Джеймс Хиллман - Самоубийство и душа
Среди великих психологов только Юнг отказался классифицировать людей по группам в соответствии с их страданиями. Его обвиняли в том, что ему не удалось разработать подробную и систематическую теорию неврозов наряду с их этиологией и лечением. Действительно ли это было его неудачей? Возможно, в этом заключалось проявление его нравственности — в одиночку признать колоссальную неадекватность только внешних описаний.
Аналитик сталкивается с проблемами, и эти проблемы — не просто классифицируемые акты поведения, не медицинские категории болезни. Прежде всего они являются переживаниями и страданиями, проблемами с «внутренним» содержанием. В первую очередь пациент ожидает от аналитика, что он познает его страдания и окажется погруженным в мир его переживаний. Переживание и страдание — понятия, которые издавна ассоциируются с душой. Однако «душа» — не научный термин и используется в современной психологии крайне редко; при этом само слово обычно заключается в кавычки, как будто для того, чтобы не «заразить» свое наукообразное стерильное окружение. «Душа» не поддается точному определению, в наше время сам термин не пользуется уважением в научных дискуссиях. Существует множество слов подобного типа, имеющих значение, но не находящих места в современной науке. Это не означает, что ссылки на них невозможны из-за того, что их не воспринимает и оставляет «за бортом» научный подход. Не означает это и провала самого научного подхода, опускающего такие слова потому, что для них не находится операционального определения. Любые подходы имеют свои ограничения; нам же необходимо хотя бы ясно представлять себе, о чем идет речь.
Для понимания «души» мы не можем обратиться за разъяснением к науке. Смысл понятия «душа» наилучшим образом определяется контекстом, и этот контекст частично уже был предъявлен. Корневая метафора аналитической точки зрения заключается в том, что человеческое поведение можно понять, поскольку оно обладает внутренним смыслом. Внутренний смысл — это страдание и переживание. Аналитик понимает эти состояния через сочувствие, симпатию и инсайт. Все эти термины составляют повседневный практический язык аналитика, образуют контекст для его корневой метафоры и являются ее выражениями. Другие слова, издавна ассоциирующиеся со словом «душа», еще более углубляют его значение: разум, дух, сердце, жизнь, теплота, человечность, личность, индивидуальность, преднамеренность, сущность, сокровенное, цель, эмоция, качество, добродетель, нравственность, грех, мудрость, смерть, Бог. О душе говорят, что она «встревожена», «стара», «бесплотна», «бессмертна», «утрачена», «невинна», «вдохновлена». О глазах — что они «душевны», ибо они «зеркало души»; но человек может быть «бездушным», если не способен проявлять сострадание. Даже самые древние языки имеют разработанные понятия о душевных принципах, которые этнологи переводят словом «душа».
Для таких народов, от древних египтян до современных эскимосов, «душа» — это высоко дифференцированная идея, относящаяся к реальности, оказывающей огромное воздействие на человека. Душа воображается как внутренний человек и как внутренняя сестра или супруга, место или голос Бога внутри; как космическая сила, в которой все человечество и даже все живые создания участвуют как сотворенные Богом и, таким образом, божественные; как сознание, как множественность и как единство в противоположности; как гармония, жидкость, огонь, динамическая энергия и т. д. Любой может «искать свою душу», и душа каждого может подвергнуться «испытанию».
