Станислав Гроф - Холотропное дыхание. Новый подход к самоисследованию и терапии
Во вселенной, понимаемой таким образом, нет места для любого рода духовности. Существование Бога, идея, что невидимые измерения реальности населены нематериальными существами, возможность выживания сознания после смерти и концепция кармы и перевоплощения относятся к области сказок и учебников психиатрии. С точки зрения психиатрии, принимать такие вещи всерьез означает быть невежественным, не знакомым с открытиями науки, суеверным и подверженным примитивному магическому мышлению. Если в Бога или Богиню верят интеллигентные люди, это считается указанием на то, что они не примирились с инфантильными образами своих родителей как всемогущих существ, которые они создали в младенчестве и детстве. А непосредственные переживания духовных реалий считаются проявлениями серьезных психических заболеваний.
Изучение холотропных состояний пролило новый свет на проблему духовности и религии. Ключом к этому новому пониманию стало открытие того, что в этих состояниях возможно встречаться с широким спектром переживаний, которые очень похожи на те, что вдохновляли великие мировые религии – это видения Бога и различных божественных и демонических существ, встречи с бестелесными сущностями, эпизоды психодуховной смерти и возрождения, посещения рая и ада, переживания прошлых жизней и многое другое. Современные исследования бесспорно показали, что эти переживания – не следствия патологических процессов в мозге, а проявления архетипического материала из коллективного бессознательного, представляющие собой нормальные и важные составляющие человеческой психики. Хотя эти мифические элементы доступны внутрипсихически в процессе переживательного самоисследования и интроспекции, они онтологически реальны и обладают объективным существованием. Чтобы отличать трансперсональные переживания от воображаемых продуктов индивидуальной фантазии или психопатологии, юнгианские аналитики называют эту сферу имагинальной.
Французский ученый, философ и мистик Анри Корбин, впервые использовавший термин mundus imaginalis черпал вдохновение из изучения исламской мистической литературы (Corbin 2000). Исламские теософы называют имагинальный мир, где есть аналоги всего, существующего в чувственном мире, «alam a mithal», или «восьмым климатом», чтобы отличать его от «семи климатов» – областей традиционной исламской географии. Имагинальный мир обладает протяженностью и размерами, формами и цветами, но в отличие от свойств физических объектов, они не воспринимаются нашими чувствами. Однако, эта сфера во всех отношениях полностью онтологически реальна, и в той же мере допускает согласованное подтверждение другими людьми, как и материальный мир, воспринимаемый нашими органами чувств.
С учетом этих наблюдений, яростная битва, которую вели религия и наука в течение последних нескольких веков, выглядит смешной и ненужной. Подлинная наука и настоящая религия не соперничают за одну и ту же территорию; они представляют два подхода к бытию, которые дополняют друг друга, а не конкурируют. Наука изучает феномены в материальном мире, в сфере измеримого и весомого, а религия и подлинная духовность черпают вдохновение из переживательного знания имагинального мира, доступного в холотропных состояниях сознания. Как указал Кен Уилбер, при правильном понимании и правильной практике науки и религии, конфликт между ними невозможен. Если кажется, что существует такой конфликт, то мы, вероятно, имеем дело с «лженаукой» и «ложной религией». Кажущаяся несовместимость обусловлена тем фактом, что каждая из сторон серьезно заблуждается в отношении позиции другой и, скорее всего, также представляет ложную версию своей собственной дисциплины (Wilber 1982).[7]
Единственным научным походом, способным делать какие-либо значимые и обоснованные суждения о духовных вопросах, может быть исследование холотропных состояний сознания, поскольку оно требует детального знания имагинальной сферы. В своем эссе «Рай и Ад» Олдос Хаксли предположил, что такие представления, как рай и ад, соответствуют субъективным реальностям, которые очень убедительно переживаются в необычных состояниях ума, вызываемых психоделическими веществами, вроде ЛСД и мескалина, или разнообразными нефармакологическими методами (Huxley 1959). Кажущийся конфликт между наукой и религией основывается на ошибочном убеждении, что эти обители Запредельного находятся в физической вселенной – Небеса в межзвездном пространстве, рай где-то в скрытой области на поверхности нашей планеты, а ад внутри земли.
