Сергей Степанов - Живая психология. Уроки классических экспериментов
Сотрудники Кинси были поражены, с какой готовностью и откровенностью люди принимались делиться самыми деликатными подробностями своей интимной жизни (разумеется, при условии гарантированной анонимности).
Результаты опросов были обобщены и опубликованы. Уже первая работа Кинси на эту тему, напечатанная в 1948 году, вызвала эффект разорвавшейся бомбы. По сути дела она заставила пересмотреть многие постулаты половой морали, ранее казавшиеся незыблемыми.
Во-первых, выяснилось, что, если считать норму понятием не морально-оценочным, а статистическим, то добрачная половая жизнь и внебрачные связи выступают скорее нормой, нежели отклонением от нее. Ибо, несмотря на всеобщее декларативное осуждение, в таких «отклонениях» призналось большинство опрошенных.
Во-вторых, оказалось, что так называемый «диапазон приемлемости» в интимных отношениях на практике гораздо шире, чем в нравоучительных декларациях. Было установлено, что в большинстве своем люди находят вполне приемлемыми и желательными такие формы удовлетворения, говоря о которых, мамы из поколения в поколение предостерегают дочек, чтобы те не «скатывались до такого разврата». Обнародование этих данных привело к переоценке многих консервативных норм и избавило многих людей от чувства вины на свои «порочные наклонности».
Более того, выяснилось, что гомосексуальные отношения распространены гораздо шире, чем принято было считать. Фактически были впервые получены более или менее достоверные статистические данные по этой проблеме. Это заставило иначе взглянуть на проблемы сексуальных меньшинств, что со временем привело к установлению большей терпимости по отношению к ним.
Большая часть выводов, сделанных Кинси, в общем и целом подтверждается результатами более поздних опросов. Фактически им было положено начало широкому кругу исследований по проблемам пола. Сегодня, спустя полвека после публикации первых работ Кинси, американцы уже оправились от шока и перестали нервно вздрагивать при слове «секс». Да и у нас нервная дрожь по этому поводу потихоньку утихает, уступая место трезвому и спокойному отношению к проблемам пола.
Много серийные сны
4 сентября 1953 г. произошел переворот в изучении сна и сновидений. До той поры считалось очевидным, что сон представляет собой однородное состояние. Что касается природы сновидений, то эта проблема представлялась довольно туманной. Ведь согласно самоотчетам разные люди видят сны не только разного содержания, но также различной яркости и интенсивности, а некоторые якобы вообще не видят снов. Американские ученые Е. Азерецский и Н. Клейтман подошли к этому вопросу с неожиданной стороны. Они осмелились допустить: если люди видят сны, то в этом процессе должен быть задействован зрительный анализатор. Значит, необходимо исследовать движения глаз во сне. С этой целью на веки испытуемых укрепляли легкие, удобные датчики. Полученные исследователями результаты и были опубликованы в сентябре 1953 г. в журнале Science.
Было обнаружено, что у людей в течение ночного сна примерно каждые полтора часа появляются быстрые движения глаз. Если человека разбудить в это время, то девять из десяти расскажут, какой сон только что видели. Значит, каждый раз, когда возникает движение глаз (а таких периодов получается четыре-пять за ночь), человеку снится сон, и люди делятся не на тех, кто видит сны и кто не видит, а на тех, кто помнит их по утрам и кто не помнит. Движения глаз, по-видимому, связаны со сновидениями: если характер их спокойный, то и движения сравнительно медленные, а если во сне происходят динамичные, бурные события, то и глаза движутся очень быстро. Важно, что сны сны снятся и незрячим, но у тех, кто слеп от рождения, никакого движения глаз при этом не происходит.
Но различия между «быстрым» (сопровождающимся сновидениями) и обычным, «медленным» сном идут гораздо дальше. Во время быстрого сна повышается кровяное давление, нарушается ритмичность сердцебиения, увеличивается поступление в кровь гормонов. Давно известно, что приступы стенокардии и бронхиальной астмы у больных часто без всякой видимой причины случаются по ночам, – теперь стало очевидно, что они возникают только в периоды быстрого сна.
