Иван Стригин - Альтернатива выживанию. Введение в психосинтез

Защищающийся ребенок ищет, где спрятаться в любой ситуации. Хороший мальчик/хорошая девочка приспосабливается и ищет одобрения от окружающих. Испуганный ребенок видит во всем скрытый смысл и потенциальную угрозу. Раненый ребенок испытывает отчаяние и боль, чувствует вину и стыд, и очень нуждается в любви и человеческом тепле. Мстительный ребенок хочет за что-то отомстить, но делает это в своей детской манере: подколками, дразнилками, мелкими оскорблениями.

Разумеется, детство не всегда так мрачно, и в каждом можно найти еще и Свободного ребенка, спонтанного и естественного, активного и любящего жизнь.

У каждой субличности, помимо своей истории возникновения, есть и своя определенная цель. Даже самая неприятная нам субличность образовалась, чтобы, в конечном итоге, нас от чего-то защитить, позволить выжить и адаптироваться к ситуации. И значит, каждая из них может быть нам чем-то полезной в жизни.

Деструктивными же они становятся, когда начинают нас контролировать помимо нашей воли и за гранью нашего осознания.

Субличности и выживание

Независимо от пути образования той или иной субличности можно заметить, что качества, которые проявляет субличность, существовали еще до того как она сформировалась. В результате взаимодействия с чем-то внешним эти качества объединяются в субличность, которая с этим внешним вступает в отношения. Потому то, что объединило их, называют объединяющим центром (the unifying center). Это могут быть конкретные люди, либо какой-то определенный эмоционально насыщенный контекст, в котором мы оказались.

Например, если мое окружение (объединяющий центр) видит во мне профессионала, то через отношения с ним я также вижу в себе профессионала, и, как Профессионал (идентификация с субличностью), я интегрирую в себе качества, навыки, таланты, имею определенные убеждения, разделяю некие ценности, чувствую определенные желания (Рис. 1).

Рис. 1. Объединяющий центр

Со временем объединяющий центр интернализуется, становится из внешнего внутренним – и тогда существование субличности уже больше не зависит в такой мере от нашего окружения, фактически мы неосознанно поддерживаем ее уже самостоятельно.

В качестве объединяющего центра может выступать не только отдельный человек, группа людей или наше окружение в целом, но и природа, животные, искусство, концепции, идеи и архетипы – в зависимости от того, с кем или чем из этого списка мы находимся в отношениях.

Взаимодействие в этих отношениях напоминает отражение в зеркале. Объединяющий центр находится перед нами, смотрит на нас, и отражает нам то, как он нас видит. В его отражении мы становимся видимыми для самих себя – в той мере и в тех аспектах, что он нам отражает. Само собой, отражение может быть как точным и четким, так и мутным и искаженным.

В той мере, в которой наше окружение в детстве (объединяющий центр) было эмпатичным (видело и отражало нам то, какие мы есть на самом деле), наши субличности проявляют наши лучшие качества, таланты и способности. Если же окружение было неэмпатично и травмировало нас (отражение искаженное), субличности воплощают стратегии нашего выживания.

Цель субличностей во втором случае – защитить нас и обеспечить выживание любой ценой. А поскольку они – очень стойкие к изменениям образования, то автоматически повторяют одни и те же реакции и тогда, когда ситуация уже изменилась, и опасность, от которой они призваны нас защитить, нам не грозит. Субличность остается включенной в динамику травмы и реагирует, как умеет, даже когда мы хотели бы поступить иначе.

Поскольку каждый из нас ранен глубоко внутри себя в той или ной степени, наши субличности в большинстве своем задеты травмой и их активность определяется ее динамикой. Например, Профессионал может действительно объединять лучшие качества в работе, но при этом будет реагировать на отвержение со стороны родителей компульсивным перфекционизмом, заменяя стремление к ценностям бегством от страха и боли. То есть, в выживании приоритетной будет самозащита и, как следствие, ригидность и зависимость.

