И. Укорский - Можно ли вызывать духов?

И. А. Укорский

МОЖНО ЛИ ВЫЗЫВАТЬ ДУХОВ?

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Книга о возникновении спиритизма и о его развитии, думается нам, может быть интересной для читателя; и не только потому, что спиритизм еще жив и кое-где процветает (особенно за границей), но и потому, что на вопрос, как может верить в духов, заниматься столоверчением ученый, профессор, — читатель найдет ответ.

Спиритизм, т. е. вера в то, что мир населен духами, которые вмешиваются в нашу жизнь и которых можно вызывать с помощью тех или иных приемов, есть средство одурачивания масс. Спиритизму должен быть нанесен сокрушительный удар.

До сих пор этим вопросом занимались недостаточно, и этот пробел нужно восполнить.

Предлагаемая книra дает историю. возникновения спиритизма, не касаясь подробно социальных корней этого явления. Размеры книги не позволяют разобрать этого вопроса в деталях. Сознавая этот существенный пробел, автор надеется, что ему удастся его восполнить в специальном труде.

ВСТУПЛЕНИЕ

Каждая религия считает, что во вселенной, кроме существ, состоящих из мускулов, костей и крови, словом, из плоти, имеются еще духи. Эти духи делятся во многих современных религиях на добрых и злых. Как образец добрых духов, религии приводят бога, ангелов; как образец злых духов — чертей, причем религия выделила и «промежуточных» духов.

К этим последним относятся, например, леший, водяной. Из народных сказок, в которых иногда говорится о водяных и о леших, нельзя сделать вывод — добрые ли это духи или злые. Иногда они издеваются над людьми, а иногда помогают. Леший, по народным сказкам, иногда хохочет, грохочет по лесу, чтобы напугать путника; иногда нарочно путает путников в лесу, но иногда он приходит на помощь советом и даже действием.

Трудно решить вопрос о домовом. Полезен ли он человеку или нет? С одной стороны, про домового рассказывают, что он будто бы лошадей мучает, и они отчаянно бьются, пытаясь от него освободиться. После такой забавы домового лошади покрыты пеной, дрожат, ничего не едят; а если такая «забава» повторяется часто, то лошади худеют, перестают хорошо есть, и сила их слабеет. Все это, понятно, вред.

Если человеку снятся кошмарные сновидения, ему трудно дышать и он во сне стонет, то, проснувшись, он иногда расскажет, что его домовой душил. Если считать, что домовой способен душить человека, лишать его покойного сна, то это значит, что домовой приносит вред.

Но многие утверждают, что домовой заботится и о лошадях и о доме. Домовой — это дух дома; он любит домашний очаг и проявляет о нем трогательную заботливость; он оберегает дом от несчастья. А поэтому в некоторых местах еще до сих пор при въезде во вновь выстроенный дом прибегают к некоторым обрядам, чтобы «перевести» домового со старого пепелища в новое жилье. Значит, выходит так, что домовой может быть и полезен.

Дух может в одном случае быть добрым и хорошим и приносить пользу, а в другом случае он же может оказаться злым и дурным и приносить вред. Все зависит от того, в каком расположении он находится, а главное, как к нему подойти. Если подойти умело, если его умилостивить приношением (жертвой) и как-нибудь упросить, он окажет помощь; если же подойти к нему неумело или принести ему недостаточно хорошую жертву, он может разозлиться и вместо пользы причинить вред. Во всех религиях эта мысль проводится довольно настойчиво.

Иногда дух питает особенное расположение к тому или иному человеку. Подобно царскому исправнику или становому приставу, которые брали взятку охотнее всего из рук определенного подрядчика, и дух больше всего любит принимать жертву из рук того или иного человека. Эта мысль очень наглядно проводится в христианских религиях. Недаром просят какого-нибудь Стефана-великомученика «молить бога о нас». Считают, что его молитва скорее дойдет до бога, потому что богу этот самый Стефан-великомученик особенно приятен, куда приятнее, нежели обыкновенные смертные люди.

Очень ярко проводится эта мысль в еврейской религии.

