Павел Ковалевский - Петр Великий и его гений
Остановимся на этом вопросе.
В области восприятия у каждого человека кроме сознательно воспринимаемых ощущений существует еще целый ряд ощущений бессознательных, которые, однако, будучи восприняты, хранятся в нервных элементах, очевидно, превращаются в высшие проявления душевной деятельности, сочетаются с сознательными проявлениями, участвуют в процессе суждения и, разумеется, отражаются на умозаключениях и выводах. Этим процессом участия бессознательных ощущений и представлений объясняется то разрешение трудных вопросов, которое мы составляем «вынашиванию» и созреванию. Как этот процесс совершается – трудно сказать, но он совершается и, несомненно, отражается на результатах мышления.
Можно думать, что количество бессознательной продукции, как и степень участия ее у различных людей, будут не одинаковы и различны. Естественно, что у гениальных людей, одаренных богато развитыми и усовершенствованными способами восприятия, и область бессознательного будет несравненно богаче и обильнее, чем у здорового человека, равно как и участие в процессе мышления будет полнее, обильнее и влиятельнее, а равно и влияние его на выводы, заключения и решения будет мощнее и заметнее. Это-то участие «бессознательного» в деле суждения и процесса созидания выводов и заключений и составляет процесс вдохновения, откровения, творчества и интуиции. Это не есть какой-либо особый дар, а только лишь обычное отправление физиологической функции, развитой у гениального человека столь же полнее и мощнее, как и все умственные способности сравнительно с общим уровнем. Так как участие бессознательной деятельности в процессе нашего суждения совершается помимо нашего ведома и нашего сознания, то его участие, сочетание и воздействие в общем процессе ассоциации представляется нам весьма странным и проявляется в виде откровения и чего-то мимовольного.
Наконец, должно упомянуть еще об одной особенности гениальных людей – необыкновенно развитой фантазии и воображении. Процесс фантазирования состоит в воспроизведении образов и картин реальных и действительно нами пережитых, но в сочетании, нами лично создаваемом и управляемом. Поэтому процесс фантазии рисует нам картины, отличные от имеющихся в природе, но, в частности, имеющие реальную основу. В этих образах фантазии особенно мощно и влиятельно участвует область бессознательного. Фантазия присуща каждому человеку, но у одних она проявляется больше, у других меньше, причем многое в данном случае зависит от упражнения и степени развития и участия области бессознательного. Гениальные люди очень часто имеют богатейшую фантазию по природе и весьма охотно в ней пребывают активно. При богато развитой чувствительной области и при таковой же области бессознательного, деятельность фантазии таких людей отличается необыкновенною красотою, разнообразием, обилием и заманчивостью. Никакие жизненные обстоятельства не представят столько интереса и увлекательности, как своя собственная фантазия, и потому естественно, что такие люди увлекаются ею, постоянно предаются ей и избегают участия в серенькой жизненной обстановке. Эта игра фантазии во многом помогает им и в жизненной деятельности, тщательно коррегируя все высоким рассудком, необыкновенною наблюдательностью над всем существующим и горьким опытом.
Вот, в коротких чертах, по моему мнению, душа гения. Она представляет собою необыкновенно мощное, полное и совершенное развитие органов восприятия и усвоения, как в области сознания, так и бессознательного, она обладает необыкновенно быстрым ходом представлений и суждения, столь же необыкновенны проявления суждения по полноте, разносторонности и обилию ассоциации, причем все процессы как восприятия, так и сочетания отличаются чрезмерною ясностью, яркостью и отчетливостью, все, что согревается и пополняется крайне развитою и богатою фантазией, обильно пополняемой областью бессознательного, причем, однако, рассудок всецело царит в этой игре фантазии и каждой мелочи дает должное место и назначение, при таком сочетании сил познавательных и процесса мышления и выводы его будут оригинальными, собственными, своеобразными и отличными от обычных. Центральный нервный аппарат гения отличен от такого же обычного человека, – отличен совершенством построения и отправлений, нежностью и тонкостью, а потому и хрупкостью. При неумелом и неосторожном воспитании, питании, образовании и дурных условиях жизни его можно испортить, повредить, создать болезни, породить крайнюю нервность и даже извращение деятельности – душевную болезнь, но это не есть болезнь души. Гений есть высшее совершенство человеческой природы. Это прогресс центральной нервной системы и ее отправлений. Это передовой человек среди обычных людей, а потому светоч, слава, честь и украшение человечества.