Существуют притчи, описывающие одержимость души (бесами или дьяволом) и продажу души дьяволу, искушения души, проклятие и воскрешение души, развитие души посредством духовных практик, путешествия души. Были предприняты попытки определить местонахождение души в отдельных органах тела или его областях, проследить ее развитие из спермы или яйца, разделить ее на животные, растительные и неорганические компоненты, в то время как поиск души всегда ведет в «глубины». Все так же продолжаются споры о характере соединения души с телом: что последние существуют параллельно; что душа является эпифеноменом тела, чем-то вроде внутренней секреции; что само тело есть только пульсирующая видимость нематериальной формообразующей души; что их отношения иррациональны и синхронистичны (Синхрония — термин, введенный К. Г. Юнгом для обозначения значимых совпадений или эквивалентности психических и физических состояний.), преходящи и проходящи, являются становящимися и затухающими, увядающими и расцветающими в соответствии с психоидными (Психоид («душеподобный») — аналитический термин, выражающий неизвестную, но доступную переживанию связь между психическим и материальным) констелляциями; что между ними вообще не существует никаких отношений; что плоть смертна, а душа вечна, что она вечно возрождается под воздействием кармы; что каждая душа индивидуальна и недолговечна, в то время как именно тело, будучи веществом, не может быть разрушено; что душа присутствует только в разумных телах, способных к осознанию, или что души, подобно монадам, присутствуют во всех телах, поскольку существует психическая иерархия в природе.
С точек зрения логики, теологии и науки эти утверждения требуют доказательств и обсуждения. С точки зрения психологии эти представления — каждое в отдельности и все вместе — истинные положения, утверждения о душе, заявленные самой душой. Они представляют описания души, сделанные самой душой на языке дискурсивного мышления (точно так же, как душа воображает себя в противоречиях и парадоксах на языке поэзии и живописи). Имеется в виду, что в различные моменты каждое из этих заявлений отражает некую фазу отношений между Душой и телом. В какой-то момент они оказываются синхронистичными, и тогда все встает на свое место. В другой раз душа и тело оказываются столь тождественными, как в токсическом состоянии или во время болезни, что правильным было бы назвать это состояние эпифеноменализмом. Или в какой-то момент жизненные пути тела и души совершенно независимы и параллельны. В любом случае мы приходим к заключению, что вышеназванные рассуждения о душе отражают состояние человека, объявляющего об этом. Они раскрывают особые свойства психосоматической проблемы — проблемы, кажущейся бесконечно связанной с психологией и с загадкой души, ибо именно этот вопрос: в каком соотношении находятся душа и тело? — постоянно ставит перед нами душа в философии, религии, искусстве и прежде всего — в переживаниях повседневной жизни и смерти.
Опыт обращения к данному слову показывает, что мы имеем дело с чем-то таким, что не может быть определено, и, следовательно, «душа» на самом деле не понятие, а символ. Символы, как мы знаем, контролируются нами не полностью, поэтому мы не можем использовать данное слово для обозначения чего-то конкретного, особенно если выбрали его для определения неведомого человеческого феномена, который несет в себе символическое значение, обращает события в переживания и передается через любовь. Душа — многозначное понятие, не поддающееся никаким определениям, как и все основные символы, лежащие в основе корневых метафор в различных системах человеческой мысли.
«Материя», «природа» и «энергия» в конечном счете так же многозначны; сюда же относятся «жизнь», «здоровье», «справедливость», «общество» и «Бог», являющиеся символическими посылками уже рассмотренных точек зрения. Душа как понятие ставит сознание в тупик ничуть не больше, нежели другие самоочевидные, не требующие доказательств первичные принципы. Несмотря на затруднения, испытываемые современным человеком при использовании этого термина, он продолжает «работать» в глубинной психологии и оказывать воздействие на ее теоретическое развитие таким образом, что многие глубинные психологи и сами удивились бы, обнаружив подобное воздействие.
То, с чем пациент приходит на аналитический сеанс, — это страдания души, и по мере того, как раскрываются значения этих страданий, возникает сопереживание и обнажается направленность психотерапевтического процесса. Здесь обнаруживается, что любые выражения живой реальности не могут быть восприняты лучше, нежели в пределах корневой метафоры психологии: самим психическим, или душой.
Термины «психическое» и «душа» могут использоваться как взаимозаменяемые, хотя и существует тенденция избегать неопределенности слова «душа» и обращаться к более биологически обоснованному, более современному слову «психическое», или «психика». «Психическое» чаще используется как дополнительная коннотация, имеющая непосредственное отношение к телесной жизни, возможно, даже сводимая к ней. «Душа» же содержит метафизические и романтические обертоны и имеет хождение в понятийном пространстве религиозного сознания.
