Дмитрий соколов - Виткины байки
У меня сбой программы.
Она лежит и хохочет, и приговаривает: “Как хорошо!” Я помогаю ей идти в дом, ее шатает, но она совершенно счастлива. Не сразу, но постепенно она сформулировала: “Я поняла, что свободна!” А пробило это ее вот примерно когда упала на стол, вернувшись из поездки в бар соседней деревни с какими-то пацанами на мотоциклах. “Как хорошо – никто не приставал!” Я со своими приставаниями уже тоже понял, что обломался. То есть еще попробовал поприставать ночью и к той, и к другой, но это было уже сплошное мучение и морочение мозгов.
На следующий день Лилия уехала. Сделанные сахарницы я ей не отдал: не за что. С тех пор – вспоминаю – никто ими так и не пользовался. Сгинули потихоньку.
А Виткина свобода в наступившем лете расцвела и заматерела. До таких физических жёсткостей дело больше не доходило.
Я тоже попустился.
Если вернуться к сюжету про Ёжика, он же принц-эксгибиционист, то вот вам грубая и неудавшаяся его попытка от Лошади что-то получить. Ну ладно, она не моет посуду и не стирает его носки, но уж сексуально-то она доступна? Оказывается, нет; или во всяком случае, не так всё просто. Насилием ее не возьмешь. Ёжик пытается взять ее “культурным” насилием, обычного семейного плана, типа, “у каждого в доме свои обязанности”. Хрена с два! Её тошнит от такой семейной жизни. И я её понимаю. Как понимаю и Ёжика, сжигающего траву (смотреть сюжет про Ревность) и перестающего чистить водопроводную канавку. Она имеет полное право распоряжаться своим телом, а он имеет полное право распоряжаться плодами своих трудов.
Мужчина и женщина на земном уровне имеют не такую уж большую возможность договориться.
С годами – я понял еще одну вещь, которая мне поначалу казалась жуткой – любовь утихает, а желание использовать растет, да ещё как!
Мама
Феофил. Вызовите его на дуэль!
Рамкопф ( испуганно ). Нет! Ни в коем случае… Во-первых, он меня убьет, во-вторых…
Баронесса ( перебивая ). Этого достаточно! ( Сыну .) Побойся бога, Фео! Речь все-таки идет о твоем отце.
Феофил . Мама, не напоминай, пожалуйста!.. Все мои несчастья только от этого… Мне уже девятнадцать, а я всего лишь корнет, и никакой перспективы…
Витка зациклена на своей маме.
Ни на что и на кого другого она не потратила столько сил, как на то, чтобы:
· Не стать такой как мама;
· Доказать маме как та неправа;
· Отомстить ей.
Конечно, большая часть этих мыслей не особо осознавались Виткой. Но и теперь, когда она их понимает, положение не сильно изменилось.
Мама в детстве била Витку. Била сильно и истерично, в припадках гнева. Витка была большой и сильной девочкой, но она никогда не пыталась защититься или ударить в ответ (только пряталась).
Мама всегда была уверена, что она права. Витка рассказывает, что только когда из семьи ушел папа (Витка только что закончила школу тогда), у мамы было несколько дней просветления – впрочем, она их в основном проплакала. Мама сказала ей тогда, что внутренне никогда не сомневалась, что все, что она делает, сойдет ей с рук и обернется хорошо – и скандалы мужу, и избиения дочери.
Как мама доставала отца? А очень просто. Простенькой зарисовкой является такая. Отец приходит как-то домой (он офицер, они живут в военном городке) и говорит, что сегодня вечер и танцы в близлежащем кафе. Мама идти не хочет, уж не помню почему. Отец уходит один. Тогда мама начинает бегать из угла в угол и страдать. Через час она посылает маленькую Витку посмотреть, что там происходит. Витке где-нибудь 6-7 лет. Она не хочет идти, и вообще, и одна по темным улицам. Мама истерит: надо! Витка отправляется, подходит к кафе, смотрит через стеклянную стенку на танцующих и бежит домой. Сообщает: «Папа танцует с какой-то женщиной». Дальше мама бесится дома, а потом приходит папа, и скандал становится настоящим. Игра простая и результативная.
Когда Витка была совсем маленькая, близкий друг отца стал ухаживать за ее мамой и уговаривал уехать с ним в Москву (из тьмутараканских военных городков, где они обитали). Она какое-то время маялась, до последнего срока, но наконец не поехала.
Заниматься сексом мама стеснялась, и любовницей была очень слабой, даже в лучшие времена любви. Расслабилась она и погуляла только когда папа ушел к другой (тайная вторая семья была у папы до этого несколько лет).
В молодости мама была очень красивой – так считает Витка. Она была молодой, задорной и веселой. Сейчас она быстро старится, хотя и занимается всевозможной народной и эзотерической медициной.
