Владимир Никитин - Арт-терапия. Учебное пособие

6. Доведение образа до гармонии или его уничтожение (с открытыми глазами).

Таким образом, можно выделить основные задачи, которые позволяет решить практика маскотерапии:

1. Расширение представлений референта о своей персоне с актуализацией для его сознания тех сторон образа «Я», которые «выпадают» из сферы его внимания.

2. Преодоление аутистического монолога индивидуума, указывающего о состоянии психического расстройства.

3. Установление гармоничного единства аутистического и реалистического начал в сознании референта.

4. Овладение навыками рационального и интуитивного контроля форм эмоционального выражения.

5. «Освобождение» от навязчивых состояний (фобий, агрессии и т. д.).

6. Формирование продуктивных экзистенциональных установок.

7. Освоение референтом новых форм коммуникаций.

Каким же образом достигается терапевтический эффект? Безусловно, что первым шагом в любой терапевтической работе является преодоление сопротивления реципиента, как открытого, так и скрытого. Сопротивление возникает вследствие осознанного и неосознанного противостояния вмешательству другого лица в душевную жизнь субъекта терапии. В качестве признака, свидетельствующего о преодолении границ между терапевтом и референтом, выступает характер установления диалога между ними с терапевтом. В ходе дальнейшей работы наблюдается идентификация «Я» референта с образом маски, проходящее вне его рационального контроля. Трансформация и исчезновение психотического симптома происходит в процессе отождествления референта с новым образом себя, с принятием этого образа и проживанием в нем актуальных ситуаций и тем. Следует отметить тот факт, что в процессе создания и проживания другого образа наблюдается смещение внимания референта как с аффективной на рациональную сферу деятельности, так и наоборот. Это обстоятельство свидетельствует о снятии у него зависимости как от навязчивых мыслей, так и от неконтролируемых эмоциональных переживаний.

Наши исследования использования техник маскотерапии для решения различного круга психологических задач говорит о том, что изменение представлений референта о себе невозможно без переживания им состояния катарсиса. Как отмечалось ранее, катарсическое чувство не сводится только к таким понятиям, как «слезы» и «очищение». Оно свидетельствует о глубинной перестройке душевной жизни, освобождении от навязчивых идей и образов, обретения состояния душевной легкости и целостности. Катарсис можно рассматривать как характерологический признак начала формирования нового образа «Я», структура которого уже выстраивается на основе принятия референтом своего истинного лица. Иначе говоря, переживание чувства катарсиса обусловлено актуализацией процесса самоидентификации, трансформацией характера восприятия референтом себя с усилением процесса рефлексии образа «Я».

Следует отметить, что характер участия в сессиях по маскотерапии, переживания самого хода работы с маской по-разному происходит в различных группах референтов. Можно согласиться с наблюдениями Г. Назлояна относительно характера реагирования на маскотерапию различных категорий психотических больных: от восхищения у референтов с демонстративным типом поведения до негативного отношения к процессу у реципиентов, находящихся в состоянии бреда, с симптомами паранойи (Назлоян, 2001). Нейтральное равнодушное отношение можно наблюдать у дефектных и слабоумных респондентов.

Для лиц с невротической симптоматикой и для психически здоровых референтов работа с маской, как правило, носит заинтересованный, интенсивный характер. Вовлечение в процесс продуцирования нового образа себя связан с филогенетически заложенной потребностью в познания человеком своей природы. Посредством маски референт не только получает возможность для новых репрезентаций. Маска позволяет ему создать иное общеизвестному пространство исследования себя. В этом имагинативном пространстве он экспериментирует с теми качествами своей личности, которые были подавлены, вытеснены из сферы сознания под воздействием социального прессинга. Наблюдая себя в новом образе, человек не только освобождается от ригидных установок и связей, но и создает условия для разворачивания своего скрытого творческого потенциала.

