Пол Холмс - Внутренний мир снаружи: Теория объектных отношений и психодрама
— Когда я был ребенком, вы все время обвиняли меня в ваших проблемах. Да, я знаю, ты, мама, вышла замуж, потому что была беременна. Ты не хотела быть матерью–одиночкой. Но я не просил, чтобы меня зачали!
— Третье.
Повернувшись к «отцу», Джордж добавил:
— Почему ты никогда не приходил повидать меня, как обещал? Я знаю, что был постоянно рядом с мамой, и она тебя ненавидела, но я ведь был твоим сыном. Ты был мне так нужен…
Джордж вновь был “ в свободном полете». Дэвид и Виктор отошли на несколько шагов от возвышения, чтобы не мешать ему переживать и выражать переполнявшие его чувства. На этот раз Джордж ощущал свою силу.
Продолжение на стр.221.
Страх Джорджа перед своим гневом
В психодраме Джордж был способен выразить свое негодование по отношению к матери — чувство, ранее вытесненное, поскольку ребенком он нуждался в хороших отношениях с ней и поддерживал их, особенно после того, как из дома ушел отец. Во время сессии Джордж смог также сказать своей «матери», как сильно она ему нужна. С помощью разделения «матери» на два разных аспекта Джордж вступил в контакт с каждым из них. Так он вернул в репертуар своих активных ролей «маленького мальчика, который ненавидит свою мать».
Эта роль была связана с ролевым кластером «Джордж и женщины». Возможно, что в его браке некоторые аспекты этого «сердитого» объектного отношения были разыграны с женой (разумеется, невольно). Теперь, когда эта роль была наконец осознана, можно надеяться, что Джордж будет лучше понимать и контролировать свое поведение дома.
В этот момент Джордж опять почувствовал тревогу и застопорился, утратив свою спонтанность и креативность. С помощью техники психодрамы и при поддержке директора, присутствие которого помогло сдержать тревогу Джорджа, тот осознал свою потребность встретиться лицом к лицу с обоими родителями сразу, не теряя при этом связь со своими смешанными чувствами и яростью, вызванными конфликтом, который существовал в семье в годы его детства.
Тревога
Тревога — это сильное и неприятное чувство, которое переживал любой из нас. Эмоции, приятные или неприятные, обладают своими функциями. Фрейд отмечал, что свойственное всем чувство тревоги воздействует как сигнал, предостерегающий человека о приближающейся опасности, будь то внешняя и реальная тревога или тревога внутренняя, внутрипсихическая (в последнем случае она может быть охарактеризована как психотическая или как невротическая, в зависимости от индивидуальной степени расстройства).
В дополнение к переживаемым чувствам оба типа тревоги сопровождаются физиологическими изменениями: учащается пульс, расширяются зрачки, пересыхает рот.
Реалистическая тревога производит впечатление чего–то очень рационального и понятного, поскольку является реакцией на восприятие внешней опасности. Ее можно рассматривать как проявление инстинкта самосохранения (Freud, 1916–17:441).
Несомненно, тело готовится к тому, чтобы «драться или убежать». Физиологические изменения подготавливают тело к действию, в то время как сопутствующие психологические изменения сообщают человеку, что что–то не так, и заставляют его принять решение. Фрейд писал, что это «приготовление к опасности, которое проявляется в повышенном сенсорном внимании и моторном напряжении» (Freud, 1916–17:442).
Однако тревога, которая изначально является для «я» сигналом о предстоящей опасности и предвестником общения с другими, способна полностью подавить активность человека. И тогда вы не можете ни бороться с проблемой, ни бежать от нее — вы просто «примерзаете» к месту. Тревога становится непродуктивной. Такое состояние может длиться очень долго, пока кто–нибудь не выведет вас из него, быть может, получив от вас невербальную просьбу о помощи.
В состоянии психотической и невротической тревоги тело и разум реагируют, как если бы существовала реальная внешняя угроза, пусть даже горизонт чист и вам неоткуда ожидать опасности, брошенного вызова или возможного предательства. Опасности есть, но они внутренние, существующие внутри психики и являющиеся следствием напряжений в сложном внутреннем мире объектных отношений.
