Дмитрий Ольшанский - Психология масс

Всякая религия включает набор особых действий, необходимых верующим для выражения своей принадлежности к религиозной общности и укрепления как своей веры, так и личной идентификации с данной общностью. Совокупность таких действий представляет собой религиозный культ. Религиозный культ для верующих — это практически любые символические действия, основанные на вере в возможность влияния с их помощью на сверхъестественные объекты и их свойства. Важнейшие элементы религиозного культа — молитва, разные формы жертвоприношения и исповедь.

Выделяются шесть основных мотивов обращения людей к религии. Во-первых, религия привлекает как форма познания и осмысления мира. Во-вторых, она увлекает ожиданием райского блаженства после смерти. В-третьих, привлекает сам религиозный культ, его ритуалы. В-четвертых, религия считается важным условием сохранения нравственности. В-пятых, некоторые обращаются к религии «на всякий случай». В-шестых, особым мотивом оказывается маскировка под верующих ради достижения нерелигиозных целей.

Глава 3.2. Психология моды

Проблема с определением понятия «мода» достаточно сложна, причем сложности очевидны. Как и во многих других случаях в психологии масс, в очередной раз это нечто, что все знают, понимают и чувствуют, но сколько-нибудь четко определить затрудняются. Тем более что всякий раз речь идет о конкретных видах и разновидностях моды — следовательно, о совершенно разных вещах. Мода на одежду и мода на политические идеи, мода на коллекционирование фарфора и мода на автомобили — все это внешне вроде бы разные вещи, всякий раз порождающие совершенно разные определения и значительную путаницу между ними.

В самом широком смысле слова мода определяется как «существующие в определенный период и общепризнанные на данном этапе отношения к внешним формам культуры» («Иллюстрированная энциклопедия моды», 1988). Однако существует мода и как отношение к внутренним формам культуры — идеям, воззрениям. Кроме того, при подобном подходе (как, впрочем, и при большинстве других аналогичных походов) настойчивый акцент делается на конкретность и изменчивость моды, ее обязательную связь с определенными периодами и этапами развития человечества. Обратим внимание на то, что для характеристики одного из обязательных понятий в самом распространенном виде моды — моды на одежду — во всех европейских языках используется одно и то же, заимствованное из итальянского языка слово costume. И означает оно нечто прямо противоположное: обычай, привычка. Таким образом, возникает нечто совершенно несовместимое: постоянно изменчивый обычай, непрерывно меняющаяся привычка. Фокус заключается в том, что на самом деле это действительно так. Мода есть и то и другое. И непрерывная изменчивость, и стабильная устойчивость. Меняются конкретные разновидности моды, но всегда остается мода как особое явление в психологии масс.

Нас интересует мода прежде всего как психологический феномен — безотносительно к тому, на что именно распространяется эта мода. Можно еще более сузить предмет нашего предстоящего рассмотрения: нас интересует мода как массовое явление (включая, впрочем, ее элитную часть — первоначально модным становится нечто уникальное, к чему начинают стремиться все). Наша задача состоит в том, чтобы рассмотреть моду, когда она становится массовой. Это же происходит только тогда, когда она захватывает и охватывает всех или значительную часть людей, формируя особые общности. Впрочем, как раз вскоре после этого она исчезает или меняется — модным быстро становится нечто совсем иное, уже опять не массовое, а уникальное. То же, что еще недавно было модным, становится рутинным, обыденным, привычным и повседневным.

Близок был к улавливанию традиционного и изменчивого в определении моды А. В. Даль в своем словаре. Он определял моду как «ходячий обычай; временную, изменчивую прихоть в житейском быту, в покрое одежды и в быту». Однако тут и возникала двойственность в определении. С одной стороны, мода — это «обычай», что-то достаточно устойчивое и стабильное. С другой же стороны, та же мода — «изменчивая прихоть». Что же важнее?

Хотя предположить наличие моды в первобытном обществе трудно — едва ли тогда особенно выделялись какие-то особенные пошивы шкур, — но по крайней мере с античных времен мода существует как достаточно развитый феномен. Соответственно, давно известно и понятие «мода». Этимологически оно ведет свое происхождение от латинского modus, что переводится как «мера, способ, правило». В значительной степени такого рода трактовки сохраняют смысл и до нашего времени.

