Кирилл Кошкин - Психопатологическая структура апатической депрессии

Кирилл Кошкин

Психопатологическая структура апатической депрессии

Монография

© К. Кошкин, 2016

© Издательство «Написано пером», 2016

Моим родителям Александру и Татьяне посвящается

Введение

Исследователи разных стран свидетельствуют о том, что за последние десятилетия отмечается увеличение количества затяжных и резистентных к терапии депрессивных состояний [Аксенов, 1986; Вертоградова и др., 1978, 1992, 1997; Дмитриев, 1989; Рохлина, 1965; Смулевич, 2001, 2002; Тиганов, Пчелина, 1983; Тиганов, 1997; Angst et al., 1990; Fukuda et al., 1983; Lopez-Ibor, 1974; Winokur, 1974].

Согласно исследованиям Р. Я. Бовина, И. О. Аксеновой (1982), W. Coryell (1984), J. Angst (1986) от 15 до 30 % депрессий характеризуются затяжным течением. Депрессии продолжительностью более 1 года Д. Ю. Вельтищевым (1988) отмечались в 26 % наблюдений. По данным Ю. В. Попова и В. Д. Вида (1997), у каждого пятого больного депрессия затягивается примерно до 2 лет. Более чем у 20 % пациентов, обратившихся к психиатрам общесоматической поликлиники, депрессивные состояния невротического уровня характеризуются протрагированным течением [Зорин, 1996]. Увеличиваются и разновидности затяжных и резистентных к терапии депрессий в структуре фазно протекающих эндогенных психозов [Дмитриев, 1991].

Исследования психопатологической структуры, клинико-диагностических критериев и клинико-динамических аспектов депрессий свидетельствуют о трудностях их оценки, связанных с различиями между психиатрическими школами и классификациями, и отсутствием единых критериев категоризации депрессии.

Диагностические подходы к распознаванию депрессивных расстройств в последние десятилетия претерпевали определенную эволюцию от описания феномена как малодифференцированного переживания депрессивного спектра (чувства подавленности, несчастья, безнадежности, суицидальных мыслей и т. п.) к представлениям о депрессивном состоянии как взаимосвязанном симптомокомплексе и синдроме с основными для состояния симптомами (облигатными) и второстепенными (факультативными), придающими индивидуальную или групповую (этиопатогенетическую, нозологическую) специфичность депрессивным нарушениям или привносящими определенную клиническую атипичность расстройствам депрессивного спектра.

Сохраняющейся по настоящее время иллюстрацией о представлениях в отношении депрессивного синдрома может служить известное многообразие применяемых психометрических шкал и опросников, используемых при диагностике депрессий. Многообразие диагностических подходов в распознавании депрессий свидетельствует о продолжающихся попытках их совершенствования и поиска оптимального по количеству используемых симптомов диагностических критериев, при этом наиболее полно и точно обозначающих суть феномена депрессии.

Клиническое многообразие депрессивных состояний и реакций, различающихся как по глубине, так и по качеству гипотимного аффекта (от дисфорических, тревожных до тоскливых и апатических, клинически типичных и неразвернутых, маскированных, отличающихся по природе своего происхождения), требует такого диагностического подхода, при котором во всем многообразии клинических вариантов можно было бы достоверно выделить общую «ядерную» группу симптомов, общее свойство расстройств, типологически объединяющее их как депрессивных.

Изучение депрессивных расстройств концентрировалось до недавнего времени на исследовании симптомов, описывающих клиническую картину гипотимного состояния вне соотношения с нормотимией, в рамках продуктивной депрессивной симптоматики, фрагментируя нарушения бимодальной по своей природе эмоционально-аффективной сферы и практически оставляя без должного внимания функционально-психопатологической оценки сопутствующие депрессии расстройства, каким, в частности, является апатия.

Используемые критерии для диагностики различных по структуре депрессий часто оказываются затруднительными применительно к оценке степени влияния тех или иных симптомов на степень адаптации, на социальное и психическое функционирование (СПФ) и на субъективную удовлетворенность качеством жизни больных. Это затрудняет квалификацию состояния пациента как болезненного (особенно в атипичных случаях) не только психиатрам, но, что особенно важно для современного подхода к диагностике, врачам первичного звена медицинской помощи и специалистам иного профиля.

