Лууле Виилма - Прощаю себе. В 2 тт. Том 2
Кто боится чужих издевательств, над тем непременно будут издеваться, и энергия издевательства будет разрастаться, пока человеку это не осточертеет. В момент отчаяния она выплескивается наружу, и человек начинает издеваться над другими. Он становится плохим человеком. Кто успевает в последний миг одуматься и подавляет в себе желание отплатить обидчикам той же монетой, тот человек хороший, но вот болезнь у него плохая. Чем человек лучше, тем хуже у него болезнь, которая уравновешивает внешнюю положительность.
Нам всем нужно научиться разбираться в своих гордости и высокомерии. Будучи уверенными в собственной положительности, мы даже не подозреваем о том, что уже одно знание, что я – хороший человек, есть высокомерие, или эгоизм. Этот сидящий в нас хороший человек считает себя вправе требовать исполнения своих желаний. Откуда это все берется и нужно ли оно, до этого нашему высокомерию дела нет. Дискуссия на данную тему неизменно сводится к тому, что у плохих есть все, а хорошим приходится довольствоваться крохами. Не имеет значения, каков при этом у хорошего человека уровень развития. Хорошие люди мыслят одинаково. Своей гордости, высокомерия и завистливости они не признают.
Эгоистами мы становимся незаметно для себя и сами того не желая. Эгоист, который не желает быть эгоистом и, возможно, эгоистов ненавидит, даже не подозревает о том, что и в нем самом сидит эгоизм. Сам того не понимая, он ненавидит сам себя. Если кто-то оказывается не в силах терпеть его эгоизм и заявляет ему об этом в глаза, то он не сможет простить говорящему, даже если того захочет. Даже если это крайне необходимо – например, если он заболевает раком. При этом он остается в собственных глазах хорошим человеком, страдающим из-за собственной положительности. И в этом он прав.
О сущности гордости и высокомерия я рассказываю Вам столь подробно потому, что краткой речи пациенты не понимают. Когда я впервые прочувствовала эти энергии и занялась их рассмотрением, то поняла следующее: высокомерие ракового больного, оно же эгоизм, являет собой похваление собственными страданиями. Осознание этого произвело бы эффект разряда молнии, освежающего воздух.
Как водится, человек в первую очередь думает о себе. Своим единственным истинным достоинством я с детства считала лошадиное терпение, ибо привыкла к тому, что меня принижали сначала взрослые, а потом и я сама, уже сознательно. Этим своим качеством я безмерно гордилась. Осознав свое заблуждение, я ощутила огромный спад напряжения. Мне и прежде доводилось испытывать потрясение, когда я докапывалась до сути того или иного стресса, но данное открытие я восприняла как великий подарок. На меня как будто снизошел великий покой. Понимание того, что я с детства подготавливала благодатную почву для рака и этим гордилась, будучи пропущенным через сознание, даровало мне душевный покой. Осознание своего эгоизма и уяснение его сути в совокупности означает постижение одного аспекта самого себя.
Другое дело, что я никогда не кичилась своим терпением перед окружающими. С этой точки зрения я была человеком хорошим и интеллигентным. Но я не могу сказать, что этим передо мной не кичились другие люди. Вероятно, каждый человек бывал раздражен чужими высказываниями, произнесенными с демонстративной подковыркой: «Ну уж таких возможностей, как у богатых, у меня нет… Уж моя-то глупая головушка в таких умных делах не разбирается… Вам-то что, вы ведь все такие трудолюбивые». Произносится это на разный манер: тоном жалеющего себя страдальца, тоном демонстративного безразличия и т. д.Народ подразделяет людей на две категории:
гордых, которым есть чем гордиться, и
гордых, которым нечем гордиться.Гордость, свойственная людям первой категории, может со временем вырасти до безрассудства, но поскольку она является величиной растущей, то может и не подвергать ее владельца осознанным страданиям. У людей второй категории гордость быстро перерастает в высокомерие и оборачивается для них тяжкими страданиями. Первую группу характеризует решительное, демонстративное, великодушное прощение, являющееся на деле лишь пустым звуком. Вторую группу характеризует откровенное непрощение.
Эгоизм не позволяет прощать, ибо считает себя лучше других. Единственный грех на свете – это грех непрощения. То, что считается грехом на протяжении 2000 лет и чем держат людей в страхе, это что-то иное. Страхом перед грехом – а грехом объявляются все естественные проявления жизни – можно вынудить человека к чему угодно, и он будет делать то, что велено. Главное – избавиться от душевных мук. Он будет послушным орудием, поскольку душевные терзания из-за собственной греховности страшнее любых иных страданий. Церковь учит грешника, точно нищего, вымаливать прощение, но не учит даровать прощение. Не учит быть человеком.
