Дэниел Сигел - Майндсайт. Новая наука личной трансформации
Поддержание наших связей
Я хочу завершить эту главу историей Томми, моего двенадцатилетнего пациента, помешанного на смерти. Он приходил ко мне на консультацию тремя годами раньше, после смерти его дяди, с которым близко общался. В девятилетнем возрасте Томми пытался справиться с первой потерей в жизни, и это изменило его взгляд на мир. Принятие собственной боли, страха потерять дядю и горя после его смерти помогли ему справиться с кризисом. Благодаря полугодовой терапии и родителям он снова почувствовал себя защищенным в семье и стал играть с друзьями. В последующие три года, по словам его мамы, он был счастливым и беззаботным ребенком. Но теперь Томми был убежден, что умрет от стихийного бедствия еще до того, как ему исполнится шестнадцать. Он рассказал мне, что даже когда не думал о катастрофах, он постоянно рассуждал о том, каково это – дожить до старости и умереть.
«Почему мы вообще понимаем, что умрем?» – спросил он, сверля меня глазами. Я ощутил его тревогу, и внезапно Томми заговорил о дяде. Пережив утрату в раннем возрасте, дети впоследствии часто вспоминают это горе на разных этапах взросления. Томми становился подростком, и изменения префронтальной коры позволили ему анализировать смерть дяди в более масштабном и абстрактном контексте, а также связать ее с его собственной смертностью. Я объяснил Томми, что его мозг развивается и префронтальная кора приобретает новый навык, несущий в себе и определенное бремя – чувствовать течение времени и реальность смерти. Учитывая данные изменения в мозге и новые страдания Томми, я подумал, что пришло время обучить его навыкам осознанного внимания.
Он хорошо отреагировал на самую первую медитацию и сказал: «Я никогда не был так невероятно спокоен! Я чувствую, что ничего плохого не происходит». Мы продолжали практиковать осознанную медитацию в течение следующих нескольких сессий, и я попросил Томми выполнять медитацию и дома, примерно по десять минут каждое утро. Я поделился с ним образом спокойного дна океана. Я надеялся, что сосредоточенность на дыхании приблизит Томми к безмятежности внутренней глубины, откуда он разглядит в тревожных мыслях о смерти мозговые волны поверхности его внутреннего моря. Томми увидит, как они приходят в его поле осознанности и уходят из него, и перестанет так сильно бояться их. Я советовал ему просто замечать тревоги, мысли, страхи, не оценивать их, не отталкивать и не прогонять из пространства осознанности, а принимать как деятельность сознания.
Ближе к концу сессии Томми сообщил, что сделал открытие: «Я вдруг понял, что если меня кто-то знает, семья или друзья, то когда я умру, я не исчезну. Я просто стану частью всего остального. И я больше не волнуюсь».
Мы немного посидели в тишине с этой глубокой мыслью.
«Я помедитирую над этим», – произнес Томми.
«Я тоже помедитирую над этим», – ответил я. И наша сессия завершилась.
Мы с Томми оказались попутчиками на жизненной дороге. Когда мы соединяемся друг с другом: родитель с ребенком, пациент с психотерапевтом, студент с учителем, читатель с писателем, – нашим вопросам не будет конца. Нам нужно только постоянно оставаться открытыми ко всему, что может случиться: к боли и удовольствию, к замешательству и ясности – и шаг за шагом идти вперед.
Эпилог
Расширение сферы участия и обогащение своего «я»
В 1950 году Альберт Эйнштейн получил письмо от раввина, у которого внезапно умерла одна из двух дочерей. Он спрашивал, какой мудростью поделиться с оставшейся дочерью, оплакивающей сестру. Вот что ответил Эйнштейн:
Человек – часть целого, называемого нами Вселенной, часть, ограниченная во времени и в пространстве. Он ощущает себя, свои мысли и чувства как нечто отдельное от всего остального мира, что является своего рода оптическим обманом. Эта иллюзия стала темницей для нас, ограничивающей нас миром собственных желаний и привязанностью к узкому кругу близких нам людей. Наша задача – освободиться из этой тюрьмы, расширив сферу своего участия до всякого живого существа, до целого мира во всем его великолепии. Никто не сможет выполнить такую задачу целиком, но уже сами попытки достичь цели являются частью освобождения и основанием для внутренней уверенности.
