Владимир Никитин - Арт-терапия. Учебное пособие

Рис. 64.Визуально-детерминированная модель восприятия

1 – интерпретации, опосредованные кинестетическими впечатлениями; 2 – интерпретации, опосредованные зрительными впечатлениями.

Исследуем интенциональную модель конкретного движения при сознательном акцентировании субъектом внимания на зрительных впечатлениях (схема 2). Допустим, в начальной точке движения пальцы одной руки касаются поверхности другой руки. В точке соприкосновения субъект испытывает ощущение связи между двумя телесными поверхностями; его внимание схватывает как зрительные, так и тактильные ощущения, получаемые от восприятия контакта двух телесных поверхностей. Однако, в силу интенциональной направленности внимания субъекта на зрительное восприятие, впечатление от тактильного чувства остается вне должного внимания при коррекции характера движения руки.

В то же время, несмотря на зрительную установку, ориентированную на внешнее выражение движения, субъект в начале движения, в момент отрыва контактирующих поверхностей участков обеих рук, переживает чувство обостренного восприятия характера телесного контакта. Впечатление от восприятия тактильного чувства значительно превышает впечатление от ощущений, связанных со зрительной перцепцией. Однако постепенно, с началом развития движения, усиливается и кинестетическое впечатление. По мере удаления одной руки относительно другой, внимание субъекта все в большей степени сосредоточивается на зрительном восприятии акта перемещения. И хотя восприятие кинестетических ощущений, приходящих от мышц двигающейся руки, обеспечивает устойчивость траектории ее движения, внимание субъекта в большей степени сосредоточивается на отслеживании визуального ряда. В точке завершения движения субъект максимально фокусирует свое внимание на зрительном впечатлении, которое в скрытом виде подкреплено интенциями от ощущений, приходящих от восприятия состояний мышц, сухожилий и суставов.

Представленная модель описывает процесс интенционального «схватывания» характера конкретного движения при ориентации человека на зрительные впечатления. При усилении значения для субъекта кинестетического фактора ситуация коренным образом меняется. В этом случае образ движения будет строиться не столько на фиксации визуально схватываемых характеристик траектории перемещения руки, сколько на восприятии кинестетических впечатлений, сопровождаемых актами протенции и ретенции.

С точки зрения Ж.-П. Сартра, кинестетические впечатления могут выполнять функцию аналогичного заместителя зрительной формы, т. е. они экстериоризуют объект в образе. «Образ есть отношение сознания к объекту… некий способ, каким объект является сознанию или каким сознание представляет объект» (Сартр, 2002, с. 57). При акцентировании внимания на кинестетических ощущениях вес информации от восприятия зрительного впечатления для объективации процесса движения значительно снижается: образ движения проявляется благодаря осознанию субъектом чувств, возникающих от восприятия проприорецептивных ощущений.

Согласно Э. Гуссерлю, «кинестетические ощущения не распространяются ступенчато и постепенно, они получают лишь сравнительно неопределенную локализацию. Но отсюда не следует, что эта локализация не обладает определенным значением, она делает еще более глубоким единство между телом [как телом] и [телом как] свободной в своем движении вещью» (Гуссерль, 1999; Подорога, 1995, с. 125).

Таким образом, интенциональная направленность внимания на те или иные формы и функции тела предопределяет характер впечатления о его целостности, схватывания тех или иных сторон конкретного движения. Следовательно, при осуществлении конкретного направленного движения оба формообразующих его начала – и рефлекс, и интенциональная установка «Я» – играют определяющую роль в оформлении движения. Конкретное движение указывает на знание человеком интенционируемого объекта, скрытая сущность которого предопределяет характер разворачивания движения по отношению к нему.

