Станислав Гроф - Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы
Качество эмоций, наблюдающихся во время холотропных сеансов, обладает очень широкой палитрой. С одной стороны, можно встретиться с чувствами необычайного благополучия, глубокого покоя, безмятежности, отрешенности, блаженства, космического единения или исступленного восторга. С другой же – с приступами неописуемого ужаса, всепоглощающей вины, убийственной враждебности, с ощущением вечного проклятия. Сила этих необычайных чувств может превосходить все, что можно пережить или даже представить себе в повседневном состоянии сознания. Эти крайние эмоциональные состояния обычно связаны с переживаниями, которые по природе своей являются околородовыми или трансперсональными.
В средней части палитры переживаний, наблюдаемых на сеансах холотропного дыхания, представлены более обычные качества эмоций, которые ближе к тому, что мы знаем из нашего повседневного существования, – приступы страха, тревоги, тоски, безнадежности, чувства неудачи, униженности, стыда, вины или отвращения. Они, как правило, связаны с биографическими воспоминаниями, и их источником являются травматические переживания младенчества, детства и последующих периодов жизни. Их благоприятной противоположностью являются чувства счастья, эмоциональной наполненности, радости, сексуального удовлетворения и общего возрастания жизненных сил.
Как ранее уже упоминалось, в некоторых случаях учащенное дыхание не вызывает никаких физических напряжений или тяжелых эмоций, а непосредственно ведет к все возрастающему расслаблению, ощущению расширения и благополучия и к световым видениям. Дышащий может ощущать, что его переполняют чувства любви и переживания мистической связи с другими людьми, с природой, Вселенной и Богом. Но чаще эти благоприятные эмоциональные состояния возникают в конце холотропных сеансов, после того как уже схлынули бурные, требующие напряжения сил части переживания.
Удивительно, как много людей в нашей культуре либо из-за твердолобой протестантской этики, либо по иным причинам испытывают огромные трудности в принятии экстатических переживаний, и то только в том случае, если эти переживания следуют за страданиями или тяжким трудом. Зачастую они отзываются на них сильным чувством вины или ощущением того, что они обретают их незаслуженно. Очень распространена также, особенно среди умственно здоровых людей, получивших профессию, манера отвечать на благоприятные переживания недоверием и подозрительностью, пряча или прикрывая их каким-либо крайне болезненным и неприятным содержанием. В этих обстоятельствах особенно важно уверить дышащих, что благоприятные переживания обладают необычайной целительной силой, и вдохновить их на то, чтобы они принимали их без всяких подозрений на то, что милость эта незаслуженная.
Обычное следствие сеанса холотропного дыхания – глубокое эмоциональное освобождение и физическое расслабление. После успешного, хорошо воспринятого сеанса многие люди говорят, что чувствуют себя более раскрепощенными, чем когда-либо в жизни. Таким образом, продолжительное ускоренное дыхание представляет собой чрезвычайно мощный и действенный метод уменьшения напряжения, ведущий к эмоциональному и психосоматическому исцелению. Другим частым следствием подобной работы является установление связи с измерениями сверхчувственного, присутствующими в собственной психике и в сущем вообще. Это также часто встречается в ритуальных и духовных практиках многих эпох и культур.
Целительные возможности дыхания особенно выделяются в кундалини-йоге. В ней случаи учащенного дыхания используются в течение медитативной практики (бхастрика) или происходят непроизвольно как часть эмоциональных и физических проявлений, известных как крийя. Это согласуется с моей собственной точкой зрения, что подобные происходящие с пациентами непроизвольные случаи, о которых говорится как о синдроме гипервенгпиляции, являются попытками самоисцеления. Они должны поощряться и поддерживаться, а не просто подавляться, как повсеместно в лечебной практике заведено.
Сеансы холотропного дыхания различаются по длительности от человека к человеку, а у одного и того же человека и от сеанса к сеансу. Для наилучшего приятия переживания существенно, чтобы помощники и сиделки оставались при дышащем, пока он испытывает необычные переживания. На заключительной стадии сеанса соответствующая телесная работа может значительно облегчить эмоциональное и физическое расслабление. Тесное общение с природой также может оказать необычайно успокаивающее и закрепляющее воздействие и способствовать приятию сеанса. Особенно действенным в связи с этим может оказаться пребывание в воде, например в теплой ванне, либо плавание в бассейне, озере или океане.