Ряд авторов признает необходимость рассмотрения структуры депрессивного состояния как имеющего обратимую продуктивную и дефицитарную симптоматику [Смулевич и др., 1997, 2003]. К настоящему времени нет ясности в определении функционального значения основных депрессивных симптомов и роли апатии в нарушениях социально-психического функционирования и субъективной оценке качества жизни депрессивных больных, соотнесенности апатических нарушений с возрастной и половой принадлежностью. Противоречивы данные об эффекте психофармакотерапии на редукцию апатии, не разработаны подходы к прогнозу динамики депрессивных состояний и реабилитационно-терапевтических мероприятий при различных подтипах депрессивных расстройств с апатией.

Внимание апатическим расстройствам в структуре депрессии уделяли многие отечественные и зарубежные исследователи [Авербух, 1962; Вертоградова, 1980; Орлова, 1979; Смулевич, 1997; Тиганов, 1997; Хвиливицкий, 1966; Andersson et al., 1999; Okasha et al., 1985; Sax et al., 1996]. Место и роль апатии в структуре депрессии, взаимосвязь ее с другими проявлениями депрессивного синдрома оценивается неоднозначно.

Различные подходы к феноменологическому и психопатологическому пониманию апатии затрудняют четкое определение ее границ в картине депрессий, дифференциацию от других сходных по клиническим проявлениям состояний [Вовин, 1982]. Исходя из типологии депрессий, основанной на концепции модальности аффекта, апатию рассматривают как один из компонентов депрессивного аффекта [Вертоградова и др., 1980] С точки зрения А. Б. Смулевича (1997) апатию следует относить к негативным расстройствам депрессивного спектра. Ю. Л. Нуллер оценивает общее снижение активности как «исходное, базисное проявление эндогенной депрессии» [Нуллер, 1988, с. 51]. Некоторые исследователи предлагают разделять апатию и депрессию [Marin, 1990, 2003]. Имеются указания на значение апатии в формировании затяжных резистентных депрессий в процессе психофармакотерапии [Авруцкий, Недува, 1981; Мосолов, 1996; Тиганов, 1997]. Трудности диагностики, прогностической оценки депрессий с апатическими включениями, определяют необходимость изучения роли апатии в структуре депрессии.

Исследования, посвященные разработке тематики апатии, актуальны для совершенствования диагностики и типологии депрессивных расстройств, подходов к оптимизации и повышению эффективности лечебно-реабилитационных мероприятий, для изучения связи между депрессивными состояниями и социально-психической адаптацией больных.

Целью представленного исследования явилось установление закономерностей формирования и психопатологической структуры депрессий, включающих апатические расстройства.

Глава 1. Депрессивные расстройства: общие представления

1.1. Эпидемиология депрессий

Депрессия является заболеванием, последствия которого для общества сопоставимы с последствиями таких хронических заболеваний, как гипертоническая болезнь, ишемическая болезнь сердца или диабет. Согласно данным программы ВОЗ по глобальному бремени болезней, депрессивные расстройства (ДР) относятся к числу важнейших причин смертности и инвалидности как в развивающихся, так и в промышленно развитых странах. Указывается, что к 2020 году депрессия, возможно, займет второе место в списке заболеваний, приводящих к инвалидности, после ишемической болезни сердца [Murray, Lopez, 1996]. В отчете Европейской конференции ВОЗ 2006 г. указывается, что из 870 миллионов человек, проживающих в Европейском регионе, около 100 миллионов испытывают состояние тревоги и депрессии. Депрессия занимает третье место в шкале заболеваний, приносящих наибольший экономический урон; на ее долю приходится 6,2 % всех лет жизни, утраченных в связи с болезнью [Danzon, 2006].

К началу XXI века доля депрессивных и тревожных расстройств составила 40 % объема зарегистрированной психической патологии в мире [WHO, 2000], в Европейском Союзе 20 % психически больных страдают ДР [Wittchen, 2005]. Заболеваемость ДР составляет 1 % в год, в 25–50 раз превышая уровень 50-летней давности. Ровесники демографического взрыва 70-х гг. XX века на Западе страдают ДР втрое чаще, чем родившиеся в первой половине прошлого века, что позволило провозгласить «эру аффективных болезней».

Исследователи отмечают, что рост ДР происходит за счет непсихотических форм [Лобачева, 2005], при этом риск ДР в течение жизни составляет 10–25 % для женщин и 5–12 % для мужчин; болезненность в экономически развитых странах – 3,6–10 % в год [World Mental Health, 2004]. В последние годы происходит выравнивание риска развития ДР между полами, увеличение распространенности ДР в молодой популяции. ДР, преобладая в первичной сети, отмечены у 10–35 % пациентов поликлиник и многопрофильных больниц [Козырев и др., 2003; Корнетов и др., 2005] чаще, чем гипертоническая болезнь и грипп. При этом важно учитывать, что внимание психиатров обращено на наиболее тяжелых больных.