Психотическая тревога
Поскольку во внутреннем мире человека происходит интеграция «я» — объектов или представлений и внутренних представлений о «других», ярость, включенная в объектное отношение, связанная, к примеру, с «матерью, которая не кормит меня», может испытывать давление противоположного отношения — «мать, которая обнимает меня». Интрапсихическая атака хорошего «другой» — объекта вызывает чувство вины и несет опасность для положительного или хорошего «я’’-образа.
Я уже показывал, как ранняя защита от такой опасности опять разделяет объектные отношения, пытающиеся объединиться в про–цессе интеграции. Происходит расщепление. После этого у младенца могут появиться два изолированных состояния самоосознания: проще говоря, или оно связано с положительными аффектами и соответствующим «я» — образом, или с негативными аффектами и «я» — образом того же знака.
Используя расщепление, ребенок защищает покой своей психики, проецируя наружу, в пространство или на другого (мать) аспекты своего «я», которые не могут быть интегрированы. Когда взрослый использует эти механизмы, снижающие контакт личности с реальностью, тревогу, от которой он защищается, можно охарактеризовать как психотическую, связанную со страхом дезинтеграции, потери границ и страхом структурной несостоятельности своего «я».
Психоаналитик В. Р. Бион, описывая психические механизмы взрослых психотиков (которые самым разным образом напоминают детей), писал:
«В фантазии пациента отброшенные частицы Эго приходят к независимому и неконтролируемому существованию вне личности… содержащиеся или помещенные во внешние объекты».
«Новые мысли» (Second Thoughts. Bion, 1967:39)
В мире психотика эти спроецированные части «я» существуют вовне (и, по мнению Биона, множатся там), так что личность чувствует себя окруженной атакующими и преследующими ее «странными объектами». Такие люди, несомненно, безумны и полностью лишены контакта с реальностью. Они не находят восприимчивого «контейнера», чтобы удерживать и модифицировать в нем свои страхи.
Что же касается детей, то они в большинстве своем более удачливы. Их проекции, вытолкнутые наружу тревогой, обращены на самых близких для них взрослых, обычно на матерей, которые принимают, вмещают и удерживают эти экстернализации их внутреннего мира. Но я еще вернусь к этому вопросу.
Невротическая тревога
В какой–то момент развитие интегративных сил складывается так, что ребенок начинает использовать защитные механизмы, связанные с вытеснением (процесс, который вытесняет интегрированные объектные отношения). С этого начинается, говоря словами Кляйн, «депрессивная установка». Поначалу напряжения все еще создаются отношениями между двумя людьми (диадическими отношениями), например, между матерью и сыном. Когда тревога переживается взрослым, использующим эти механизмы для управления своим внутренним психическим конфликтом, ее можно охарактеризовать как невротическую.
Джордж справился с гневом по отношению к матери путем потери (через вытеснение) своего «я» — образа «я ненавижу мать» и связанного с ним «другой» — образа. Как мог он когда–либо испытывать ненависть или гнев по отношению к этой исполненной материнской любви женщине? Как мог он теперь, будучи взрослым, злиться на женщин — носителей материнских качеств? Он был нужен женщинам как сын, социальный работник, муж.
Как обнаружила его жена, вытесненное объектное отношение «я ненавижу женщин» было не разрушено, а лишь глубоко похоронено. Временами этот образ выходил на поверхность, вызывая невротическую тревогу, частично из–за угрозы, присутствующей в разуме Джорджа, а также вследствие того, что он чувствовал себя виноватым, сердясь на свою жену.
Объектные отношения маленького мальчика, который действительно любил своего папу и очень нуждался в нем и одновременно ненавидел его за уход из семьи, были также вытеснены, пока не появились вновь в его отношениях с фигурой «отец/босс». Джордж перестал осознавать потребность в отце, соглашаясь с матерью, что этот мужчина (отец) не заслуживает внимания. Его начальник, Фред, в своих отношениях с требовательным и трудным молодым сотрудником сталкивался с проявлением экстернализации внутреннего мира Джорджа.
Однако еще в детском возрасте в Джордже развились беспокойство, напряжение и интенсивная тревога по поводу его отношений с родителями, которых он воспринимал как пару. Психоаналитики называют подобные трудности эдиповым комплексом — по имени царя Эдипа, который убил своего отца и затем женился на собственной матери. Болезненные переживания, связанные с триадическим конфликтом, без сомнения, случались в детстве и еще раз проявились в ходе психодрамы.