В библии мы читаем, что Моисей был особенно приятен и угоден богу. С Моисеем бог разговаривал, а других смертных он этого не удостаивал. Моисей мог упросить бога не насылать на евреев мора или казни; Моисей умел выпросить у бога победу в ратных делах. Когда бог грозился истребить евреев (а по библии выходит, что он собирался это сделать несколько раз), Моисею удавалось упросить бога переменить гнев на милость, потому что к Моисею бог благоволил особенно, не в пример другим. И даже брата Моисея, Аарона, возвеличил бог и сделал его первосвященником. Что значит быть угодным богу и пользоваться его расположением! Когда сыновья Аарона захотели сами служить богу (конкуренция папаше!) и вошли с жертвой в храм, бог поразил их, и они умерли тут же на месте.

Трудно решить на основании библии, что за дух сам бог — добрый или злой; он порой творит столько зла и даже несправедливостей! Его нелюбовь иногда настолько необоснована, его ярость настолько ужасна, что затрудняешься его считать добрым духом. Чаще всего он, по библии, приносит пользу евреям и вред не евреям; но и евреям от него нередко здорово достается, так, что небо, как говорится, с овчинку кажется. Словом, нет в этом деле ясности ни в современных религиях, ни в прежних религиях.

Религия пытается доказать существование мира духов тем, что с их помощью якобы совершаются чудеса, а также тем, что дух может являться людям или его можно вызвать. Но чудес не бывает, а вызвать духов невозможно, так как их не существует.

Хотя народные сказки полны рассказами о духах, которые являлись людям или которых вызывали с помощью того или иного приема, всякому ясно, что это не более как сказки. Но все же за последние 2 века среди некоторых кругов буржуазии укрепилась вера в то, что духи могут являться людям и что их можно увидеть.

Начиная чуть ли не с первых страниц библии, идет речь о том, что бог разговаривал с людьми. Казалось бы, это может быть лучшим доказательством бытия бога, если бы только на библейские сказания можно было доложиться, если бы они имели хотя тень достоверности. Но этого-то и нет.

Неясно из первых же глав библии, видели ли сказочные первые люди, Адам и Ева, бога, или они слышали только его голос. По крайней мере сценка после грехопадения, довольно интересная с точки зрения разговорной, не дает возможности решить, как на это смотрит сама библия. В самом деле, рассказывается так: после грехопадения Адам и Ева были в саду и услышали, что там прогуливается бог: смущенные, они запрятались в листве. И вот бог спрашивает: «Адам, где ты?» И Адам вступает с богом в разговор; он говорит: «Я слышал твой голос, и я постыдился, что наг, потому-то я и спрятался». На это бог возражает: «Откуда ты узнал, что ты наг? Кто тебе это сказал? уже не змей ли? уж не ослушался ли ты моего приказания? уж не отведал ли ты от древа познания добра и зла?» Затем наступает целое судебное разбирательство, и дальше выносится приговор: «Коемуждо по его делом».

Итак, сценка очень живописна и ярка, но нельзя разобрать, видели ли Адам и Ева бога или только слышали его голос.

Первые главы библии отражают взгляд на бога, как на крупного хозяина-помещика или как на князька. Однако по мере того как читаешь библию, чувствуешь, что люди стали потом смотреть на бога, как на неограниченного повелителя-самодержца (монарха). Еще в рассказе о вавилонском столпотворении говорится, что бor сам, собственной персоной, спустился посмотреть, разузнать, что затеяли люди. Он не посылает кого-либо разузнать; нет, он идет сам. Да и вообще, к чему это спускаться с небес на разведку? Разве ему не все должно быть известно? К чему это? Все это полностью отражает взгляд составителей библии на бога, как на существо, еще недалеко ушедшее от обыкновенных смертных людей. Эти постоянные общения бога с людьми удивительно напоминают довольно простые отношении какого-нибудь князя к ближнему боярину или помещика к своему крепостному.

Интересно, как трухнул бог, когда сам, собственными глазами, убедился, что люди задумали построить башню до небес, чтобы самим стать богами. Собрав совещание (это явствует из рассказа о вавилонском столпотворении), бог говорит, что затея людей очень опасна для божества: чего доброго, люди действительно доведут свою постройку до небес, и тогда богу (и его ангелам) не миновать беды: их свергнут на грешную землю. А потому нужно что-нибудь придумать, чтобы помешать людям, расстроить это дело. Выход нашелся. Бог перепутал их языки. Люди перестали понимать друг друга, заговорили на разных языках. Таким образом постройка прекратилась сама по себе, и беда благополучно миновала.

По мере того как усложнялись взаимоотношения людей в обществе, по мере того как авторитет (влияние) руководителей общества рос, бог становится все недоступнее и все реже общается с людьми. Наконец это общение совершается большей частью через посредника.