Елена Филякова - Старцы и предсказатели Оптиной пустыни

Неудивительно, что такое великое послушание и высокая духовность скитоначальника, более всего заботившегося о духовных добродетелях: смирении, безграничной любви к ближним, – оказывали самое благотворное влияние на монахов. При нем в скиту воцарился удивительный порядок во всем: богослужении, поведении братии…

Многие современники находили, что при игумене Моисее и скитоначальнике Антонии скит напоминал первозданный рай. Один из паломников, побывавший в Оптиной пустыни в юности, оставил следующую запись: «Величественный порядок и отражение какой-то неземной красоты во всей скитской обители часто привлекали мое детское сердце к духовному наслаждению, о котором и теперь вспоминаю с благоговением, и считаю это время лучшим временем моей жизни. Простота и смирение в братиях, везде строгий порядок и чистота, изобилие самых разнообразных цветов и благоухание их и вообще какое-то чувство присутствия благодати невольно заставляло забывать все, что вне обители этой».

Удовлетворение результатами своего труда было омрачено серьезным недугом. Тяжелый физический труд, постоянное предельное духовное и физическое напряжение повлекли за собой изнуряющую болезнь. Более полугода отец Антоний не мог выходить из кельи: его мучили боли в ногах, на которых открылись незаживающие кровоточащие язвы. Эта неизлечимая хроническая болезнь преследовала отца Антония до конца его дней, принося страдания и отнимая силы. Но отец Антоний продолжал удивлять окружающих, перенося все тяготы с удивительным благодушием, являя собой пример терпения.

И вот, когда можно было вздохнуть немного посвободнее и огромный вклад душевных и физических сил в устройство Оптинского скита стал приносить плоды, последовало назначение отца Антония настоятелем Малоярославецкого Николаевского монастыря с возведением в сан игумена. Это было суровым испытанием для ослабленного тяжелой болезнью отца Антония.

В первое время в периоды обострения недуга он из-за болей не мог выходить из кельи и отдавал распоряжения лежа, невыносимо страдая, что не может проверить, как исполняются его поручения и лично следить за тем, что происходит в обители. Тем не менее, преодолевая немощь, он занялся обустройством вверенного ему монастыря, заботясь о его внешнем и внутреннем устройстве по образу лучших русских обителей. Под его руководством было окончено начатое его предшественниками внешнее устроение монастыря и заложено прочное начало духовного возрождения обители.

Кроме рутинных забот монастырского настоятеля игумену Антонию достались хлопоты о внутренней отделке монастырского Николаевского храма. Он справился и с этим. Освящение храма совершилось 26 августа 1843 года. Но сам игумен не мог участвовать в торжествах, болезнь не отпускала его.

Многократно пытался игумен Антоний сложить с себя тяжкое бремя настоятельства, просил отпустить его на покой. Но епископ Калужский Николай был неумолим. На четырнадцать лет, исполненных страданий физических и душевных, растянулась его «командировка». Много тяжелых испытаний предстояло ему вынести. В 1848 году Малоярославец черным крылом накрыла беспощадная холера. Настоятель монастыря не мог оставаться в стороне от обрушившейся на город страшной беды. По просьбам горожан, он сам во главе городского духовенства совершал неоднократно крестный ход вокруг всего города. При этом в разных местах приходилось служить множество молебнов и литий. Иногда крестный ход растягивался на семь-восемь часов.

Монастырские дела многохлопотны. Часто ему, преодолевая боли, приходилось выезжать в Москву, собирать пожертвования на окончание монастырских построек. В Москве он за труды свои был удостоен особого внимания со стороны митрополита Филарета. Митрополит приглашал игумена Антония на службу в Москву, удостаивал архипастырским благословением, оказывал знаки отеческой милости, утешал беседами. Видя страдания игумена Антония из-за постоянно ухудшающегося здоровье, митрополит лично ходатайствовал за малоярославецкого настоятеля перед епархиальным калужским архиереем, обратившись с просьбой об увольнении игумена Антония, поскольку послушание стало для него непосильным.

В 1853 году игумен Антоний был уволен от настоятельской должности и возвратился в Оптину пустынь, в любезный его сердцу скит.