Все эти изменения – последствия эмоций, сопровождающих сновидения. Но раз так, может быть попробовать вообще избавиться от сновидений? Такие опыты проводились: испытуемых будили каждый раз, когда у них начиналось движение глаз. И хотя общая продолжительность сна оставалась нормальной, через пять-шесть дней у некоторых развивались резкие психические нарушения.
Все это привело исследователей к заключению: человеческую жизнь правильнее делить не на два – бодрствование и сон, а на три состояния: бодрствование, быстрый сон и медленный сон. Как между бодрствованием и сном, так и между двумя видами сна есть довольно строгие количественные соотношения. У взрослого человека медленный сон занимает примерно 75, а быстрый – 25 процентов общего времени сна. Как уже говорилось, если полностью лишить человека быстрого сна, возникают психические нарушения. Но и простое нарушение соотношений – например 50 на 50 или 90 процентов медленного сна и 10 быстрого – переносится тяжело.
Открытие Азерецкого и Клейтмана стимулировали многочисленные исследования феномена быстрого сна, которые продолжаются по сей день. Так, например, в одном эксперименте было установлено, что люди с хорошей памятью… видят больше снов! Такое неожиданное заявление сделал исследователь из Бостона Ч. Пирлман на XXI Международном психологическом конгрессе. До него никто не сравнивал продолжительность периодов быстрого сна у людей с разными познавательными способностями. Пирлману помогли студенты, изучающие иностранный язык. Оказалось, что у тех из них, кто быстро и правильно запоминает незнакомые слова, стадия быстрых движений глаз во время сна несколько увеличена. У студентов со слабой памятью этого не наблюдалось.
Сегодня понятие «быстрые движения глаз» (rapid eye movement – REM) настолько широко известно, что его даже избрал в качестве своего названия популярный музыкальный ансамбль. А научные исследования этого феномена, похоже, обещают новые открытия.
Хоторнский конвейер
В 40-х годах XX века на заводе американской компании «Вестерн Электрик» в городке Хоторн было проведено примечательное исследование, вошедшее в историю под названием Хоторнского эксперимента. Руководство компании было озабочено низкой производительностью труда сборщиц на конвейере. Группа психологов была приглашена для того, чтобы проанализировать условия труда и высказать рекомендации, которые позволили бы поднять производительность.
Специалистам было известно, что на эффективность трудовой деятельности оказывает влияние целый ряд разнообразных факторов – начиная от окраски стен в производственных помещениях и кончая взаимными симпатиями и антипатиями членов рабочей бригады. Значение имеют и скорость движения конвейера, и особенности оформления рабочих мест, и многое другое. Было решено проверить действие как можно большего числа факторов. Начали с простейшего – уровня освещенности в производственном помещении. Ведь понятно, что кропотливый труд сборщиц электротехнических устройств требует хорошей (не слабой, но и не избыточной) освещенности. Создавалось впечатление, что, экономя электроэнергию, компания просто не обеспечивала достаточного освещения. По рекомендации психологов яркость ламп была увеличена. Как нетрудно было предвидеть, производительность труда несколько возросла.
Не желая ограничиваться этим достижением, психологи решили исследовать и другие возможные факторы. Но ради чистоты эксперимента уже исследованный фактор потребовалось устранить: освещенность была снижена до исходного уровня. Производительность труда тоже изменилась. Однако, к удивлению исследователей, она вовсе не снизилась до начального уровня (как можно было ожидать), а снова возросла! Объективное ухудшение условий парадоксальным образом повлекло улучшение результатов!
Чем же был вызван этот неожиданный эффект? Причины – сугубо психологические. У работниц сложилось впечатление, что специалисты-психологи проводят эксперимент с целью улучшения условий их труда. Начало эксперимента оправдало их ожидания: стало светлее, и работать стало легче. Любые дальнейшие шаги, предпринимавшиеся психологами, уже рассматривались как направленные на благо рабочих. Рос и энтузиазм сборщиц, и, соответственно, производительность труда.
Вывод ясен и прост. На успешность трудовой деятельности влияют не столько внешние условия, сколько внутренняя мотивация. Пускай условия далеко не идеальны, работники будут стараться, если чувствуют, что руководству не безразлично их благополучие. И наверняка добьются большего, чем окруженные всеми удобствами подчиненные бездушных начальников.
