Надежда Маркова - За пределами одиночества
Она была замужем за Василием, у них рос славный малыш Ванечка, голубоглазый и с черными вихрами, как у отца. В течение трех лет, пока Таня не бросила институт, на каждой сессии она заявляла: «Я развожусь с мужем». Пару раз пыталась работать с этой темой на «горячем» стуле. Именно пыталась, потому что всегда останавливалась перед какой-то глыбой боли. Ни продохнуть, ни выразить словами. Встретились мы случайно, через года полтора, в день, когда у меня проводились расстановки. Глаза ее были на мокром месте, плечи ссутулились. «Мы только что подали с Васей заявление на развод», – сдавленным от слез голосом вымолвила девушка, махнув рукой вслед уходящему, высокому черноволосому мужчине.
«Татьяна, сколько я тебя знаю, столько вы с Васей находитесь в состоянии развода. Развестись вы всегда успеете. Но может быть наша встреча не случайна. Догоняй мужа, и приходите сегодня на расстановки», – пришла мне спонтанно мысль. Таня опрометью бросилась вслед за мужем. «Любит!» – подумала я, но в то, что они придут на расстановки вдвоем, верила с трудом.
Таня действительно пришла одна, но лицо ее светилось. Через некоторое время вошел и Василий. Лица всех представительниц прекрасного пола повернулись в его сторону и заинтересованно застыли. Смуглый, с черными, чуть вьющимися волосами до плеч, голубыми пронзительными глазами и белозубой улыбкой. Из всех устремленных на него восхищенных взглядов он отыскал родные, песочные с зелеными крапинками, глаза и сел рядом с Таней. «Любит!» – почувствовала я сердцем, и очень захотелось помочь этим ребятам, я готова была на все! «Нет, так не пойдет», – через минуту я остудила свой пыл и вошла в состояние нуля, так называемой золотой середины, и внутреннего спокойствия.
«Что же их разъединяет, чего им не хватает?» – пыталась я понять и прочувствовать еще до начала расстановки. «Им обоим не хватает матери», – в одночасье осенило меня знание, как только я энергетически настроилась на ребят. И расстановка этой пары подтвердила мое предположение.
Василий
Васю мама оставила в роддоме. Але было 17 лет, она отказалась от малыша и уехала к родной сестре в деревню. Кристина и Альбина родились в Латвии с разницей в 10 лет. Их родители – геологи, мотались с одного насиженного места на другое, непроходимая тайга и горы – не место для человеческих детенышей. Девочек отправляли то к бабушкам и дедушкам, то к тетям и дядям, учились они в интернате, предоставлены были сами себе.
Кристина тоже рано родила ребенка. Когда узнала, что у него синдром Дауна, было поздно. Она сердцем приросла к мальчику и не смогла от него отказаться. А муж смог. Ушел к другой женщине. Кристина уехала из Риги в маленький домик в деревне и растила Славика одна. Мальчик рос очень добрым, а главное, был выносливым и сильным. В семь он уже носил воду из колодца, собирал ветки на дрова, копался в огороде. Одно беспокоило мать – люди с таким диагнозом долго не живут. Она мечтала иметь еще детей. Поэтому, когда младшая сестра приехала к ней после родов и рассказала о ребенке, Кристина всплеснула руками:
– Да почему же ты от него отказалась?
– Мне сказали, что у него тоже, как и у Славика, синдром Дауна. Наверное, это у нас семейное.
– Что ж, где один такой ребенок, там и два, – поразмыслив, вздохнула Кристина и поехала в город за племянником. Оказалось, что Альбину обманули, мальчик родился абсолютно здоровым. Его уже отдали (за хорошее вознаграждение) немолодой бездетной паре на усыновление. Только благодаря тому, что Кристина обратилась к дяде, который в Риге занимал солидный пост, а дамочка, усыновившая малыша, уже пресытилась новой игрушкой и бессонными ночами, Кристине удалось забрать маленького Васю себе и усыновить.
Альбина уехала в Ригу, вышла замуж, родила дочку. Она знала, что Кристина усыновила ее сына, не знала только, что мальчик совершенно здоров. Васенька рос очень красивым, но был какой-то беспокойный, взбалмошный, суетливый. Он всегда что-то терял и не находил. Все его мечты были связаны с путешествиями. «Вот вырасту, поеду в Индию, а там мой папа. Мы с ним на слоне будем кататься». Иногда он убегал из дома. Его всегда отыскивал Славик. Находил его либо с туристами в палаточном городке, то у костра с цыганами, а то и с другими сомнительными личностями. Мальчик словно не находил себе места.
Он не успокоился даже когда вернулся его «отец». Бывший муж Кристины попал в автомобильную катастрофу, остался инвалидом. Его новая жена привезла Сергея в дом Кристины в инвалидной коляске и бросила его там:
– Мне он такой не нужен. Пусть воспитывает своего сына.
