Валерий Гиндин - Психиатрия: мифы и реальность
После издания Манифеста 17 октября взаимное ожесточение революционеров и царя достигло апогея. С одной стороны, В. Ленин призывал большевиков практиковаться в истреблении полицейских и жандармов, и в течение только 1906 года было убито 708 и ранено 820 представителей власти, с другой стороны, местные власти и духовенство призывали население на борьбу с «крамольниками» – студентами, евреями, забастовщиками, организовывая погромы.
В течение двух недель после обнародования манифеста 17 октября от рук погромщиков погибло около 1600 человек и 3500 было ранено.
В период с августа 1906 по апрель 1907 гг. начали действовать военно-полевые суды. В судебных заседаниях не участвовали ни прокурор, ни адвокат.
Приговор выносился не позже 48 часов и в течение 24 часов приводился в исполнение.
За восемь месяцев своего существования военно-полевые суды вынесли 1102 смертных приговора, причем было казнено 683 человек или больше, чем за 30 предшествующих лет, считая вместе с уголовными преступлениями.
Другим способом наказания за инакомыслие являлись каторжные работы. С 1905 по 1912 гг. каторжные приговоры получили 7,5 тысяч человек. К концу существования монархии числилось около 5 тысяч политкаторжан.
Существовало еще наказание в виде ссыльного поселения. В 1909 году насчитывалось 15,5 тысяч административно-ссыльных по политическим мотивам.
Всего же в конце XIX – начале XX века этой мере наказания подверглись 60–65 тысяч человек.
2. Советы
Что же происходило в Советской России? С первых дней Советской власти большевики нещадно вытравляли ересь и крамолу. Во-первых, это были офицеры царской Армии, во-вторых, священники, в третьих весь «старорежимный сброд» – интеллигенция, буржуазия, помещики, кулаки. Наказание было одно – за контрреволюционную деятельность без суда и следствия расстрел. В 30-е годы в УК появилась знаменитая статья 58 с многочисленными подпунктами.
Наказание было двояким или расстрел, или лагерь – 10–20 лет без права переписки. Какое там инакомыслие! Каждый дрожал за себя, за свою семью и с удовольствием доносил на соседа или сослуживца, сказавшего неосторожное слово. А те члены подпольных молодежных кружков, открывшихся в 1949 году, чем закончили? Расстрелом.
Великому вождю, попиравшему все демократические устои и плевавшего на мнение Запада, недосуг было возиться, пусть даже и с «сумасшедшими». Приговор «особого совещания» – пресловутой «тройки» без суда и следствия, как правило, заключался в расстреле или превращением подсудимых в «лагерную пыль».
Хрущевская «оттепель», вызвавшая либерализацию во всех сферах жизни, смягчила отношение к «инакомыслию». Только тогда, когда появились ростки диссидентства, началось «закручивание гаек».
По отношению к диссидентству использовался широкий спектр правоприменительных норм, зачастую даже не имевших никакого касательства к т. н. «политической деятельности».
Для осуждения диссидентов использовались более 40 статей УК РСФСР: 64 – измена Родине; 65 – шпионаже; 60 – террористический акт; 70 – антисоветская пропаганда и агитация; 72 – участие в антисоветских организациях; 79 – организация массовых беспорядков. Самой «употребимой» была ст. 70. «Удобство» этой статьи заключалось в том, что под нее можно было подвести практически любое высказывание, любую цитату.
В 1966 году правительство и компартия, озаботившись тем, что слишком много появилось заключенных, осужденных по особо тяжким статьям УК, решило причислить политические преступления к разряду уголовных. Так появились ст. УК 191–1 – распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй; 190–2 – надругательство над Государственным гербом и флагом; 190–3 – организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок. Таким образом, диссиденты направлялись в уголовные зоны, где многие, подвергшись прессингу уголовников, отказывались от своих взглядов.
С 1970-х гг. началось принуждение к эмиграции с лишением гражданства.
С 1966 по 1988 гг. были лишены гражданства 175 человек, среди них Тарсис, Солженицын, Восленский, Григоренко, Аксенов, Войнович и др.
Использовался обмен диссидентов на провалившихся разведчиков, так Л. Корвалан был обменен на Буковского; Дымшица, Кузнецов, Гинзбург, Мороз – на советских разведчиков Энгера и Черняева.
Иногда диссидентов осуждали по смехотворным поводам. Например, Подрабинека осудили за хранение огнестрельного оружия, Редина по ст. 209 УК за тунеядство. Широко применялось лишение прописки в крупных городах, что было равнозначно запрету на проживание там.
