Эрик Кандель - Век самопознания. Поиски бессознательного в искусстве и науке с начала XX века до наших дней
Куниос также начинал с когнитивно-психологического подхода к озарениям, которыми давно интересовались гештальтпсихологи. Творческое озарение требуется для решения некоторых задач, связанных с фигурами и фоном: когда мы смотрим на двойственные изображения (рис. 12–2, 12–3), наше сознание переключается с одной интерпретации на другую лишь после того, как мы в результате внезапного озарения замечаем возможность другой трактовки.
Куниос начал с проверки концепции, согласно которой информация может обрабатываться двумя способами: постепенно (непрерывно) либо моментально (дискретно). Чтобы определить, как люди находят точное решение той или иной задачи, Куниос и его коллега Родерик Смит измеряли скорость усвоения испытуемыми информации. Оказалось, что информация действительно может обрабатываться двумя способами. Внезапно найденные решения, характерные для дискретного способа обработки информации, и отличают творческие озарения от методичного решения задач. Сосредоточившись на внезапности, с которой люди находят решения в подобных случаях, Куниос и Смит выработали новый экспериментальный подход к изучению такой потенциальной составляющей творчества, как творческие озарения.
Психологические исследования, которые Куниос и Юнг-Биман проводили независимо, привели их к совместной работе над рядом экспериментов, в ходе которых Юнг-Биман применял функциональную магнитно-резонансную томографию (ФМРТ), а Куниос – электроэнцефалографию (ЭЭГ). Эти методы измерения активности мозга как нельзя лучше дополняют друг друга: ЭЭГ позволяет точнее определять время происходящих в мозге событий, но менее чувствительна к месту, а ФМРТ, напротив, позволяет точнее определять место, но менее чувствительна ко времени.
Ученые предлагали участникам эксперимента множество задач. Каждую можно было решить и через озарение, и методично. Например, в условии приводили три слова – crab (краб), pine (сосна) и sauce (соус) – и просили назвать четвертое, составляющее с каждым сложные слова. Ответ на эту загадку – слово apple (яблоко), дающее слова crabapple (дикая яблоня), pineapple (ананас) и applesauce (яблочное пюре). Около половины испытуемых находили ответ перебором сочетаний слов, а остальные – через озарение.
Нейровизуализация продемонстрировала, что один из участков височной доли правого полушария – передняя часть верхней височной извилины – особенно сильно активировался, когда испытуемый переживал творческое озарение (рис. II–40). Тот же участок активировался при выполнении заданий, требующих совмещения отдаленно связанных понятий, например угадывания сюжета двусмысленного рассказа.
Чтобы получить большее временное разрешение и выяснить, какие сигналы связаны с принятием решений, Юнг-Биман и Куниос использовали ЭЭГ. Они установили, что непосредственно перед тем, как испытуемый принимает твердое решение, в мозге наблюдается всплеск высокочастотной активности (так называемой гамма-активности в том же участке височной доли правого полушария, который был выявлен с помощью ФМРТ (рис. II–41).
Как и предполагал Джон Х. Джексон, правое полушарие, по-видимому, способно связывать сведения разного типа. Хотя в решении задач обычно совместно участвуют многие системы коры, находить новые, ранее ускользавшие от нас связи позволяют творческие озарения, в которых задействованы особые нейронные и когнитивные процессы.
Далее Юнг-Биман и Куниос установили, что озарение, несмотря на то, что оно наступает внезапно и кажется не связанным с предшествующими мыслительными процессами, на самом деле представляет собой кульминацию целого ряда непродолжительных состояний мозга, возникающих в разных местах и длящихся разное время.
При решении задачи с помощью творческого озарения у испытуемых вначале активировались передние поясные отделы префронтальной коры и височная кора обоих полушарий, а при решении аналитическим способом – зрительная кора. Это указывало на концентрацию внимания на экране, где демонстрировалось условие задачи. Юнг-Биман и Куниос назвали это состояние подготовительной фазой. Она наблюдается непосредственно перед предъявлением задачи и близка к предшествующим состояниям мозга, которые выделил Гольдберг. Юнг-Биман полагает, что в этой фазе мозг пытается сосредоточиться на задаче и отвлечься от всего остального. Затем, когда испытуемый находит решение, ЭЭГ выявляет всплеск электрической активности очень высокой частоты. Одновременно с гамма-всплеском ФМРТ демонстрирует активность в височной доле правого полушария, а именно – в передней части верхней височной борозды (рис. II–41).
