Библейский код. Тайнопись будущего - Дрознин Майкл
Во время нашей встречи премьер-министр задал только один вопрос: «Если это предсказано, то что мы можем поделать?»
— Это предупреждение, а не предсказание, — ответил я.
Я объяснил, что, по моему убеждению, в Библии закодированы события, которые всего лишь могут случиться, но жесткого предопределения там нет.
— Будущее определяется нашими поступками, — сказал я.
Я дал Пересу две компьютерные распечатки, демонстрирующие, как читается скрытый текст. На одной были видны слова «холокост Израиля» и рядом — обозначение 5756 года. На другой — слова «атомный холокост» по соседству с тем же самым годом.
Я сказал:
— Тысяча против одного, что это не случайно. Перес переспросил:
— Тысяча против одного, что это действительно случится?
Я пояснил: невозможно определить вероятность атомной катастрофы, для этого мы слишком мало знаем о коде. Выражение «тысяча против одного» говорит лишь о том, что 1996 год вряд ли случайно оказался по соседству с упоминанием о холокосте. Скорее всего, предположение о случайности можно просто отмести. Так утверждает математика.
— Если код говорит правду, значит Израиль будет в опасности до конца столетия, то есть в течение ближайших пяти лет, — сказал я премьер-министру. — Но похоже, что самый опасный год — нынешний.
Источником опасности, по всей видимости, была Ливия. Я показал Пересу, как слово «Ливия» пересекает на матрице слова «атомный холокост».
— Я не знаю, означает ли это, что нападение будет произведено из Ливии, или что его совершат террористы, поддерживаемые Ливией, — сказал я. — Предполагаю, что Каддафи приобретет атомное оружие в одной из бывших советских республик, а террористы используют это оружие против Израиля.
Перес невозмутимо слушал.
Было ясно, что он прочитал мое письмо очень внимательно и что о письме, которое я послал Рабину за год до убийства, он тоже помнит.
Премьер не пытался обсуждать со мной философские вопросы, связанные с библейским кодом. Он ни разу не произнес имени Божьего. Он даже не спросил, нет ли в коде его собственного имени — вполне, казалось бы, естественный вопрос, если помнить о гибели Рабина. Он думал только об одном: об опасности, угрожающей его стране.
Существование угрозы ядерного удара, казалось, ничуть не удивило премьер-министра.
В свое время Перес был ответственным за создание израильского атомного оружия на сверхсекретной военной базе в Димоне. Он лучше других знал, как легко атомному оружию попасть в руки террористов.
— Не могу сказать, насколько реальна грозящая Израилю опасность, — так завершил я свое сообщение премьер-министру. — Я только знаю, что о ней говорится в Библии.
На следующий день после моего разговора с Пересом, 27 января 1996 года, ливийский лидер Муаммар Каддафи, сделал одно из немногих своих публичных заявлений. Он призвал все арабские страны обзавестись атомным оружием.
«Перед лицом израильской угрозы арабы имеют право добывать ядерное оружие всеми доступными средствами», — заявил он.
В то время, когда Каддафи делал это заявление, я находился в Иордании на вершине горы Нево — той самой, на которую когда-то взошел Моисей. Именно это место называлось в библейском коде как точка, откуда будет нанесен атомный удар.
Упоминание о виде оружия, посредством которого будет осуществлено нападение, шло в библейском коде практически открытым текстом. Слова «при подошве Фасги» (Втор. 4, 49) пересекались выражением «атомный артиллерист».
А строчка, расположенная выше, была, словно метка на карте — в обычном тексте Библии здесь стояло: «и чтобы ты много времени пробыл на… земле» (Втор. 4, 40). Это слова странно выглядели рядом с «атомной артиллерией» и «холокостом».
Они давали какую-то надежду на то, что нападение удается предотвратить. И здесь же содержалось скрытое сообщение о том, как это сделать.
Атомный артиллерист Фасга.
И чтобы ты много времени пробыл на… земле = адрес, дата.
Те же самые еврейские буквы, которые складываются в выражение «чтобы ты много времени пробыл», образуют слова «адрес» и «дата». Адрес был ясен — горный хребет в Иордании, Фасга: это название находится прямиком под словом «адрес».
А вот дату мы никак не могли найти. Мы знали, где надо искать, но не знали, к какому времени привязано возможное событие.'Тем не менее я отправился туда. И вот как раз когда я там находился, Каддафи и выступил со своей угрожающей речью — на следующий день после моей встречи с Пересом.
Передо мной тянулись склоны Фасги — три мили безлесных холмов. Любой из них мог скрывать артиллерийскую установку. В Соединенных Штатах эксперты по ядерному терроризму говорили мне, что артиллерийский атомный заряд в заплечном контейнере может доставить к месту назначения один достаточно сильный человек. А на просторах бывшего Советского Союза лежали без присмотра тысячи атомных артиллерийских снарядов, и каждый мог стереть с лица земли целый город.
Странное чувство охватило меня. Я стоял там, где, возможно, некогда внимал Господу Моисей, и через Мертвое море смотрел на ясно видимый вдали Израиль. Стоял — и не мог отделаться от ощущения, что где-то поблизости ливийские террористы, возможно, готовятся отправить ядерный снаряд в сторону Тель-Авива или Иерусалима.
На следующий день я снова был в Иерусалиме — меня ждала встреча с Дании Ятомом, тем самым генералом, который способствовал моей встрече с Пересом и которому скоро предстояло возглавить знаменитую израильскую разведку Мосад.
Ятом только что вернулся из Вашингтона после неудачных мирных переговоров с Сирией, тем не менее он уже успел поговорить с Пересом.
— Премьер-министр серьезно отнесся к этому? — спросил я у Ятома.
— Он же принял вас, — ответил генерал.
Мы подробно обсудили опасность «атомного холокоста», о которой говорилось в скрытом тексте Библии. Ятом хотел знать две вещи: где и когда. Я рассказал ему то, что знал, но добавил:
— И время, и место — это только вероятности. Мы можем ошибаться в деталях. Но сама опасность существует реально.
Ятом задал мне тот же самый вопрос, который задавал Перес:
— Если это уже записано, то что мы можем поделать?
— Конечно, предотвратить столкновение кометы с Юпитеромбыло не в наших силах, — ответил я. — Но предотвратить нападение Ливии на Израиль, несомненно, можно.
Через три дня Перес произнес в Иерусалиме речь, где впервые сказал во всеуслышание: величайшая опасность нашего времени — это то, что ядерное оружие «может попасть в безответственные руки фанатиков».
Это явно было отзвуком предупреждения, содержащегося в коде. Перес подразумевал, что Каддафи может купить ракетно-ядерную установку и террористы, поддерживаемые Ливией, нанесут удар по Израилю.
Но если код говорил правду, то Перес ошибался. Упомянутая им безответственность была отнюдь не величайшей опасностью нашего времени.
— Если в библейском коде есть хотя бы доля истины, — сказал я генералу Ятому, — то все это еще цветочки. Ягодки впереди.