Игумен Антоний не вернулся к своим прежним обязанностям, не вмешивался во внутренние дела монастыря и скита и жил в Оптиной пустыни как обычный монах, удалившийся на покой. Он даже уклонялся давать советы. Единственное, в чем никогда и никому из приходивших к нему со скорбями не отказывал, это в утешениях.

Невзирая на не прекращавшиеся боли в ногах, отец Антоний старался посещать все церковные службы. Он старательно скрывал свои страдания, всегда и со всеми был одинаково приветлив. Многие, видя его всегда доброе, живое и просветленное лицо, слыша неторопливую, всегда сердечную беседу, даже представить не могли, какие телесные мучения переживает отец Антоний. И только когда раны на ногах воспалялись и отец Антоний не мог выходить из кельи, он заменял церковную службу келейной молитвой.

Один из послушников Оптиной пустыни, у которого отец Антоний был духовником, оставил воспоминание: «8 ноября 1862 года, на память святого Архистратига Михаила, перед самою утренею слышал я во сне неизвестно чей голос, говоривший мне: „Твой отец Антоний человек святой жизни и великий старец Божий". Вслед за тем раздался звонок будильщика, и потому все слова таинственного голоса ясно напечатлелись в моей памяти. Размышляя о слышанном, пошел я к утрени.

Не доходя до корпуса, где жил Старец и мимо которого надобно мне было идти, вижу: над молитвенной его кельей, неизвестно откуда, явилось светлое белое огненное облако длиной около сажени, шириной аршина в два; тихо и медленно поднималось оно от самой крыши, шло кверху и скрылось в небесном пространстве. Явление это меня поразило, и потому, пришедши с утрени, я пожелал записать о сем себе для памяти. Объявить же о сем видении Старцу не осмелился, а счел оное за вразумление мне, недостойному, иметь веру, преданность и послушание к своему Старцу, и за явное свидетельство его чистой, пламенной и богоприятной молитвы».

Отец Антоний жаждал покоя, уединенной жизни в молитвенных трудах, чтении и богомыслии. Но он был слишком щедро одарен духовно, и эти его дарования влекли к нему множество посетителей, желавших его благословения и духовного назидания. У преподобного Антония было много духовных детей среди мирян. Многих он назидал письменно. После кончины удалось собрать и издать сборник его писем, в основном содержащих общие назидания.

«Письма эти, – считает его жизнеописатель, – отличались тем же естественным красноречием и сладкоречием, тою же назидательностью и своеобразной выразительностью и силою. Слог его совершенно особенный, свойственный одному старцу Антонию. В них ясно отпечатлелись все высокие душевные свойства любвеобильного старца. Читая их, как будто слышишь самую его беседу».

Отец Моисей и отец Антоний положили начало не только старчеству в Оптиной пустыни, но и заложили начало знаменитой оптинской библиотеки, насчитывавшей к концу XIX века более тридцати тысяч томов. Это было уникальное собрание книг по богословию, аскетике, сельскому хозяйству, истории, географии. Библиотека имела отдел духовной и отчасти мирской периодики, богатейший отдел справочников и энциклопедий. В ней хранились древние и новые рукописи, в том числе рукописные книги, исполненные монахами на высочайшем уровне этого искусства.

Оптинские монахи много читали, о чем свидетельствуют тетради выдачи книг. Оптина пустынь и сама издавала книги. И во всем этом огромная заслуга и настоятеля Моисея, и отца Антония.

Братья не только способствовали книгопечатанию в обители, но и заботились о пополнении оптинской библиотеки. Они постоянно приобретали книги во время своих поездок в Калугу и Москву. Много редких книг привозили в дар отцу Антонию его духовные дети. Сам отец Антоний старательно прививал интерес к книгам монахам Оптиной пустыни, руководил их чтением, направлял их.

Редкие книги отец Антоний отдавал переписывать, или переписывал их сам, что с усердием делал еще в рославльских лесах. Прежде чем передать книгу в монастырскую библиотеку, отец Антоний отдавал ее переплетать монахам, искусным в этом деле. Со временем в Оптиной появилась превосходная переплетная мастерская. Еще при жизни отец Антоний передал в библиотеку около двух тысяч томов, не считая брошюр и духовных журналов, собранных комплектами за все годы их существования, и более шестидесяти любовно переплетенных рукописей. Особой его любовью пользовались акафисты, он собрал их около сорока, большинство в рукописном виде, и каждый прочитывал в свое время.