По мнению Юнг-Бимана, ключевую роль в явлении озарения играет фаза расслабления (сходный вывод сделала Нэнси Андреасен после исследований творческих личностей). Юнг-Биман утверждает, что творческое озарение представляет собой точное балансирование, которому головной мозг уделяет массу внимания. Сосредоточившись, мозг нуждается в расслаблении, чтобы поискать другие пути к решению, которые скорее позволит найти правополушарная обработка информации. Возможно, именно поэтому многие озарения приходят, как считается, когда человек принимает теплый душ. Считается также, что творческому озарению как нельзя лучше способствует состояние, непосредственно следующее за утренним пробуждением, когда мозг несобран и открыт для нестандартных идей.
Юнг-Биман также утверждает, что когда активно пытаешься решить задачу с помощью творческого озарения, нужна концентрация внимания, но на каком-то этапе, например зайдя в тупик, нужно дать мыслям блуждать (регрессировать). Этот подход применим и к рассматриванию произведений искусства. Чтобы по-настоящему разобраться в картине, нужно сосредоточиться на ней и отвлечься от всего остального, но сосредоточение бывает разным. Если мы концентрируемся на деталях, а не на картине в целом, это может помешать пониманию образа. Именно поэтому, как явствует из работ Альфреда Ярбуса, важно пробегать глазами по всему изображению, улавливая как детали, так и картину целиком.
Есть ли принципиальная разница между творческим и нетворческим, аналитическим мышлением? А если есть, то есть ли разница между людьми, мыслящими творчески и, вероятно, имеющими легкий доступ к бессознательному, и людьми, склонными мыслить методично? Куниос и Юнг-Биман провели исследование, участников которого они разделили на две группы: на тех, кто утверждал, что решает задачи преимущественно за счет озарений, и тех, кто утверждал, что решает их методично. Активность мозга всех испытуемых измеряли с помощью ЭЭГ и вначале просили их успокоиться и расслабиться. Затем им предъявляли беспорядочно перемешанные буквы, из которых требовалось составить слова. Испытуемые из разных групп демонстрировали резко различающуюся активность мозга не только во время выполнения задания, но и во время расслабления в начале эксперимента, когда они еще не знали, каким будет задание. В обоих случаях у людей, склонных к творческим решениям, наблюдалась повышенная активность ряда отделов правого полушария.
Вилейанур Рамачандран в книге “Рождение разума” указывает, что в систему мозга, ответственную за художественное чувство меры, входит теменная доля правого полушария. Повреждения этого отдела у взрослых могут приводить к утрате художественного чутья.
Таким образом, есть основания думать, что между полушариями мозга существует “распределение труда” и у каждого из них есть свои сильные стороны. Так, хотя полушария могут участвовать в одних и тех же процессах, будь то восприятие, мышление или действия, и делать это одновременно и совместно, каждое, по-видимому, играет в творчестве особую роль. Однако наши познания в этой области пока касаются лишь некоторых компонентов творчества, таких как бессознательные процессы, приводящие к озарению.
Глава 31
Талант и развитие мозга
Карл фон Рокитанский сыграл важную роль в признании болезней экспериментами природы, изучение которых позволяет многое узнать о фундаментальных биологических механизмах. Пьер-Поль Брока и Карл Вернике, работавшие с пациентами, у которых повреждения мозга вызвали расстройства речи, выяснили: принцип, согласно которому о нормальных биологических функциях можно многое узнать из болезней, применим и к работе мозга. С тех пор исследования нарушений этих процессов, связанных с расстройствами, непрерывно поставляют нам сведения о психических процессах. В частности, неожиданные вещи о природе творчества удалось узнать, изучая людей, демонстрирующих поразительные способности, несмотря на нарушения функций мозга, приобретенные или связанные с отклонениями в развитии. Изучение таких расстройств служит ценным дополнением к исследованиям творческих способностей здоровых людей.