Согласно здравому смыслу, мода — это не что-то особенно выдающееся: это своего рода именно мера уникального и привычного, старого и нового. Это, безусловно, и способ быть соответствующим чему-то общепринятому. Наконец, это, конечно, и некоторое правило, нарушать которое не вполне прилично. Из всего сказанного следует, что само понятие «мода» никогда точно не определялось с эстетической точки зрения, хотя именно к ней, по наиболее распространенному мнению, наиболее близка мода, связываемая с модной одеждой. Ближе всего это понятие при анализе оказывается к социальной психологии, к тем ее разделам, которые связаны с массовым поведением и массовой психологией. Не случайно Б. Д. Парыгин определял моду именно как особое социально-психологическое явление. Он писал: «Мода — это специфическая и весьма динамичная форма стандартизированного массового поведения, возникающая преимущественно стихийно, под влиянием доминирующих в обществе настроений и быстроизменяющихся вкусов, увлечений и т. д.» (Парыгин, 1969).

Трудно согласиться сразу со всем в данном определении. Прежде всего, не совсем понятно, в чем именно заключается специфичность моды как формы массового поведения. Во-вторых, развитие моды в последние десятилетия и появление целой «индустрии моды» заставляет сомневаться в стихийности ее возникновения. В-третьих, далеко не очевидна связь моды именно с доминирующими в обществе настроениями — более явная связь прослеживается со вкусами и увлечениями, а также с тем, как понимается в том или ином обществе такая категория как «престиж». В конце концов, юноши носят джинсы совсем не потому, что у них доминирует некоторое особое настроение, а прежде всего потому, что долгое время это была очень престижная одежда. Еще в XVIII веке английский философ Т. Рид писал: «… Кажется, что человек, одетый по моде, принадлежит к знати и вращается в хорошем обществе»[124]. То есть, среди прочего, мода создает иллюзию значимости и значительности человека, если он следует ее рекомендациям.

Согласно еще одной из также не слишком многочисленных социально-психологических попыток определения, мода — это некоторое «массовидное явление, свойственное группе личностей как форма объективизации их мнения о престиже. Мода формируется на основе подражания и в значительной степени является эстетическим вкусом тех, у кого нет собственного. Такие личности следуют моде слепо, не умея приспособить ее к своим индивидуальным особенностям. В этом смысле мода — отраженное, субъективное явление» (Платонов, 1984).

В этом определении приходится поспорить со многим. Почему «массовидное», но «свойственное группе», да еще и «группе личностей»? Опыт показывает, что употребление слова «массовидное» обычно представляет собой камуфляж: дескать, похожее на массовое, хотя и не вполне таковое. Почему, собственно, моде отказывается в статусе действительно массового социально-психологического явления? Трудно представить себе и узкогрупповую моду. Тем более совсем сложно представить себе отдельную, вне общности, подражающую кому-то личность. Или отдельная, самостоятельная личность — или подражание как основной механизм формирования психологии масс, а не личностей. Напомним, что в массе индивидуальная сознательная личность исчезает.

К. К. Платонов предлагает рассматривать «омонимы: мода как объективное социальное отражаемое явление, создаваемое модельерами и дизайнерами (статистика показывает, что мода резко, обычно по закону контраста: юбки «мини» и «макси», широкие и узкие брюки, мелодичная музыка и диссонансы — сменяется примерно через шесть лет); в вариационной статистике, применяемой при анализе психологических данных, мода — наиболее часто встречающееся значение вариантов данного ряда» (Платонов, 1984). В результате здесь как бы в одну кучу соединены чуть ли не все возможные значения понятия «мода»: и моделирование дизайнерами, и мода на одежду, и мода как параметр статистики. Понятно, что при этом исчезает собственно психологическое понимание моды как особого, массового социально-психологического явления.

Любопытно писал о моде один из крупнейших отечественных исследователей психологии масс и, в частности, таких массовых явлений, как мода, Б. Ф. Поршнев: «Люди, придерживающиеся той или иной моды, могут и не принадлежать к какой-либо социологической общности. Но они и не составляют чисто статистической общности, потому что приобщаются к моде не независимо друг от друга по каким-либо одинаковым причинам, а перенимают ее при непосредственном контакте друг с другом. Говорят, что они заражают друг друга. Несомненно, что мода действительно является взаимным подражанием. Однако к области настроения, т. е. социальной психологии, относятся не сами по себе какие-либо модные вещи или действия, а «модность». Тут важна для психолога не столько позитивная сторона, сколько негативная. Человека увлекает не красота или полезность нового, а отличие от людей «немодных»; сама частая смена модных вещей отличает человека от тех, кто этого не делает. Таким образом, носители «модного» образуют некую в высшей степени аморфную, зыбкую социально-психологическую общность. Это как легкое дуновение ветерка среди более мощных и глубоких течений социальных эмоций» (Поршнев, 1979).