Почему мы убиваем? Злость, ненависть, агрессия и так называемое «зло» - Конрад Захариас Лоренц
Почему атрибуции могут влиять на агрессивные реакции? Агрессивные тенденции, вызванные ограничениями
Более подробно я буду рассматривать этот вопрос далее. А здесь хотел бы только обратить внимание на некоторые причины, из-за которых атрибуции часто ведут к интенсивным агрессивным реакциям. Во-первых, как я указывал при рассмотрении произвольных (намеренных) и неоправданных (нелегитимных) фрустраций, многие из нас способны переносить те или иные ограничения (фрустрирующие ситуации), если мы приписываем их случайным причинам и не считаем направленными против нас лично. В моем гипотетическом примере с футбольной игрой игрок, которому был отпасован мяч, мог бы считать социально недопустимым реагировать гневом на случайное событие.
В результате он может удержаться от нападения на противника и даже отрицать свой гнев, если думает, что действия защитника из другой команды не были намеренными.
В эксперименте Э. Бернштейна и Ф. Уорчела, проведенном лет тридцать с лишним назад, был продемонстрирован эффект подобного вида подавления агрессии.
Исследователи собрали группу молодых людей – студентов университета и попросили выработать общее решение поставленной перед ними проблемы. В каждой из двух фрустрирующих ситуаций оказывалось, что группа не может решить задачу в отведенное время, потому что один из ее членов (на самом деле помощник экспериментатора) задерживал принятие решения, постоянно задавая всевозможные вопросы. В ситуации ненамеренной фрустрации члены группы видели, что у этого субъекта была приемлемая причина, оправдывающая его поведение (он носил слуховой аппарат из-за дефектов слуха), в то время как в ситуации произвольной (намеренной) фрустрации подобной ясной и приемлемой причины поведения помощника экспериментатора не было. Затем экспериментаторы определяли отношение членов группы к «подсадной утке». Важнее всего для нас здесь то, что наивным участникам исследования разрешалось отвергать одного из членов группы и отстранять его от участия в дальнейшей работе. Испытуемые, оказавшиеся в намеренно фрустрирующей ситуации, которые фрустрировались необъяснимыми для них вмешательствами подставного лица, единодушно и публично потребовали исключить его из состава участников работы. В случае, если испытуемым казалось, что у него были достаточные основания для постоянного задавания вопросов, то есть в ситуации ненамеренной фрустрации, помощника экспериментатора не прогоняли. Тем не менее и в этом случае испытуемые высказывали неблагоприятные оценки в адрес «подсадной утки», но только если думали, что эти оценки не будут известны остальным членам группы. Очевидно, внутренне они были настроены к нему крайне враждебно, но не хотели открыто проявлять свое отношение (Burnstein & Worchel, 1962).
Интерпретация фрустрации как атаки против личности
Атрибуции несомненно оказывают большее влияние, чем механизмы подавления агрессии. Не следует ли в таком случае полагать, что предположительно намеренные и контролируемые действия фрустратора будут рассматриваться как личная атака? Если так, то невозможность получить желаемое может быть особенно неприятной. При этом фрустрированный человек не только не получает то, на что рассчитывал и что хотел получить, но, кроме того, ему может быть особенно мучительна мысль о личной неприязни фрустратора.
Даже непреднамеренная фрустрация может привести к агрессии
Здесь я хотел бы подчеркнуть следующее: хотя представления людей о причинах их фрустраций могут влиять на вероятность того, что они будут открыто атаковать кого-то, они могут вести себя агрессивно и тогда, когда блокирование их стремления к цели было ненамеренным или оправданным (легитимным). Агрессивные побуждения не всегда бывают явными, и кроме того, иногда даже социально адекватные фрустрации порождают агрессивные тенденции.
Наблюдения в естественных условиях
Исследования, проводимые в естественных условиях, за пределами лаборатории, подтверждают агрессивные реакции людей на фрустрации. В качестве примера вспомним, что в приводимом выше исследовании Эверилла 11 % участников сообщали о том, что переживали состояние гнева, будучи фрустрированы намеренным, хотя и социально адекватным поведением других людей, а еще 7 % участников признавались, что причинами их гнева были фрустрации, вызванные инцидентами, которых нельзя было избежать. Эти люди не считали, что с ними обошлись дурно или несправедливо, и все же они реагировали гневом, когда им препятствовали в достижении целей. Если бы участники исследования могли совершенно искренне признаться в том, что переживали подобные эмоциональные реакции, то эти цифры были бы гораздо больше.
Соперничество
Как дело обстоит с соперничеством? Порождает ли соперничество из-за скудных ресурсов агрессивные тенденции, как следовало бы ожидать исходя из концепции «фрустрация – агрессия»? Я уже отмечал, что ситуации соперничества могут рассматриваться как фрустрации. В конце концов, соперничающие понимают, что противники могут лишить их вознаграждения (или тех или иных позитивных результатов), и эта предвосхищаемая фрустрация может стимулировать агрессивные тенденции. Следовательно, во многих ситуациях конкуренции соперники будут активно мешать друг другу в достижении целей, что опять-таки будет порождать все новые и новые фрустрации.
Существует противоположная позиция в отношении соперничества, а именно точка зрения, согласно которой соперничество может быть благотворным. Психодинамически ориентированные теоретики, а также ряд других авторов утверждают, что человеческая личность – это резервуар накапливающейся энергии, и поэтому они считают, что мы можем получать разрядку суммирующихся агрессивных побуждений в борьбе с нашими соперниками в легитимных видах соперничества. Так, например, много лет назад знаменитый психиатр В. Меннингер утверждал, что спортивные игры могут снимать напряжение, создаваемое «инстинктивными» агрессивными импульсами. Эта разрядка агрессии может достигаться, по мнению Меннингера, не только при занятиях активными видами спорта, но даже и в «сидячих интеллектуальных состязаниях», таких, например, как шахматы (Menninger, 1942).
Хотя этот взгляд на соперничество широко распространен, исследования многократно показывали, что соперничество скорее продуцирует враждебность, нежели способствует установлению дружественных отношений. Более того, антагонизм может возникать, даже если соперничество вполне легитимно и реализуется без каких-либо нарушений установленных правил поведения.
Это хорошо подтверждают результаты широко известного эксперимента М. и К. Шериф (Sherif & Sherif, 1953).
Исследование, проведенное в бойскаутском лагере с благополучными подростками из семей, относящихся к среднему классу, проходило через три фазы. Во время первой фазы, которая длилась три дня, были организованы различные виды активных занятий, так что исследователи смогли установить, кто из мальчиков с кем дружит. Затем эти дружеские отношения были намеренно разрушены во второй фазе, которая длилась пять дней. Подростки были разделены на две группы таким образом, что в каждой из них оказались мальчики, не питавшие друг к другу особых симпатий. Две вновь образованные группы (Орлы и Гремучие Змеи) во второй фазе были изолированы друг от друга так, что в каждой из них формировались довольно тесные связи. Во время последней фазы эксперимента была
