Ричард Лоув - Последний ребенок в лесу
Еще один источник строгих ограничений на детские игры проистекает из наших стараний защитить природу от того давления, которое оказывает на нее разросшееся население планеты. Так, например, с целью защитить оказавшуюся на грани исчезновения юго-западную речную жабу арройо круглогодично остается закрытым для рыбалки и кемпинга 1200 га леса национального парка Анджелес. В Калифорнии, в районе Океано Дьюнз, было запрещено запускать воздушных змеев, потому что они пугали находящихся под защитой ржанок, а также снежных зуек, для гнездовья которых стало недостаточно места на побережье. После того как этот запрет вступил в силу, лесничий заповедника объявил жителю Океано Амброзе Симасу, что он со своим правнуком теперь больше не может запускать змеев (которых зуйки принимают за ястребов) на том самом берегу, где он когда-то запускал змеев со своим отцом и дедом. В моем городе считается противозаконным «приносить вред, ломать, срезать или выкапывать любое дерево… (или) растение… растущее в любом городском парке… без письменного разрешения городского управляющего». Но что же стоит за этим «причинять вред»? Неужели ребенок принесет дереву серьезный вред, если залезет на него? Некоторые думают, что да. В другом документе объявляется противозаконным «брать, убивать, ранить или беспокоить… любую птицу или животное… если они не являются, в соответствии с заключением городского управляющего, вредоносными…»
Конечно, и взрослые и дети должны осторожно обращаться с животными, оказавшимися под угрозой полного исчезновения. Однако неудачные постановления, которые ограничивают возможности контакта с природой в городах, приносят окружающей среде гораздо больше вреда, чем дети. Вот два примера. Ежегодно дополнительно осваивается более 20 ООО га новой земли в районе водораздела Чесапикского залива в США, то есть каждые десять минут осваивается примерно полгектара. При такой скорости, по данным Объединения по охране природы Чесапикского залива, у природы за следующие 25 лет в этом районе будет отвоевано больше площадей, чем за предыдущие три с половиной столетия. Аналогичная ситуация наблюдается в районе Шарлотта в Северной Каролине, который за последние два десятилетия потерял 20 % своих лесов. С 1982 по 2002 год у природы в этом штате отвоевываются леса и фермерские угодья со скоростью более 150 га в день. Департамент сельского хозяйства США запланировал уменьшение природных угодий с 306 800 га в 1982 году до 150 800 га в 2022 году. Вызывает удивление тот факт, что скорость освоения земель в Северной Каролине в два раза превосходит скорость прироста населения.
В то время как пространство с естественной природной средой по всей Америке неуклонно уменьшается, площади истощенных земель увеличиваются. Это происходит даже в тех регионах, которые справедливо считались менее урбанизированными. Получилось, что люди, которые переехали в Солнечный пояс[23] специально для того, чтобы вокруг было больше свободного пространства, теперь видят его гораздо меньше, чем на прежнем месте. Восемь из десяти самых густозаселенных районов страны находится на западе. В некоторых из этих городов типовые методы застройки потребовали сглаживания холмов, искусственного изменения рельефа, крошечных дворов и совсем редких мест с естественной природной средой. Исчезновение доступного свободного пространства усилило приток людей в сохранившиеся уголки дикой природы. Растительность там затаптывается, фауна исчезает, а истосковавшиеся по природе люди, обзаведясь машинами и мотоциклами, едут за ней все дальше и дальше. А между тем все яснее и яснее становится одно: оставшиеся островки природы существуют совсем не для того, чтобы их трогали, — на них можно только смотреть.
Чрезмерное расширение отвоеванных у природы территорий, увеличение количества запретов в парках, преследующие благие цели (и обычно необходимые) циркуляры, строительные кодексы, правила, устанавливаемые общественными организациями, боязнь осуждения — все это заставляет наших детей почувствовать, что их свободные, несанкционированные взрослыми игры не приветствуются обществом, что единственной дозволенной формой отдыха на свежем воздухе становятся спортивные мероприятия, организованные на «причесанных» спортплощадках. «Мы внушаем детям, что традиционные игры на воздухе не разрешены законом, — замечает Рик. — Потом мы видим, что они усаживаются перед телевизором, и говорим, чтобы они шли гулять. Но куда? Как? Записаться в спортивную секцию? Но есть дети, которые не хотят, чтобы все их время было расписано по часам. Они хотят дать простор своему воображению, хотят увидеть, куда унесет их бегущий по лесу ручей».