Астрономы использовали чрезвычайно сложные устройства, вроде телескопа Хаббла, для исследования и подробного картирования всего небосвода. Результаты этих усилий, которые, разумеется не обнаружили Бога и рая, населенного ангелами, играющими на арфах, и святыми, были сочтены доказательством того, что подобные духовные реалии не существуют. Сходным образом, каталогизируя и нанося на карту каждый гектар земной поверхности, исследователи и географы нашли много необычайно красивых мест, но ни одно из них не соответствовало описаниям Райского сада, имеющимся в духовных писаниях. Геологи обнаружили, что ядро нашей планеты состоит из слоев твердых и расплавленных никеля и железа, и что его температура превосходит температуру поверхности солнца. Это, несомненно, не слишком правдоподобное местоположение пещер Сатаны.
Современные исследования холотропных состояний дали убедительные свидетельства в поддержку догадок Хаксли. Они показали, что Небеса, Рай и Ад онтологически реальны; они соответствуют определенным важным состояниям сознания, которые при определенных обстоятельствах могут переживать в своей жизни все люди. Небесные, райские и адские видения составляют стандартную часть спектра опыта психоделических внутренних путешествий, околосмертных состояний, мистических переживаний, а также шаманских кризисов инициации и других типов психодуховных кризисов. Психиатры нередко слышат от своих пациентов о переживаниях Бога, Небес, Ада, божественных и демонических архетипических существ и о психодуховной смерти и возрождении. Однако, в силу своей неадекватной модели психики, они неправильно интерпретируют все это как проявления психического заболевания, вызванного патологическим процессом неизвестной этиологии. Они не отдают себе отчета в том, что матрицы для этих переживаний существуют в глубоких уголках бессознательной психики любого человеческого существа.
Поразительный аспект трансперсональных переживаний, происходящих в холотропных состояниях различного типа, состоит в том, что их содержание можно найти в мифологиях любых культур мира – в том числе тех, о которых у человека нет никакого интеллектуального знания. К. Г. Юнг обнаружил этот необычайный факт, изучая сновидения и психотические переживания своих пациентов. На основе этих наблюдений он понял, что человеческая психика имеет доступ не только к индивидуальному бессознательному, описанному Фрейдом, но и к коллективному бессознательному – хранилищу всего культурного наследия человечества. Поэтому знание сравнительной мифологии – это нечто большее, чем предмет личного увлечения или научного интереса. Это очень важное и полезное руководство для людей, занимающихся переживательной терапией и самоисследованием, и незаменимый инструмент для тех, кто сопровождает и поддерживает их в таких путешествиях 2006).
Переживания, зарождающиеся на более глубоких уровнях психики, в коллективном бессознательном, обладают определенным качеством, которое Юнг называл нуминозностью. Слово нуминозный (букв. «непостижимый», «загадочный» и т. п.) относительно нейтрально и поэтому предпочтительнее других сходных выражений, как-то: «религиозный», «мистический», «магический», «святой» или «священный», которые нередко используются в сомнительных контекстах и легко вводят в заблуждение. Термин «нуминозность», используемый применительно к трансперсональным переживаниям, описывает непосредственное восприятие их необычайной природы. Они передают очень убедительное ощущение своей принадлежности к более высокому порядку реальности, священной сфере, радикально отличной от материального мира.
Ввиду онтологической реальности имагинальной сферы, духовность представляет собой очень важное и естественное измерение человеческой психики, а духовный поиск – законное и полностью оправданное человеческое устремление. Однако, необходимо подчеркнуть, что это справедливо для подлинной духовности, основанной на личном опыте, и не служит поддержкой для догм и идеологий организованных религий. Для предотвращения неправильного понимания, которое в прошлом компрометировало многие подобные дискуссии, необходимо проводить ясное различие между духовностью и религией.
Духовность основывается на непосредственном переживании обычно невидимых нуминозных измерений реальности, которые становятся доступными в холотропных состояниях сознания. Она не требует специального места или официально назначаемых лиц, опосредующих контакт с божественным. Мистики не нуждаются в церквях или храмах. Контекст, в котором они переживают священные измерения реальности, в том числе, собственную божественность, обеспечивается их собственными телами и природой. И вместо священников, проводящих богослужение, им нужны поддерживающая группа коллег-искателей или руководство учителя, который продвинулся во внутреннем путешествии дальше, чем они сами.
