Лууле Виилма - Прощаю себе. В 2 тт. Том 2
Человек, живущий жалостью к себе, не живет и не умирает. Почему? Потому что он не ведает стыда. От стыда зависят жизнь и смерть. Если такой человек начинает испытывать стыд, то он умирает. Кто гордится своим постыдным положением, для кого болезнь – это единственная возможность доказать свое превосходство, тому не дано умереть прежде, чем он достигает своей цели. Есть две основные цели:
– заставить людей поверить в то, что никто не способен страдать больше, чем он;
– отомстить тем, кто довел его до такого постыдного положения.
Кто желает убедить окружающих в неимоверности своих страданий, тот никогда не достигает своей цели, даже если все верят, что страдания его ужасны. Поскольку в нем самом нет веры, он не ощущает чувств окружающих. Ощутить чувства ближних можно благодаря состраданию, тогда как жалеющий себя человек лишен сострадания. Чем яснее у такого человека рассудок, тем эгоистичнее и безжалостнее становится его желание доказать свою правоту. Сопротивление со стороны окружающих лишь льет воду на его мельницу. Ведь последнее слово, хотя бы из сочувствия к нему, всегда остается за больным.
Изучая энергию стыда, я с ужасом обнаружила, что растет число людей, особенно пожилых женщин, которые не позволяют себе умереть прежде, чем отомстят виновникам своего постыдного положения. То есть прежде, чем опозорят виновников. Обязывая родных и знакомых посещать его все чаще, такой больной талдычит одно и то же, присочиняя разные подробности, в которые сам начинает верить, с одной лишь целью – доказать, что до такого постыдного положения его довели, к примеру, родители, супруг либо дети. Чем охотнее ему верят, тем сильнее посрамляются те, кто за ним ухаживает, ибо самым большим врагом для тяжелобольного обычно является тот, кто непосредственно его обихаживает. Почему? Потому что, осознавая свое постыдное положение, он желает умереть, но умереть не может – этого не допускает сиделка.
Сиделка, добровольно пожертвовавшая собой из-за чувства вины, может даже умереть, если у нее возникнет смертельно серьезное желание умереть, дабы отомстить больному, заставившему ее страдать. Желание отомстить своему посрамителю собственной смертью является показателем наивысшей беспомощности. Чаще всего к этому прибегают дети, неспособные улучшить жизнь своих родителей. Больной, скорее всего, будет сильно жалеть покойного, простит ему все прегрешения и станет отзываться о нем только положительно, однако желание больного доказать свое превосходство будет жить и дальше, обрекая на страдания уже новых помощников. Это – его основное занятие. Не будь он занят этим, то стал бы задумываться, у него возникло бы чувство стыда, и он умер бы.Итак, посрамление ближних есть спасение самого себя от смерти.
Таким образом, страх смерти вынуждает посрамлять ближних.
Бывают больные, которые при всем их стыде так наловчились пристыживать окружающих, что все заботящиеся о них люди умирают, а сами они живут себе дальше. Силы для жизни придает им злорадство. Злорадство, как и любое возмездие, не ведает сочувствия. Злорадный человек придумывает себе врага и целенаправленно его уничтожает. Если сам он оказывается побежденным, т. е. посрамленным, то с радостью умирает. А одержав верх, с величайшим наслаждением истязает побежденных. Подчеркну при этом, что до всего этого человека доводят стрессы, о снятии которых нужно позаботиться прежде, чем мы сами превратимся в подобных мстителей.
Когда я стала рассказывать пациентам о таких людях, каждый день находилось несколько человек, которые опускали глаза и говорили: «Точь-в-точь моя мать». Стыдно в этом признаться, но так оно и есть. Человек живет со своим стыдом, не умея высвободить свою мать и свой стыд. У человека, в котором сидят страхи, такое чувство, будто духовное освобождение матери равносильно отречению от нее, а это ужасный стыд. Он может знать, что высвобождение – это любовь, но отсутствие веры в себя заставляет колебаться и бояться позора. В итоге верх одерживает стыд. Стыд не допускает даже прощения.
Когда человек думает о стыде, голова его совершенно пуста. Чем больше думает, тем дело хуже, и у него возникает ощущение, будто он сходит с ума. Терзаясь от стыда, мы подобны ученикам, обучающимся в школе жизни, которые не способны ответить заданный урок, так как перестают соображать. Кто в такой момент способен начать бегать и делать дела, у того чувство оцепенения проходит. А кто стоит перед своим посрамителем, вытянувшись в струнку, точно школьник перед учителем, тот с каждым разом соображает и того меньше. Учитель, ставящий своей целью посрамление учеников, в учителя не годится. Но прежде, чем подыскать замену такому учителю, который учит Вашего ребенка, исправьте аналогичную ошибку у себя. Возможно, что тогда учитель станет восприниматься Вашим ребенком иначе. Если же перевести ребенка в другую школу и этим ограничиться, повторится то же самое.