В качестве примеров эффективности работы в техниках маскотерапии рассмотрим два терапевтических случая. На одном из семинаров по психотерапии внимание аудитории привлекало вызывающее поведение молодого человека Сергея, суицидальные намерения которого были им неоднократно озвучены. Его надменный взгляд, невыразительная мимика, вялые движения, броские, агрессивные реплики говорили о внутреннем надрыве, противоречиях и неспособности собрать свое внимание на определенном объекте. Тем не менее, он систематически посещал тренинг, все с большей и большей активностью выступая в роли протагониста.

На четвертый день (как правило, прямое вхождение в терапевтическое пространство случается именно на третий – четвертый дни занятий), Сергей решился одеть маску. Предварительно у него была возможность исследовать свое отношение при восприятии характера пяти масок. Он выбрал белую маску, невыразительную, безликую, без определенного характера. Приведем фрагмент диалога терапевта и референта.

Терапевт: «Каким ты видишь себя?» Сергей в маске: «Агрессивным, резким».

В зале: Хохот, реплики.

Перед нами стоял неуклюжий подросток (в маске Сергей помолодел лет на пять – семь). Его тело говорило о незащищенности, нерешительности, драматизме.

Терапевт: «А мы видим тебя совсем другим. Как ты думаешь, каким?»

Сергей (нерешительно): «Не знаю, не представляю».

Терапевт: «Давай немного поговорим о тебе. Пофантазируем. Ты не возражаешь?»

Сергей: «Это было бы интересно!»

Терапевт: «Я думаю, ты в семье единственный ребенок».

Сергей (удивленно): «Верно!»

Терапевт: «У тебя достаточно строгие родители, особенно мама, которая требует от тебя аккуратности и точности».

Сергей: «Да, она в детстве часто меня ограничивала. Я не мог делать то, чего хотел».

Терапевт: «Ты любил играть? Ты давно играл?»

Сергей: «Не помню». (В зале возникло напряжение.)

Терапевт: «Наверно, у тебя не было мягких игрушек?»

Сергей (вздрогнул от неожиданного, но точного предположения): «Да, это правда».

Терапевт: «Но что-то было, кроме машинок и пистолетов?»

Сергей (сразу немного волнуясь): «Резиновый человечек».

В зале: Наступила полная тишина.

Терапевт: «Ты его любил?»

Сергей: «Он был таким же одиноким, как и я». (Маска скрывала его лицо. Глаза покраснели от усилия по сдерживанию слез. Голос дрожал.)

Терапевт: «Может быть, ты хотел бы с ним поиграть? Сейчас!»

Сергей: «Это было бы интересно».

Терапевт: «Так как его здесь нет, может быть, ты выберешь кого-то из зала вместо него?»

Сергей (сразу выбирает девушку, с которой ранее уже пытался играть в одной из сессий): «С ней!»

Терапевт: «Может быть, тебе мешает маска, сними ее!»

Сергей: «Нет, в ней мне спокойнее».

Терапевт: «Ну, тогда поиграй, что бы ты хотел с „ней“ делать?»

Сергей: «Повалять». (Девушка позволяет Сергею манипулировать ее телом. Вначале он с интересом касается девушки, наклоняет, смещает, толкает ее тело. Через минуту возрастает его напряжение, появляется озлобленность. Через три минуты он утрачивает к ней интерес.)

Терапевт: «Тебе такая игра не интересна? Правда?»

Сергей: «Да».

Терапевт (терапевт подходит к Сергею, берет его за руку): «Возможно, тебе нужно противоборство, сопротивление?»

Сергей: «Да, мне нужна активность, реальная угроза… Сила!» (Энергично тянет руку.)

Терапевт и Сергей вступают в противоборство. Резко и даже агрессивно Сергей манипулирует движением, заинтересованно играет с ситуацией, провоцируя действия репликами. Борьба увлекает его, делает его живым, легким. Дыхание становится глубоким, сильным. В выражении глаз проявляется игривость, радость от происходящего события.

Терапевт (спустя три минуты после начала действия): «Тебе легче?»

Сергей: «Да. Мне нужно сопротивление».

Терапевт: «Где сейчас твое внимание?»

Сергей: «На тебе, на нашем взаимодействии».

Терапевт: «Ты чувствуешь ко мне агрессию?»