Не все дети способны на автоматическое подчинение. Когда Рик попросил своих учеников написать о каком-нибудь случае, происшедшем с ними на природе, двенадцатилетняя Лори написала о том, как она любит лазить по деревьям, особенно по тем, что стоят на небольшой площадке в конце улицы. Однажды, когда она с подругой карабкалась по ветвям, «подошел какой-то мужчина и закричал: „Ну-ка, слезайте с деревьев!“ Мы так напугались, что убежали домой и больше не выходили. Тогда мне было семь, и этот мужчина показался таким страшным. Но в прошлом году случилось то же самое, только прямо перед нашим домом. Но это был ка кой-то другой человек, и я решила не обращать на него внимания. И ничего, все обошлось». Лори находит, что все это чрезвычайно глупо — как можно ограничивать ее свободу, «если она не хочет быть такой чистенькой и вести себя как девчонки, которые все время боятся поцарапаться или испачкаться»? Она добавляет: «Мало того, что все считают меня маленькой. Требовать от меня еще и такого… Нет, это уж слишком! У нас должны быть такие же права, какие были у взрослых, когда они сами были маленькими».
Каким аршином мерить лишенное природы детство
В последнее десятилетие небольшая группа ученых задалась целью документально подтвердить, что дети лишены контакта с природой, описать многочисленные причины этого явления, его размеры и влияние. В основном речь идет о территориальных изменениях и перенесении игр на природе в разряд противозаконных. Оба эти явления стали как симптомом, так и причиной изменений, которые до сих пор оставались незамеченными. Тщательное изучение показало что в результате сократилось время досуга, проводимого всей семьей вместе, больше времени стали проводить за телевизором и компьютером, участились случаи ожирения среди взрослых и детей, что вызвано качеством питания и малоподвижным образом жизни. Все это нам известно. Но знаем ли мы точно, на сколько уменьшилось время, проводимое детьми непосредственно на природе? Нет. «Мы также не знаем, существуют ли какие-то показатели в зависимости от географического положения и социального положения, которые могли бы отразить общую картину», — говорит Луиза Шаула, профессор экопсихологии Университета штата Кентукки, неутомимый борец за общение детей с природой. Исходные данные по предыдущим десятилетиям отсутствуют. «Нам не с чем сравнивать. Нет ранних показателей. Никому не приходило в голову задаваться подобными вопросами тридцать, пятьдесят лет назад», — добавляет она.
Многие ученые, как и многие из нас, считали связь детей с природой само собой разумеющейся. Как могло это незыблемое представление измениться в столь короткие сроки? Если одни исследователи и задаются сейчас таким вопросом, то другие игнорируют его, причисляя к одному из проявлений ностальгии. Одна из причин этого в том, что для такой постановки вопроса нет материальных стимулов. В течение нескольких лет Джеймс Саллис анализировал, почему одни дети и взрослые более активны, чем другие. Саллис — руководитель программы «Активный образ жизни» (Active Lliving Research Program), над которой работает фонд Роберта Вуда Джонсона. В течение многих лет усилия разработчиков направлены на то, чтобы создать такие условия для восстановления сил и совместной деятельности людей, которые будут способствовать наибольшей активности. В центре внимания ученых были городские парки, центры отдыха, улицы, жилые дома. «Основываясь на проводившемся ранее изучении этих вопросов, мы можем со всей определенностью сказать, что самым лучшим стимулятором физической активности ребенка дошкольного возраста является его пребывание на свежем воздухе, — говорит Саллис. — У детей, которые не гуляют, ведут преимущественно сидячий образ жизни, наблюдаются проблемы со здоровьем и психикой».
Я задал ему вопрос о том, какую роль в жизни детей играют леса, поля, каньоны и просто свободные участки земли, другими словами, девственный природный ландшафт.
«Мы не расспрашиваем их о таких местах», — ответил он.
Если учесть, что фонд Роберта Вуда Джонсона не собирает данные подобного рода, становится ясно, что вероятность финансирования подобных исследований фондами, преследующими коммерческие интересы, чрезвычайно мала. Одно из главных преимуществ неорганизованного отдыха на природе в том, что он ничего не стоит. Саллис объяснил это так: «Тут все бесплатно, поэтому экономически в этом вопросе никто не заинтересован. Кто же даст деньги на подобные исследования? Раз люди едут туда на велосипедах или идут пешком, они даже горючего не тратят. А кого заинтересует такая публика? На них же денег не заработаешь… Интерес там, где деньги».