Анализ природы абстрактного движения может начинаться с определения отношений «фона» и «фигуры», в качестве которой выступает само телесное действие. С точки зрения Г. Гольдштайна, фон есть момент «уникальной целостности» (цит. по: Мерло-Понти, 1999, с. 152; Goldstein, 1920, S. 161–250). В качестве фона может выступать состояние среды и человека, его установки и представления, его отношение к объекту интенции. Как считает М. Мерло-Понти: «Фон имманентен движению, он оживляет и порождает его ежемгновенно» (Мерло-Понти, 1999, с. 152). Если для конкретного движения в качестве фона выступают окружающий его мир, то, по мнению М. Мерло-Понти, фон абстрактного движения «сфабрикован» субъектом действия. В качестве предмета интенции выступает не мысль о значении движения для «встраивания» субъекта в отношения со средой, а свойства самого движения для исполняющего его индивидуума. «Мое тело, которое только что было проводником движения, становится его целью; его двигательный проект уже не направлен на кого-то в мире» (Плеснер, 2004, с. 153). Иначе говоря, форма абстрактного движения выражает характер и глубину понимания – чувствования возможностей индивидуумом собственной телесности.

Обладая сознанием, человек способен исследовать себя посредством абстрактного движения. Процесс рефлексии принадлежит исключительно ему, т. е. является «внутренним событием». Разворачивающееся абстрактное движение направлено на познание субъектом самого себя, так как переживание впечатлений от движения носит индивидуальный, неповторимый характер. Способ обобщения впечатлений от действия и характера переживания в акте движения является понятным исключительно самому субъекту.

Форма и содержание абстрактного движения определяются содержанием мысли. Качество движения связано с целеполаганием, отношением к идее и возможностями ее выражения посредством тела. Но характер абстрактного движения не столько определяется состоянием тела, его психофизическими возможностями, сколько зависит от культуры субъекта. «Все, что остается в теле недоступным механически-исчисляющему познанию, качественный характер его проявляющихся свойств, выводится… из ситуации явления…», – отмечает Х. Плеснер (там же, с. 57–58).

Рис. 65. Совместные рисунки девочки 9 лет (диагноз: детский церебральный паралич) с арт-терапевтом. Темы: «Путешествие тыквы», «Полет звезд»

Развивая мысль о том, что мыслящее «Я» существует лишь в самоположении, т. е. как постигаемое для себя, Х. Плеснер, принимает отличный от декартовского методологический принцип исследования человеческого бытия. Вместо тезиса, согласно которому я как «Я» принадлежит «внутреннему бытию», он выдвигает тезис о «принадлежности внутреннего бытия исключительно мне самому». Рассматривая аутентичный способ как метод объективного восприятия субъектом себя, Х. Плеснер доказывает, что человек в самом себе постигает бытие cogito. Мы полагаем, что в качестве одного из средств познания, того, что принадлежит исключительно мне, может выступать абстрактное движение.

Субъект, исследующий посредством абстрактного движения свой «внутренний мир», может наблюдать характер отношений своего сознания и тела. Продуцируемые сознанием и телом формы абстрактного движения субъективированы, в них вложено отношение индивидуума к миру. Абстрактное движение, совершаемое человеком посредством тела и мысли, может быть определено как «когнитивное движение». Содержание абстрактного движения зависит от характера взаимосвязей бытия личностного ядра – «Я» и бытия физического тела. «Внутреннее бытие» принадлежит «Я» как некоей психической субстанции. Абстрактное движение есть результат представления индивидуума о формах выражения его собственного «Я». Следовательно, модель абстрактного движения формируется в сфере идеального еще до его осуществления.

Следует отметить, что целостный образ «Я» соотносится с представлениями о единой, неразрывной природе человека. Он отражает связи «внутреннего бытия» «Я» и «внешнего бытия» тела. В свою очередь, бытие тела пронизано «внутренним бытием» и подчинено ему. Но оно само, как выразительный компонент бытия «Я», опосредованно влияет на формирование целостного образа «Я», которому принадлежит «внутреннее бытие». Иными словами, бытие тела и «внутреннее бытие» неразрывно сплетены друг с другом и не могут рассматриваться как независимые образования. Они вместе выступают в качестве основания не только того или иного свойства тела, но и условиями формирования качественных характеристик движения.

Образ «телесного Я» представляет собой единство впечатлений субъекта об образе тела и образе «Я». Он является неким психическим образованием, соединяющим в себе представления о материальной и духовной сущности человека, обладает особым качеством, которого нет у образа тела: образ «телесного Я» перманентно динамичен и может проявлять себя через образ движения. Движение совершается телом при участии всех компонентов «Я». Однако характеристики движения не принадлежат только телу или «Я»; они отражают факт протекания самого бытия человека, говорят о целостной природе его существования.