Знание, что я грешен, автоматически делает из человека страдальца, т. е. эгоиста. Распознавая в себе эгоизм, человек предупреждает возникновение у него ракового заболевания.Косвенным образом все стрессы суммируются в страдания. Страдающий человек знает, что ему выпали страдания, виновником которых является кто угодно, но только не он сам. Знание, что я, хороший человек, вынужден страдать из-за других, не дает ему покоя ни днем, ни ночью. Знание, что так есть и так будет, накладывает окончательную печать на его лицо.
Чем с большим героизмом Вы терпите свои страдания, тем красноречивее делается маска страдальца. Поглядите на себя и поглядите на своих близких, и Вы заметите, что с каждым годом Вы все меньше откровенничаете между собой и что губы у Вас становятся все тоньше. Пухлые чувственно-призывные губы нравятся всем. Губы в ниточку не нравятся никому, поэтому их и подрисовывают, но это уже не то. Подрисовыванием невозможно скрыть сущность аристократизма, она же голубая кровь, как символ высокомерия.
На страдания, переносимые со стиснутыми зубами, указывают также широкие скулы с сильно развитыми желваками, болевые ощущения в челюстном суставе и растущие вкривь и вкось зубы. Все это свидетельствует о страданиях, перенесенных еще в материнской утробе. Опущенные книзу уголки рта говорят о том, что человек презирает эгоизм и эгоистов. Тем самым презирает страдания. Поскольку презрение – это самый тихий и скрытый вид эгоизма, тихая непримиримая злоба ко всему плохому, оно вызывает и наиболее коварно протекающую форму рака.
Гордость рождает зависть. Чем выше гордость, тем сильнее зависть. Гордость разрушает то, чему завидуют. Можно завидовать красоте и красивым вещам. Их можно уничтожить. Можно завидовать богатству и ценным вещам. И их тоже можно уничтожить. Можно завидовать уму и образованности. Чтобы их уничтожить, нужно лишить их владельца жизни. И это случалось не раз. Инквизиция безжалостно истребляла тех, кто в своем развитии выделялся среди общей людской массы – их вырубали, как вырубают строевой лес.
Из истории нам известно про чудовищные испытания, выпадавшие на долю этих великих личностей, про то, как их заковывали в кандалы, сжигали на костре, рубили на куски. Часть из них сумела остаться людьми. Поэтому их имена и вошли в историю. Они остались людьми, потому что нашли в себе силы хотя бы в последний миг простить своим палачам их глупую порожденную гордостью зависть, которая истребляет все, до чего ей не дотянуться.
Во главе истребительных батальонов зависти стоят гордость и высокомерие, поэтому не стоит недооценивать их обоих. С ними нужно считаться. Гордость выражается в носе, и в носу же таится обида. Когда гордость получает щелчок по носу, т. е. когда гордость не получает желаемого, возникает насморк. Гордость может обидеться и от заведомого знания, что все равно ей ничего не перепадет. От этого трагического знания человек начинает хлюпать носом.
Если по Вашей гордости, то бишь по носу, наносится физический удар, то ощущается физическая боль.Если по Вашей гордости, т. е. по носу, наносится душевный удар, то ощущается душевная боль.
Если по Вашей гордости, т. е. по носу, наносится духовный удар, с головой может сделаться так плохо, что появляется страх: кажется, я схожу с ума. При мысли, что же будет, если это станет известно людям, Вы едва не лишаетесь рассудка. От этой мысли внутри у Вас все цепенеет, словно умирает. И только холодный озноб в теле говорит о том, что Вы все же живы. Озноб сменяется отчаянием, и в какой-то миг Вы ощущаете нежелание жить. Вспоминая задним числом об этом кошмаре, Вы, возможно, приходите к мысли, что что-то утратилось безвозвратно. Чем тоньше и нежней были Ваши чувства в момент такого кризиса, тем отчетливей ощущаете, будто некая часть Вашей нежности словно умерла. Вы уже не столь чутки и нежны, как прежде.
Ваши чувства говорят правду: уязвленная гордость есть стыд, который убивает чувства. Поэтому прежде, чем начать что-то делать во благо дорогого Вам человека, спросите себя: «Нужно ли мне это? Нужно ли ему это?» Если да, делайте, потому что нужно. А не потому, что хочется. С таким отношением к делам Вам никогда не придется испытывать стыд.
