиданное путешествие Бонифация во Фрисландию летом и осенью 719 года»[69].
Наконец Лутц фон Падберг выдвигает еще одно предположение: «Вполне возможно, что, когда до него дошла весть о смерти фризского герцога Радбота, Бонифаций отправился вглубь Франкской империи, чтобы установить контакт с Карлом Мартеллом. Продолжая свою первую миссию, он подвизался там вместе с Виллибрордом в проповеди христианства с 719 по 721 год»[70]. Впрочем, следует признать, что скудных сведений, которые мы можем почерпнуть из существующих источников, явно недостаточно для однозначного и очевидного решения этого вопроса.
Совместные с Виллибрордом труды по распространению христианства во Фрисландии знаменовали для Бонифация окончание длительного периода его ученичества. Известно, что архиепископ Утрехтский хотел сделать молодого и одаренного помощника своим преемником – совершенно определенно, что он не мог найти лучшей кандидатуры. Но Бонифаций уклонился от этой чести и вскоре покинул Фрисландию. Причины этого расставания до сих пор остаются для нас неясными. Падберг предлагает психологическое объяснение, кажущееся вполне правдоподобным: «Проще всего предположить, что Виллиброрд и Бонифаций как две сильные и волевые личности не смогли ужиться друг с другом»[71]. Великие миссионеры никогда больше не встречались, хотя Виллиброрд скончался только в 739 году.
Не исключая возможности личных разногласий, Шифер в своих попытках объяснить это важное и ключевое решение в жизни Бонифация идет дальше: «Мы вряд ли ошибемся, если предположим, что Фрисландия больше не удовлетворяла энергии Бонифация и что его теперь – когда Франкская империя в политическом плане была успокоена – тянуло к самостоятельным трудам большего масштаба. Иначе, оставаясь и далее во Фрисландии, он должен был бы отказаться от своей давней цели – проповеди христианства родственным саксам»[72].
Во всяком случае, в 721 году Бонифаций отправился в землю Гессен, которой суждено было стать ядром его миссионерской деятельности.
Роль папства в миссии епископа Бонифация
«С переходом из Фрисландии в Гессен начинается великая эпоха Бонифация»[73], – с полным правом отмечает Шифер. Но не только христианизацией языческих народов и установлением римской иерархии отмечен этот период европейской истории. Европа стала ареной, на которой встретились различные силы. Самыми значительными фигурами этой исторической эпохи, оказавшими в конечном итоге серьезное влияние на формирование облика средневековой Европы, были франкский майордом[74] Карл Мартелл, лангобардский король Лиутпранд, Римские папы Григорий II и Григорий III и византийский император Лев III. «Византийцы и лангобарды подтолкнули папство на тот путь, который привел его к соединению с франкской властью»[75] Осознание этого важного исторического факта поможет нам понять подлинную роль пап в миссионерских проектах святого Бонифация.
Папа Григорий II (715–731)
При чтении переписки Бонифация с папой Григорием II может возникнуть впечатление, что именно папа вдохновлял и направлял все дело миссии, вызывавшее в нем самый неподдельный интерес, роль же Бонифация сводилась лишь к исполнению папских заданий и воплощению в жизнь его идей. Но уже знакомство с официальными хрониками жизни пап заставляет нас отказаться от подобного поверхностного взгляда. В житиях трех пап: Григория II, Григория III и Захарии, с которыми Бонифаций состоял в переписке, его имя упоминается один-единственный раз, а именно в житии Григория II. Этот факт свидетельствует о том, что для пап той эпохи на переднем плане стояли совсем другие заботы и проблемы.
Политические обстоятельства того времени чрезвычайно сложны и запутаны. Императорская власть в Италии была фактически парализована. Равенна, долгое время не имевшая экзарха, находилась в состоянии открытого восстания. Власть в этом римском дукате постепенно переходила в руки пап. Только Сицилия и Южная Италия еще подчинялись императору.
К сожалению, несмотря на общецерковное осуждение монофелитства[76] на VI Вселенском Соборе, внутри самой Церкви, в которой уже отчетливо выделились восточная и западная части, так и не наступил мир. Напротив, Трулльский Собор, где были приняты, главным образом, именно византийские нормы церковной дисциплины, лишь усугубил возникшие противоречия и взаимное отчуждение.
Отношения между папством и лангобардским королем Лиутпрандом, долгое время бывшие враждебными, неожиданно улучшились. Король, с одной стороны, проводил традиционную для своих предшественников политику, направленную на завоевание всей Италии, с другой – из религиозных побуждений демонстрировал Римскому папе самое глубочайшее почтение. Таким образом, с лангобардами папам удавалось поддерживать хрупкий мир.
В 717–718 годах состоялась решающая битва за Константинополь, которая имела особое значение для дальнейшей судьбы великой Римской империи. Она находилась уже буквально на краю гибели. «Эта историческая победа вывела империю из кризиса. Впрочем, усиленная императорская власть вскоре ввергла Церковь в тяжелые конфликты, но именно эта борьба повлияла в значительной мере на то, чтобы сформировать своеобразие Восточной и Западной Церкви, проявившееся в Средние века»[77].
Первое серьезное столкновение между папой Григорием II и Львом III спровоцировали совсем не церковные разногласия. Во время кризиса императорской власти на Сицилии поднялось восстание, подавленное экзархом Павлом. Население острова
