Русская Православная Церковь за границей в 20-е годы XX века - Денис Владимирович Хмыров
В апреле 1928 года архиепископ Серафим докладывал по делу об увольнении им церковного старосты русской православной церкви в Софии генерала Мировича. Синод утвердил данное распоряжение[136]. Здесь же архиепископ Серафим испрашивал благословение на разрешение замещения должности члена Епархиального Совета и на назначение себе заместителя во время своего отсутствия. Синод разъяснил Преосвященному Серафиму что архимандрит Сергий, являясь родным его братом, не может быть назначен его заместителем во время отсутствия. А также – Секретари Епархиальных Советов не могут быть членами таковых Советов и даже временно не могут замещать отсутствующих членов Епархиального Совета, а поэтому распоряжение о замещении Секретарем Епархиального Совета священником А. Ливеном отсутствующего члена Епархиального Совета не может быть утверждено. Священник А. Ливен может быть допущен к временному исполнению обязанностей члена Епархиального Совета с утверждения Архиерейского Синода, лишь после своего освобождения от должности Секретаря Совета[137].
Рассматривались и другие вопросы церковной организации. В феврале 1928 года, в связи с поступившими в канцелярию докладом Управляющего русскими православными общинами в Болгарии, прошениями прихожан русской православной церкви в Софии на имя архиепископа Серафима по вопросу о введении пропорциональных выборов при избрании Приходского Совета, рапортом Управляющего об утверждении им избранного Приходского Совета и новых прошений прихожан о введении пропорциональных выборов, Архиерейский Синод постановил, что поскольку вопрос об изменении статей Приходского Устава о выборах Приходских Советов имеет принципиальный и общецерковный характер, перед окончательным вынесением решения поручить Управляющему Синодальной Канцелярией Е. И. Махароблидзе всесторонне выяснить этот вопрос, и о результатах доложить Синоду вместе со своими соображениями по существу дела[138].
Из рассмотренных Архиерейским Синодом дел, посвященных русской церковной жизни в Болгарии, мы узнаем о натянутых отношениях, которые, к сожалению, существовали между двумя русскими епископами – Серафимом и Дамианом.
В сентябре 1926 года Священный Синод Болгарской Церкви оповещал об отсутствии со стороны названного Синода препятствий к открытию епископом Дамианом для русских беженцев в Болгарии миссионерского стана, а также уведомлял, что епископ Серафим, Управляющий русскими православными общинами в Болгарии оспаривает право епископа Дамиана на образование этого стана[139]. В декабре 1926 года Священный Синод Болгарской Церкви уведомлял о том, что по вопросу о введении в действие среди русских беженцев в Болгарии устава миссионерского стана необходимо Преосвященному Дамиану, епископу Царицынскому, войти в соглашение с Преосвященным епископом Серафимом, Управляющим русскими православными общинами в Болгарии[140].
В мае 1927 года епископ Дамиан обратился к Синоду с просьбой разрешить ему провести Съезд русского духовенства в Болгарии по делам благотворительности и миссионерства. И здесь же он жалуется на епископа Серафима, Управляющего русскими православными общинами в Болгарии, «якобы препятствующего архипастырской его деятельности». Вновь епископ Серафим вынужден был дать объяснение по этому поводу. Со своей стороны, Архиерейский Синод призвал обоих архиереев строго разграничивать пределы своих компетенций и оказывать друг другу взаимную поддержку[141].
В декабре 1927 года были заслушаны два письма епископа Серафима:
1. От 10 октября 1927 года, в котором он докладывал о состоявшихся выборах Приходского Совета при русской православной церкви в Софии, а также представил ряд документов, касающихся этих выборов. При этом архиерей уведомил Синод, что результаты выборов он не утвердит, поскольку, по его мнению, была нарушена соответствующая процедура. Поэтому епископ Серафим постановил провести новые выборы.
2. От 17 ноября, с просьбой разрешить провести пропорциональные выборы членов Приходского Совета. Однако Председатель Архиерейского Синода указал ему на невозможность изменения приходского Устава[142].
В сентябре 1928 года Архиерейскому Синоду пришлось рассмотреть жалобу присяжного поверенного Н. Н. Алексеева с обвинением священника русской православной церкви в Софии А. Ливена в торговле книгами. Данное обвинение было проверено делегацией Архиерейского Синода в июне месяце 1928 года, посетившей Софию с целью расследования церковных дел.
Свидетельскими показаниями разных лиц и письменным заявлением Г. Г. Курындина, владеющего книжным магазином, установлено, что священник Ливен книгами лично не торгует, а лишь участвует в фирме капиталом. Фирма честная и порядочная.
Синод постановил:
…Уведомить жалобщика, разъяснив, что по сей жалобе священник Ливен не может быть предан духовному суду и что участие его в книжной фирме капиталом без личного сотрудничества в магазине Архиерейский Синод не может поставить в вину о. Ливену при нынешних условиях жизни[143].
В декабре 1929 года, в связи с ходатайством протоиерея Ф. Миляновского о поощрении лиц, содействовавших устроению часовни-памятника на русских могилах на Тырновском кладбище в Болгарии, Архиерейский Синод выразил благодарность митрополиту Тырновскому Филиппу, Кмету г. Велико-Тырново полковнику Владимиру Николаевичу Даскалову, Председателю В.-Тырновской Окружной Постоянной Комиссии Феодору Бончевичу Бончеву, а также преподал свое благословение с выдачей установленной грамоты В.-Тырновскому Градскому Общинскому Управлению и В.-Тырновской Окружной Постоянной Комиссии[144].
Как и во многих других странах, в Болгарии важное место в жизни русской православной эмиграции занимала монастырская деятельность. Так, в Журналах заседаний содержатся сведения о Ямбольском монастыре. Определением Архиерейского Синода от 25 апреля – 8 мая 1924 г., Ямбольский Александро-Невский монастырь передавался в управление епископу Серафиму. Однако заведовавший хозяйством монастыря в Ямболе (Болгария) М. Кальнев в своем рапорте опротестовывал синодальное решение о передаче названного монастыря Управляющему русскими православными общинами в Болгарии епископу Серафиму. Рапорт М. Кальнева Синод оставил без последствий[145]. Архиерейским Синодом архиепископу Кишиневскому и Хотинскому Анастасию, Управляющему русскими православными общинами Константинопольского округа, было поручено произвести оценку состояния Русского Ямбольского монастыря. В итоге архиепископ Анастасий находил, что будущее монастыря может быть обеспеченным при следующих условиях: 1) если будут сохранены его насельниками добрые отношения с окрестными жителями – болгарами, почитающими монастырь своей исторической святыней; 2) если будет увеличена посевная площадь земли путем расчистки т. н. драки, совершенно бесполезного расстояния, покрывающего большие пространства около монастыря; 3) если установлены будут точно и нормально закреплены границы монастырских владений; 4) если будет применена система более интенсивного хозяйства и восстановлен, в частности, погибший виноградник; 5) если везде будет применен, по возможности, свой труд, а не дорогостоящий наемный. Главный же залог преуспеяния монастыря – считал владыка – в развитии его религиозно-просветительной миссии, которая совершенно замерла в последнее время[146].
Если этот светильник, стоящий на верху горы, будет ярко гореть и светить вокруг, то он скоро привлечет к себе сердца населения, и все необходимое для жизни приложится ему[147].
Доклад архиепископа Анастасия был сообщен настоятелю Ямбольского монастыря епископу Серафиму.
В августе 1927 года епископ Серафим,