Если человек боится осрамиться, то одна лишь мысль о возможном позоре отбивает охоту за что-либо браться. У человека возникает апатия, ощущение бессмысленности любого дела, равнодушие ко всякому начинанию. Даже в отношении любви, секса и зачатия ребенка.ИЗ СТРАХА ОПОЗОРИТЬСЯ СТАНОВЯТСЯ ХРОНИЧЕСКИМИ ПРОБЛЕМЫ, А ТАКЖЕ БОЛЕЗНИ.
Из-за стыда все останавливается на полпути, в том числе и жизнь. Без высвобождения стыда нет смысла надеяться на исцеление.
Если человек стесняется своей проблемы или стесняется стресса, из-за которого проблема возникла, но не осознает этого, то проблема не уменьшается. Она может только усугубляться. В некий момент она перерастает в болезнь – еще более серьезную проблему. Кто стесняется своей болезни либо причины, ее породившей, у того болезнь приобретает хронический характер. Лечение не помогает. Освобождение других стрессов может затормозить развитие болезни, однако чем сильнее человек боится осрамиться из-за того, что может потерпеть неудачу, тем с большей вероятностью все покатится под гору. Желание быть сильным, быть превыше всего и демонстрировать это оборачивается для человека особенно великим стыдом. Каким образом?
Вообразите себе двух людей, желающих только лучшего, которые поднимаются в гору, неся на плечах груз, становящийся все тяжелее. Один идет по проторенной тропе. Второй прокладывает путь в неизвестность. Ни тот, ни другой не замечают того, что, желая хорошего и получая хорошее, человек приобретает также и плохое, сопутствующее этому хорошему, оседающее бременем на душе. Наступает момент, когда становится ясно, что уже никак невозможно увеличить материальное хорошее, и движение прекращается. Столкновение с реальностью может для кого-то обернуться убийственным стыдом, так как он осознает, что не умеет считаться с реальностью. Стыд оказывается тем сильнее, чем человек считал себя лучше, сильнее, умнее. То есть чем больше его эгоизм.
Стыд не дает ни хорошему, ни плохому ни расти, ни уменьшаться. Он останавливает всякое движение. Он подобен молотку, который загоняет гвоздь в стену по самую шляпку и словно припечатывает: вот ты у меня где, и здесь останешься! Стыд может быть столь великим, что все белое предстает черным. Он сводит на нет все хорошее, и человек покидает сей мир. Страх смерти вынуждает людей скрывать свое плохое. Если плохое всплывает наружу, человек лезет аж из кожи вон, чтобы сделать доброе дело, которое заслонило бы его позор и помогло бы про него забыть. И окружающие таки забывают.
Жизнь забывает, поскольку прощает. К сожалению, человек не умеет сам себе прощать. Потому и не забывает про случившееся. Испытывая стыд, а значит, пристыживая себя, он считает, что и окружающие о нем того же мнения. Он во всем винит себя и делается все печальнее и тяжелее. Жизнерадостность улетучивается, уступая место меланхолии, которая не позволяет понимать юмор. Человек давит на окружающих, точно бульдозер, получает все новые и новые ответные удары, вызывающие стыд. С мрачной серьезностью он культивирует хорошее, что ведет к возрастанию плохого. Наконец энергия застоя пересекает критическую черту, и человек покидает сей мир, ибо не понял, что давно уже живет в прошлом....По тем же причинам остаются нерешенными проблемы и неизлеченными болезни, даже если человек работает над собой и освобождает все другие стрессы. Стыдясь своих стрессов, житейских неурядиц, недуга, физического дефекта, мы стараемся их затушевать. Они не уменьшаются, а усиливаются, если мы стараемся любой ценой казаться лучше, чем мы есть. Как бы мы ни изощрялись, маскируя свой недостаток либо болезнь, они от этого лишь усугубляются. Когда мы освобождаем стыд и уясняем для себя смысл данной проблемы, то она начинает уменьшаться. Потихоньку. Она идет на убыль, постоянно поучая нас и следя за тем, хорошо ли ученик усвоил урок. Если не усвоил, она задерживается, покуда ученик не избавится от своей корысти и не перестанет стыдиться учителя в том ракурсе, в каком тот выступает в данный момент.