Часть вторая
Глава I
Царь Алексей Михайлович, покидая сию юдоль плачевную, оставил трех сыновей: двух от первого брака – Феодора и Иоанна и одного от второго брака – Петра. Первые два брата были слабы и хилы умом и телом, третий был слишком юн возрастом. Было далеко не решенным вопросом, кому достанется царский венец: малому умом или малому деньми. А вопрос этот был весьма важный и серьезный. Россия находилась далеко не в блестящем положении. Только тот не обирал Россию, кто этого не хотел.
Была когда-то велика Россия. От моря до моря простиралась она. И были те моря – Балтийское и Черное. Правда, были у России и еще моря – Белое и Каспийское; но первое было слишком холодное, а второе слишком горячее. Как мало значащие в климатическом, экономическом и политическом отношениях, они так и остались при России. Зато более важные моря: Черное, Азовское и Балтийское были у нее отняты. Когда-то Россия простиралась до Карпат, а ныне еще спорилось и о том, можно ли за нею оставить Киев. А Смоленск и другие исконные русские области уже принадлежали Польше. Ограбила Россию Швеция, ограбила ее Польша, ограбила и Турция. Россию оттеснили от Европы. Ей заперли все выходы. Отобрали у нее моря, закрыли и сухопутную границу. На юге между морской полосой и русской границей возникла полоса нейтральная, создавалось новое государство с своеобразным языком и своими нравами. Эта окраина, находясь ближе к западу и вступая с ним в частые сношения, а иногда даже попадая под владычество более культурного народа, создавала свою историю, имела высшие учебные заведения, ценила науку, создавала литературу и, во всяком случае, киевское просвещение стояло далеко выше московского.
Москва была со всех сторон стеснена, заперта, окружена непроходимою стеною и заключена в самой себе. Нужно откровенно сознаться, что она во многом напоминала современный Китай. И если она не имела в буквальном смысле китайской стены, то таковая имелась в виде соседей, не желавших ей дать выхода из ее замкнутого положения. Да и сама она не стремилась к этому выходу. Москва как бы гордилась своей замкнутостью, считала общение с соседями за грех и преступление. Она имела свою религию, свое знание или точнее – незнание, свои предрассудки, свое заблуждение, свое невежество, – и не допускала никакого прогресса в этом отношении. Всякое новшество было посягательством на национальность, религию и самобытность. Пришельцы из чужих земель считались оглашенными и должны были селиться вне русских поселений. Сношение с ними считалось осквернением и требовало очищения.
Быть может, все это было и хорошо; но только несомненно то, что все то, что не идет вперед, не совершенствуется, то идет назад и разрушается. Так было и с тогдашним русским обществом.
Россия жила своими знаниями, своим производством, своими богатствами; а так как все эти статьи стояли несравненно ниже таковых же европейских, то раньше или позже она подпала бы под власть более сильного и должна была бы подчиниться его мощи и влиянию.
А Европа, действительно, в то время шагнула слишком далеко. Она имела правильно организованное, строго содержимое и прекрасно вооруженное войско. Ее наука развилась очень быстро, ценилась высоко, давала как теоретические, так и прикладные знания. Последние же много способствовали производству, технике, механике, вооружению самого войска, а все это вело к поднятию общего благосостояния народа, проявлению самосознания, достоинства и долга, силы и могущества.
Более чем где-либо приложимо было положение: знание – сила и мощь, невежество – бессилие и немощь, – к тогдашнему положению России и остальной Европы. При всех столкновениях России с Европой первая должна была терпеть потери, вторая – побеждать.
И естественно, почему так. Европа была просвещена, снабжена усовершенствованиями, более богата и более нравственно независима. Россия была невежественна, без всяких технических усовершенствований, бедна и нравственно угнетена.
Должен был появиться гений, который принес бы знания Запада в Россию, обогатил бы последнюю этими сведениями, сохранив ее национальные особенности и свойства. Только гений мог бы совершить этот великий подвиг.