Кристина вначале возмутилась, но за отца заступился Славик. Он быстро научился ухаживать за инвалидом, делал ему массаж своими крепкими, ловкими руками, кормил его. Кристина тоже оттаяла и учила мужа по-новому ходить. Семья воссоединилась. Вася чувствовал себя никому не нужным.
Самое светлое воспоминание его детства связано с приездом в дом красивой, нарядной, благоухающей женщины, сестры Кристины. Все семейство было на реке. Вася как никогда чувствовал себя одиноким и всеми забытым. Он один сидел на скамеечке у калитки и точил себе меч из плоской дощечки. Альбина села рядом с мальчиком. Все нутро его перевернулось и залилось нежным теплом. Мальчик замер, прекратил свое занятие и неожиданно для себя расплакался, прижавшись всем тельцем к женщине. Альбина обняла его. Ее голубые слезы капали на его черноволосую головку.
К вечеру у мальчика поднялась температура, он смутно помнил голоса мамы и тети, доносившиеся из-за закрытой двери: «усыновление, обман, ты не должна была, ты отказалась». Васю пронзила догадка, но его счастье, и боль, и радость, и надежда, и мука были столь огромными, что он провалился в забытье. «Мамочка, ты меня слышишь? Не бросай меня, мамочка», – звал мальчик сквозь дрему, и над ним склонялись сразу две женщины. Но когда он чуть окреп, Альбина сразу уехала.
Кристина не раз пыталась поговорить с Васей, но жизненные проблемы надолго затянули этот разговор. После непродолжительной ремиссии долго болел, а потом умер от ран после аварии ее непутевый муж. В 15 лет скоропостижно скончался ее ласковый сыночек Славочка. Выскочил зимой к колодцу за водой, рванул ведро на себя. Сердечко и не выдержало. Так и застала его мать в валенках на босу ногу, сидящего на корточках у перевернутого ведра, с недоуменной улыбкой на лице.
Уже перед самой армией, когда Васе пришло время идти в военкомат, Кристина заговорила с парнем о матери. Василий закрыл лицо, как от удара, остановил мать: «Ма, не надо. Я все знаю. Ты моя родная мама. Мне другой не надо. Ты меня слышишь, мама?»
Отбоя от девушек и женщин у Васи не было. Они слетались к нему, как мухи на клейкую бумагу. Но когда он встретил Таню, теребившую кончик косы, тихую, надежную, с задорными искорками в глазах, он ощутил знакомое, но давно забытое, чувство внутреннего кувырка, а затем тихой нежности, которая разливалась по всему телу. После армии Василий домой уже не вернулся, остался в городе по месту службы, женился на Танюше. Через год родился Ванечка. Но какая-то сила не давала Васе покоя, будто выталкивала его из семьи. На работе ему тоже не везло. Он искал и не находил себя, менял профессии и места деятельности, но все ему было не так, невкусно что ли.
Больше всего на свете он боялся потерять любимую женщину, но вместе с тем ожидал, что она сама от него уйдет. Он даже провоцировал это, задерживаясь после смены с «телками». Тогда Таня сердилась и говорила о разводе.
«Ага, вы все такие, бабы. Вам лишь бы смыться», – как обиженный подросток сетовал Василий. А Таня по-матерински утешала его, пекла тортик и гладила по смолянистым кудрям.
Но бывало и наоборот. Уставшая от пеленок, бессонных ночей, длительного сидения дома, Татьяна хныкала, как девочка, уткнувшись в грудь мужа. «Поведи меня к врачу, купи мне мороженое, скажи, какую мне курточку одеть. А как ты думаешь, Вась, мне после декрета пойти работать или учиться? А если учиться, то на психолога или что-нибудь человеческое выбрать?» Поначалу детский лепет жены Василия умилял, потом начал раздражать. Мало того, он начал замечать, что после затянувшегося сюсюканья не хочет ее как женщину. О разводе теперь начинал говорить он.
После очередного разрыва мириться было так сладко. Какое-то время тянулась семейная идиллия, и снова – бац, ссора на ровном месте! Почему? Васину историю мы уже узнали. Теперь перенесемся в Танино детство.
Татьяна
Танечка родилась сразу после похорон своей старшей сестрички Милочки. Родителей предупредили, что у ребенка врожденный порок сердца и без сложной дорогостоящей операции она проживет не больше года. Милочка прожила два года и со своим ангельским личиком и заразительным смехом унесла с собой в могилу мамино сердце. Первые прогулки, которые помнит Таня, это были прогулки с мамой на кладбище. Мать оживала у могилки дочери, говорила с ней, рассказывала ей новости, даже пела песенки. Но порою подолгу молчала, загипнотизированная датой, высеченной на небольшой белой мраморной плите. Или провожала глазами облака, медленно плывущие в небе.