Ссылка, высылка, принудительные работы – таков был спектр подавления инакомыслящих.
КГБ работало вовсю. Делалось все то, что делалось царской охранкой – слежка, перлюстрация писем, «прослушка», внедрение в диссидентскую среду осведомителей.
В отличие от царя, имевшего в оппозиции около 10 тысяч человек, КГБ противостояло по данным западных источников в 1980 г. около 200 человек, находившихся в лагерях. Это были правозащитники и националисты.
В самые суровые годы репрессий было проведено всего несколько сотен арестов. В 1970 г. «Хроника текущих событий» сообщала о 106 осужденных, из которых 20 было направлено на «профилактическое заключение» в психиатрические больницы. В 1971 г. та же «Хроника» сообщает цифры соответственно 85 и 24. В течение 1979–1984 гг. было арестовано по политическим мотивам около 500 человек.
В 1974 г. осуждено 178 человек, в 1975 – 96 человек, в 1976 – 60 человек.
Так о каком размахе диссидентского движения идет речь? Ведь еще совсем недавно правозащитники утверждали, что диссент (так они говорят) был массовым явлением и что благодаря им свершилась Перестройка.
Я попытаюсь это мнение проанализировать в следующих главах. А пока Вы, читатель, заметили, что я психиатр, впервые употребил слово психиатрия, потому что еще одним иезуитским наказанием для диссидентов явилось признание их невменяемыми, то есть не отдающих отчета в своих действиях и не могущих руководить ими. Так в судебной психиатрии квалифицируется психическое заболевание.
3. О карательной психиатрии
Тоталитарно охлократическое государство не признает общества, оно ненавидит интеллект и вообще любых профессионалов. Оно использует лишь единственный способ воздействия на личность – ее унижение, низведение до уровня деклассированности, а там где это не сразу удается – репрессии, особенно массовые. Такое массированное психологическое давление на личность, чаще у людей дисгармоничных, вызывает определенные девиации в психике от акцентуаций характера до патологического развития, иногда с формированием доминирующих и сверхценных идей и даже возникновением психотических состояний – бреда, галлюцинаций (правда последние чаще встречаются при экзацербации[1] эндогенного процесса).
Правозащитники в один голос утверждают, что наказание за противоправную деятельность в виде помещения в психиатрическую больницу на принудительное лечение, было придумано председателем КГБ Ю. Андроповым. Но, в который раз, роясь в литературе о диссидентском движении, убеждаешься, что многое из того, что было написано, является или преувеличением или ложью.
История же свидетельствует об обратном.
Первый диссидент, помещенный в психиатрическую больницу за свои убеждения, был генерал Наполеоновской армии Клод Франсуа де Мале.
Он постоянно устраивал заговоры, намереваясь свергнуть императора, но был помещен в Парижскую психиатрическую больницу Сальпетриер. В 1812 году де Мале поднял восстание, захватил Париж, но был арестован и тут же расстрелян.
Прочих сведений о сумасшествии политических деятелей за рубежом я не нашел.
Не буду касаться отношения законодательных органов к психическим больным «инакомыслящим» в давней истории России, достаточно полно описанной Н. М. Жариковым с авт. (2004 г.).
Интерес представляют отдельные случаи. Иван Клеопинов в царствование Алексея Михайловича называл себя царевичем Алексеем Алексеевичем, за что был повешен. Отец же его еще ранее писал челобитную, где его сын Иван «умовреден… и называл себя великим человеком, свидетели говорили, что Ивашка умовреден, то божественные книги и иконки бесчестил, то отец и мать хотел саблею сечь и брата родного посек саблей же, и за людьми гонялся…, и в огонь бросался».
В 1660 г. была проведена первая судебно-психиатрическая экспертиза с участием трех врачей. Некий бродяга объявил себя сыном Ивана Грозного, говорил, что умеет исцелять, что живет на небесах, куда ходит через дыру и его принимают ангелы.
Доктора признали его больным, указав на необходимость надзора и лекарственного лечения.
Петр I издает ряд Указов, регламентировавших отношения к психически больным и меры применяемые к ним. В 1723 был издан именной Указ, в котором были даны критерии оценки психического состояния свидетельствуемых. В Указе 1766 года, касавшегося душевнобольных преступников, содержащихся в Суздальском монастыре, куда направлялись больные наиболее опасные, с точки зрения светской и духовной власти, подчеркивалось: «Буде же бы, который из них стал произносить что важное, то и как сие происходить будет от безумного, то оно, того не слушать и в донос о нем не вступать».