Как вдохнуть жизнь во все сферы интеграции
Я использовал концепцию, построенную на восьми сферах интеграции, для работы с пациентами всех возрастов. Приходя на психотерапию в состоянии внутренней скованности или хаоса, эти люди вместе со мной анализировали, как они попали в такое положение, и пытались определить те сферы, в которых дифференциация или, наоборот, связь оказались заблокированы. Во время наших сессий мы укрепляли эти сферы и стабилизировали треугольник благополучия, и я часто наблюдал, как у моих пациентов появлялось новое ощущение цельности. Оно проявлялось по-разному, но все люди постепенно осознавали, что являются частью чего-то большего и живут в глобальном мире. Несмотря на распространенное убеждение, что майндсайт – лишь потакание своим прихотям, он вовсе не способствует эгоцентричному самокопанию или зацикленности на себе. Напротив, он неизменно вызывает желание делиться с другими, расширять спектр волнующих нас проблем и искать новые причины происходящего. Осознание себя как части мира, не ограниченного ближайшими родственниками и определенным социальным кругом, позволило моим пациентам раздвинуть ту самую «сферу участия», о которой писал Эйнштейн.
Это проявляется в незначительных изменениях. Например, мой двенадцатилетний пациент Томми, пытаясь совладать со страхом смерти, обнаружил, что связь с другими ослабляет ужас и изоляцию. Мэтью, одинокий мужчина с бесконечной чередой бесперспективных романов, работая над чувством стыда, испытал потребность углубиться во что-то, кроме себя, и увлекся очисткой залива в нашем районе. У него появилась цель, он был полон энтузиазма и благодаря деловым навыкам и бизнес-связям пытался сохранить часть природных ресурсов – не только для блага современников, но и для будущих поколений. Питер и Дениз, научившись защищать друг друга благодаря межличностной интеграции, стали делать пожертвования семьям, страдавшим теми или иными болезнями. Это имело для них личное значение, так как в детстве они понесли утраты, но расширилась сфера их участия, они активнее вовлеклись в более масштабные процессы.
Я четко понял, что по мере того, как люди становились более интегрированными в первых восьми сферах, ощущение идентичности и границы их «я» раздвигались. Для данного явления я выбрал термин транспирация, где «транс» – «через», а «спирация» – «дыхание»: то есть то, как мы вдыхаем все восемь сфер интеграции. Транспирация означает, как мы растворяем иногда ограничивающее нас ощущение «я» и становимся частью расширенной идентичности, входим в состав понятия «мы», являющимся даже большим, чем наши межличностные взаимоотношения. Мы как бы интегрируем интеграцию.
Для достижения такого состояния не потребовалось ничего особенного, кроме развития базовых навыков майндсайта. Люди, добившиеся транспирационной интеграции, начинали по-разному и имели различные причины для этого. Кто-то столкнулся с серьезной проблемой или конфликтом, а кто-то испытывал боль незалеченной психологической травмы. Единый путь отсутствовал, но всем пациентам просто нужно было прийти к рефлексирующему состоянию сознания, позволяющему четче увидеть внутренний мир.
Судя по письменным источникам, созерцательные практики обеспечивают такое же чувство глубокой взаимосвязи. Но на протяжении всей истории нашего биологического вида мы считали себя изолированными, своего рода солистами на сцене небольшого театра в обществе нескольких избранных актеров и актрис. Пожалуй, такая тенденция особенно заметна в современном обществе. До других театров нам нет дела, а может, мы и вовсе рассматриваем их в качестве конкурентов. Почему же мы настолько ограничены в самоопределении?
Мы и они
Сегодня мы можем научно отметить нейронные границы нашего узкого определения «себя». Когда задействованы резонансные каналы, мы ощущаем чувства окружающих и создаем своеобразный корковый отпечаток. Он позволяет понять происходящее в голове у другого человека еще и потому, что она похожа на нашу. Наш мозг включает механизм майндсайта, чтобы всмотреться в лицо другого и рассмотреть скрывающееся под ним сознание. Но если мы не способны идентифицировать себя с окружающими, то наши резонансные каналы отключаются, и в людях мы видим «их», а не «нас». Это происходит из-за отсутствия активации каналов, позволяющих нам заметить, что у людей есть своя внутренняя жизнь.
Отключение механизмов сочувствия – вероятно, одна из причин жестокой истории нашего биологического вида. Не имея возможности заглянуть в свое или чужое сознание, люди из активных субъектов, похожих на нас и достойных уважения и знакомства с ними, превращаются в объекты. Чувствуя угрозу, мы искажаем увиденное в других, проецируем собственные страхи на их намерения и думаем, что они навредят нам. Мы ощущаем недоброжелательность там, где ее нет, и переключаемся в режим выживания «бей – беги – замри», типичный для сознания в угрожающей ситуации. Если опасность вызывает у нас рефлекс «бей», то мы делаем все, чтобы избавиться от ее источника.