Рисование мандалы и группы сопереживания
Когда сеанс завершается и дышащий возвращается в обычное состояние сознания, сиделка сопровождает его в комнату мандалы. В этой комнате есть различные принадлежности для рисования – пастель, акварель, фломастеры и большие альбомы для рисования. На листах этих альбомов карандашом нарисованы круги размером с суповую тарелку. Дышащих просят сесть, задуматься над собственным переживанием и, используя эти средства, найти способ выразить то, что происходило с ними во время сеанса.
По рисованию мандалы нет никаких особых руководящих указаний. Некоторые люди просто воспроизводят сочетания цветов, другие же создают геометрические мандалы, образные рисунки или картинки. Последние могут изображать видение, случившееся во время сеанса, либо описание путешествия в нескольких отдельных образах. Иногда дышащий решает запечатлеть один сеанс в нескольких мандалах, отражающих отдельные стороны или стадии сеанса. В более редких случаях у дышащего не возникает никакого представления относительно того, что он собирается нарисовать, и он создает какое-нибудь непроизвольное изображение.
Мы встречались со случаями, когда мандала не воспроизводила непосредственно предшествующий сеанс, а предвосхищала сеанс последующий. Это согласуется с представлением К.Г. Юнга о том, что творения психики нельзя полностью объяснить из предшествующих исторических событий. Во многих случаях они обращены не только к прошлому, но и к будущему. Так что некоторые мандалы отражают то движение в психике, которое Юнг называл процессом индивидуации, и раскрывают его предстоящую стадию. Возможной альтернативой рисованию мандалы может быть лепка из глины. Мы ввели этот метод, когда стали работать с группой слепых, которые не могли рисовать мандалу. Любопытно отметить, что и некоторые другие участники предпочитают прибегать именно к этому средству, когда оно доступно, или сочетать рисование мандалы с лепкой трехмерного образа.
В тот же день некоторое время спустя дышащие приносят свои мандалы на сеанс сопереживания, в ходе которого они рассказывают о своих переживаниях. Стратегия помощников, руководящих группой, в то время, когда пациенты делятся переживаниями, состоит в том, чтобы вдохновить их на максимальную открытость и честность в изложении переживания. Готовность участников открыть содержание своих сеансов, включая различные интимные подробности, приводит к сплоченности и развитию доверия в группе. Это побуждает других делиться переживаниями с не меньшей честностью, что углубляет, усиливает и ускоряет ход излечения.
В противоположность обыкновению большинства терапевтических школ помощники воздерживаются от того, чтобы толковать переживания участников. Причина этого – отсутствие согласия у существующих школ относительно деятельности психики, ее главных побудительных сил, а также причины и значения симптомов. В подобных обстоятельствах любые объяснения оказываются спорными и произвольными. Другая причина для воздержания от истолкований состоит в том, что психологические содержания, как правило, определяются множеством причин и связаны по смыслу с несколькими уровнями психики. Выдвижение какого-либо предположительно определяющего объяснения или толкования несет в себе опасность замораживания происходящего и создания препятствий на пути постепенного излечения.
Более производительный путь состоит в задавании вопросов, что помогает выявить сведения дополнительные, с точки зрения самого пациента, который как переживающий является наилучшим экспертом относительно того, с чем связаны его собственные переживания. Когда мы терпеливы и противимся искушению поделиться собственными впечатлениями, участники сеансов часто находят собственные объяснения, лучше отражающие их переживания. В этом случае было бы очень полезно поделиться нашими собственными наблюдениями из прошлых сеансов, касающимися схожих переживаний, или подчеркнуть связи с переживаниями других членов группы. Когда же переживания имеют архетипическое содержание, использование юнговского метода распространения – выделения параллелей между отдельным переживанием и сходными мифологическими мотивами из разных культур – либо обращение к хорошему словарю символов могло бы оказаться очень полезным.
