День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия - Николас Томас Райт
Мы также хвалимся страданиями, зная, что страдание вырабатывает терпение, а терпение – добрый характер, а такой характер – надежду. А надежда не ведет нас к стыду, потому что в сердцах наших – любовь Божия, излившаяся на нас чрез Духа Святого, данного нам (5:3–5).
Но затем, в другом отрывке, он говорит о том, что через участие в страданиях Мессии те, кто принадлежат ему, уже сегодня, а затем во всей полноте в будущем, становятся участниками его правления в новом творении:
Если мы дети, то и наследники: наследники Божии, сонаследники же с Мессией, если только мы действительно с Ним страдаем, чтобы с Ним же и быть прославленными. Ибо я полагаю, что наши страдания нынешнего времени несравнимы с тою славою, которой предстоит открыться в нас. Да, творение напряженно ждет того момента, когда будут явлены сыны Божии. Ибо творение было подчинено бессмысленной суете не по своей воле, но из-за того, кто его подчинил, в надежде на то, что творение и само будет освобождено от рабства тления, чтобы наслаждаться той свободой, которая приходит, когда дети Божьи прославлены.
Ибо мы знаем, что все творение вместе стонет и мучится родовыми схватками доныне. И не только это: и мы сами, имея в себе первые плоды жизни Духа в нас, стонем в себе, напряженно ожидая усыновления, искупления тела нашего. Мы ведь были спасены в надежде. Но надежда, когда ее видят, не есть надежда! Кто надеется на то, что видит? Если же мы надеемся на то, чего не видим, мы ожидаем горячо – но также в терпении (8:17–25).
Это богатая и живая картина современности – когда творение стонет в ожидании, подобно роженице, а люди Мессии стонут в себе, желая получить свои новые воскрешенные тела, – возможно, лучше всего в Новом Завете объясняет не только то, что значит разделять страдания Мессии, но и то, почему это необходимо. Когда Павел говорит о прославлении Мессии, который начинает править всем творением, на уме у него несколько псалмов, в частности Псалом 2, который говорит о всемирном господстве Мессии, и Псалом 8, где речь идет о «славе и чести» человека, призванного пользоваться вверенной ему властью над миром Божьим. В результате мы видим тут динамичное соединение мессианской надежды с призванием человека, и эту картину определяют страдания Иисуса, а в центре ее стоят страдания его последователей. Тут «внутренняя динамика», описанная Павлом в главе 5, дополняется идеей о более масштабной цели этих страданий.
Вот какова тут логика. Мессия пострадал и одержал победу над силами зла. Церковь, народ Мессии, должна страдать в настоящем, потому что так она участвует в жизни Мессии, в жизни Воскресшего, и тем самым реализует победу Мессии. Вот что, среди прочего, значит участвовать в его «славе», его величественном правлении над миром, которое в нынешнее время осуществляется через труд, совершаемый под действием Духа, и через страдания его народа.
А также через молитву. Павел соединяет все эти темы в единое целое в уникальном тексте Римлянам 8:26–27, где внутренняя личная динамика страдания соединяется с широкой целью избавления мира. В этот раз он косвенно ссылается на Псалом 43, где говорится о том, что Бог испытывает сердца (стих 21), а следующий за этим стих, который Павел процитирует позже, сравнивает народ Божий с «овцами, обреченными на заклание». В настоящем народ Божий, опираясь на победоносные страдания Мессии, призван менять мир через молитву, особенно такую молитву, которая исходит из неописуемых глубин сердца, наполненного скорбью:
А также и Дух помогает немощи нашей. Мы не знаем, о чем молиться, как надлежит, но тот же Дух ходатайствует за нас стенаниями неизреченными. И Испытующий сердца знает, о чем думает Дух, потому что Дух ходатайствует за народ Божий, как угодно Богу (8:26–27).
Когда мы размышляем о глубине боли в этом отрывке, нам не следует забывать о том, что десятью стихами ниже Павел торжественно во весь голос говорит о народе Мессии, который одержал «полную победу». Как и в псалмах, две эти вещи неразрывно связаны.
В предыдущей главе мы уже говорили о том, как текст Римлянам 8:26–27 дает нам важнейший ключ к мучительному и непонятному без этого вопросу: почему Иисус, живое воплощение Бога Израилева, мог воскликнуть на кресте: «Боже мой, Боже мой, почему ты меня оставил?» Тут Дух Божий, который в Римлянам 8 явно представлен как могущественное присутствие Бога Израилева, стонет без слов, находясь в глубине творения. А Отец – Испытующий сердца – слушает. Это удивительный «диалог», в который включается страдающая Церковь. И поскольку Творец с самого начала пожелал действовать в этом мире через человека, роль ходатайства – терпеливого, в мучительном непонимании, подобном родовым схваткам, ходатайства – становится одним из ключевых моментов Божьего замысла, так что оно не просто осуществляет ту или иную маленькую задачу, но спасает все творение от его рабства тлению, влечет за собой долгожданное новое творение. Павел много говорит о страданиях в других местах своих Посланий, но, я думаю, этот отрывок говорит о самой сути. Он ясно показывает, как революция креста действует в нынешнее время. Страдание было средством победы. Оно также средство для ее реализации.
Тут нужно сделать важное отступление и прояснить одну вещь. Когда я был совсем молодым, один старший служитель Церкви, который официально отвечал за подготовку кандидатов для посвящения в духовный сан, сказал мне, что для юноши полезно пережить трудные времена во время учебы – жить в сыром жилье, постоянно разлучаться со своей молодой семьей и тому подобное. Страдания закаляют нас и готовят к реальной жизни служения. Конечно, тут есть зерно истины – и особенно то, что деятельные служители Церкви могут накладывать тяжелые бремена на тех, кто их слушает, хотя сами не пытаются их нести! – но Церковь злоупотребляла подобными вещами. Когда кто-то говорит другому: «Страдания полезны для вас, а потому вам следует согласиться на те условия, которые мы вам предлагаем», – это в лучшем случае бессердечие и покровительственное отношение. А в худшем случае – непростительное злоупотребление. Сам Иисус, предупреждая о неизбежности грядущих страданий, заявляет о бедственной участи того человека, от которого они исходят (Мф 18:7). В жизни и без того достаточно проблем, так что Церкви не обязательно добавлять к ним новые, сопровождая их благочестивыми словами о пользе страданий. Если мы еще не замечаем тут проблемы, нам напомнят о ней своими оправданными протестами феминистки, которые прекрасно знают, что слова