Одно из объяснений всех этих маминых шалостей вот какое: она происходит из «женской» семьи. Есть такие семьи с очень сильным перевесом женского начала. Мужчин там нет или как бы нет. В Виткиной семье все не так запущено, мужчины все-таки есть, но они – как бы сказать – не играют особой роли. Уже несколько поколений рождаются только девочки, всегда две. Витка – старшая дочка из двух, ее мама – старшая дочка из двух и так далее. Мужчины в этом котле не считаются чем-то достойным уважения и большого внимания. В общем и целом, мужики – «козлы», как говорит расхожий народный образ.
Своего второго мужчину, с которым прожила несколько лет, мама называла не иначе как «квартирант».
Меня, на самом деле, моя теща вполне устраивает. Когда мы приезжаем к ней, кормит. Уступает лучшую комнату. Иногда передает продукты, покупает, что просим.
Одна из главных свиней, которые она мне подложила как зятю – это воспитание Витки в духе «писи-королевы». В том частном смысле, что она использовала Витку для ругани, а не для дела. Мама никогда не давала ей, например, мыть посуду. Ругает – а посуду моет сама – потому что дочь «безрукая» или еще что-то – и ругает за это – и не дает ей в доме никаких обязанностей – и носит ей поесть в комнату на подносе.
Это тяжелое наследие приходится преодолевать годами. Последние два года в нашем доме мыл посуду либо я, либо работница, либо заезжие гости. Это все-таки не совсем правильно. Можно было бы отослать это в главу «Ай да Витка!», но я не буду.
…
И вот Витка ненавидит маму и старается ей отомстить. А один из лучших способов отомстить маме – это поломать собственную жизнь. И сказать в финале (хотя никто не мешает повторить сто тысяч раз по ходу): «Это мама виновата. Она меня била».
Большие деньги
Мюнхгаузен . От меня ушла Марта. Бургомистр . Как?.. Вы же сказали, что у вас всё хорошо… Мюнхгаузен . Первый год было хорошо, второй очень хорошо, а на третий она сбежала… Бургомистр . Сбежала от такого богатства? Мюнхгаузен . Именно! Имея четыре экипажа и дом, она ушла пешком и на улицу…
Казантип, лето, жара. Рядом с шикарным Мерседесом сидит симпатичный мужчина в трусах и кормит гамбургерами огромную черную собаку. Мимо проходит Виточка в льняном платье цвета песка – первом платье, которое она сшила себе сама – на голое тело. Ее "устали" ее друзья, она идет неведомо куда, и как раз проходит мимо Мерседеса, у которого сидит Марк и ест семечки, уже отдав собаке последний гамбургер. Он смотрит на Виточку и думает: какая умница эта девушка! Все тут вокруг выкобениваются, надевают на себя черт знает что, совершенно неадекватное в жару, а она одета именно как нужно: в панаме и в сетке. (Это сам Марк сказал при знакомстве, а не я придумал.) Марк что-то приветственное Виточке говорит, а она отвечает: у меня, если честно, настроение препаршивое, так что вы сидите тут и сидите и кушайте свои семечки. А он говорит: а давайте вместе семечки есть. Виточка останавливается и говорит: это вариант! Я ведь, в принципе, никуда особенно не иду. И она садится за столик, и первым делом спрашивает Марка: а что он, собственно, здесь делает? (Что делает сама Виточка – понятно, то же, что и вся "продвинутая молодежь") – а вот при чем здесь на молодежной танцевальной тусовке сорокалетний мужчина на шикарной машине?
Марк рассказал, что только что развелся с женой (с редким замечательным именем Вита), и вот покатил в Крым отдохнуть от всего и посмотреть, как люди живут. Потом туда-сюда, они пошли купаться ("было очень красиво" – рассказывала Витка – "лежу я обнаженная на камне в море, а рядом лежит черный пес, так что к Марку все время подходили люди за разрешением сфотографировать"). К вечеру Марк ходил и смотрел на Виталию влюбленными круглыми глазами, а от каждого прикосновения начинал вибрировать, так что Витке это в конце концов даже надоело. На следующий день они вместе с собакой и Мерседесом поехали на Тарханкут – ровно на другой конец Крыма. Он вроде бы хотел показать Витке свои любимые места, а ей нравилась символика "из крайности в крайность" (Казантип – крайний восточный мыс Крыма, а Тарханкут – крайний западный). Марк по Виткиным понятиям был миллионером, из новоиспеченных, но уже привыкших. Они шиковали, болтали без умолку, хохотали, трахались. Пес тоже явно был неравнодушен к Виточке, так и норовил пристроиться сзади, но Марк не разрешал. Так прошло три дня, и Марк совершенно серьезно стал предлагать Витке руку и сердце. И на обратной дороге в Симферополе он провел несколько часов в доме ее мамы, всех очаровал и тоже сватался на полном серьезе .