В связи с этим мы сталкиваемся с рядом трудностей. Первая заключается в том, что субличности отдают нас на милость окружения, поскольку наши действия в большинстве ситуаций ограничиваются их автоматическими реакциями. Реагируют они помимо нашей воли и часто далеко не во благо нам, а расхлебываем, как правило, мы.

Другая трудность в том, что отношения между субличностями в выживании имеют тенденцию накаляться. Например, девушке нравится молодой человек, и она пытается пошутить с ним, чтобы завязать разговор. Поскольку она боится его отвержения (она Раненая), шутка получается вымученной и достаточно циничной – что на самом деле вызывает ожидаемую реакцию отвержения со стороны молодого человека. Когда он уходит, девушка начинает ругать себя за то, что сказала в очередной раз какую-то глупость (появился Критик). Получается, что первая субличность, стремясь защитить девушку от ранения, навлекает на себя гнев второй субличности, которая тоже думает, что защищает девушку от ранения. Обе субличности управляются динамикой травмы, и это в результате вызывает внутренний конфликт, который ни к чему хорошему саму девушку не приводит.

Чем тяжелее ранение, тем острее будут конфликты, и тем сложнее их разрешить по обоюдному согласию сторон. Особенно глубокие раны настолько заряжают атмосферу внутри нас, что становится сложно даже просто почувствовать себя целым и помочь частям себя найти выражение.

Но и когда явных конфликтов нет, без проблем не обходится. Все тогда сводится к тому, что субличности, занимаясь выживанием, сменяют друг друга в течение дня, реагируя каждая на свой стимул автоматически – и мы входим в транс, жизнь становится поверхностной, а набор выживающих субличностей составляет выживающую личность, с которой мы себя и идентифицируем.

Когда же выживание дает сбой, с кризисом трансформации появляется возможность осознать и понять свой внутренний опыт и то, что все смены настроения, чувств и мыслей неслучайны и ведут к чему-то на большей глубине.

Наша основная активность на этом этапе напоминает скорее медитацию, чем анализ, поскольку требует от нас, прежде всего, способности к наблюдению и созерцанию. Перед нашими глазами проходят одна за другой наши субличности, а мы лишь смотрим на то, как они проявляются в реальной жизни в течение дня.

Узнавать в себе субличности со временем становится достаточно легко: их мы начинаем видеть как персонажей наших снов, в своем поведении – особенно когда происходят резкие его изменения, либо по неожиданной для нас обратной связи от окружающих.

Отношения с субличностями

После того как мы познакомились с какой-то своей субличностью, мы можем сказать, что знаем ее пол и возраст; какие ситуации ее затрагивают и как она на это реагирует; как давно она у нас появилась и в связи с чем; чего она хочет и к чему стремится; во что она верит и что важно в ее жизни. Если на секунду забыть о том, что мы говорим о полуавтономной структуре нашей психики, то перед нами вполне цельный образ человека.

Как вы уже заметили, мы даже даем субличности имя, исходя из наиболее ярко характеризующих ее качеств. Имя однозначно определяет субличность внутри нас, окончательно делает ее индивидуальной – и еще более «очеловечивает» ее. Здесь важно, чтобы имя, которое мы даем нашей субличности, не было формальным ярлыком. Мы устанавливаем с ней эмпатичные отношения, в которых мы ее видим и отражаем – а значит, имя должно быть уникальным и описывающим ее достаточно точно. Джеймс Варгиу приводит примеры того, как клиенты, с которыми он работал, называли свои субличности: Мистик, Материалист, Клешня, Крестоносец, Яркий свет, Карга, Богиня стерв.

Не менее важно уважение. Если назвать внутреннего Критика Тупой Училкой, это изначально формирует предубеждение по отношению к субличности, а значит, отражать мы будем, прежде всего, те качества, которые этому предубеждению соответствуют, игнорируя все остальное, – и наши отношения не наполнятся эмпатией. Часто такие имена даются на ранней стадии знакомства, и со временем заменяются на другие, более точно отражающие сущность этой субличности.